Страница 55 из 107
- Вот ты значит какой? - тихо сказал, плохо различимый в темноте, человек, взорвав образовавшуюся между нами тишину и продолжая разглядывать меня точно с таким же вниманием, что и все последние десять минут.
Тяжело выдохнув из груди затянувшееся ожидание, мне тут же захотелось возразить ему. Сказать, что я совсем не такой или, по крайней мере, убедить в том, что я не тот, за кого он меня принимает. Но слова, выскочившие из сладостно улыбающегося рта Линта, молча стоявшего всё это время по левую руку от сидевшего незнакомца и также внимательно осматривавшего мой, давно ему хорошо известный, образ, опередили меня.
- Как я тебе и говорил - пролепетал старик, выслушавший от меня сказок больше, чем записало радио, за весь период своего существования.
Слова, произнесённые в огромном, тёмном помещении, эхом разлились по нему, а достигнув задней стенки шёпотом возвратились обратно. Эффект был потрясающим и именно он вывел меня из состояния паники, и напомнил о том, где я обитал весь прошедший год. Моя правая рука вновь обрела былую уверенность и почти машинально полезла к левому бедру. Однако обнаружить на нём полезной, во всех отношениях, вещи, ей было не суждено. Разочарованно подёргав рубашку, моя кисть сжалась в крепкий кулак, жалобно захрустев костяшками пальцев и медленно вернулась обратно вместе с остальными частями этой конечности.
- Здравствуйте - окончательно взяв себя в руки, громко сказал я и твёрдо взглянул в глаза незнакомца. Лучше уж поздно поприветствовать человека, чем показаться ему совсем не культурным.
- Орёл - чему то улыбнувшись, снова заговорил он, а затем начал медленно приподниматься со своего безразмерного трона.
Возможно, на меня навесили ярлык совсем другой птицы, но душевное состояние моё ещё не приняло необходимого равновесия и перевод этого, незнакомого мне слова, лучше было сделать именно таковым.
- Рубаху сними - ласково попросил меня Линт, дёрнувшись вслед за тяжело встающим мужчиной.
- Чего? - нервно вздрогнув, переспросил я его, не поверив в услышанное.
- Разденься по пояс, говорю - по слогам сказал мой знакомый, взяв под локоток стареющего человека.
Стыдится мне было нечего, тело моё имело такой загар и рельеф, которому позавидовал бы любой бодибилдер, ни разу в жизни не принимавший стероиды, а мысли о не хорошем, временно, я быстренько отмёл. Одним движением скинув предмет своего скромного туалета и между делом поиграв мышцами груди, категорически давая понять окружающим, что сожрать меня, без соли, никому из них не удастся, я, во всей своей красе, предстал перед тремя мужиками, чей возраст неумолимо переходил из зрелого в преклонный. Тот из них, что до этого пытался приподняться в кресле, отказавшись от услуг тощего Линта, облокотился правой рукой на плечо великана Ниртолиртака и кое как спустился с постамента, приютившего его классический трон. Затем он, немного отдышавшись, сделал несколько шаркающих шагов в моём направлении. На какое то мгновение этот немощный человек, награждённый природой огромным и когда то, наверняка, сильным телом, попал в узкую, начинавшую лишь набирать силу в огромном зале, полосу солнечного света, напористо пробивавшуюся из пустого оконного проёма. Увиденная, в полном объёме, картина, смела всё моё бычье настроение моментально. Пустой рукав простенькой, холщовой рубашки, засунутый за пояс широкого кожаного ремня, шрам, разделивший левую часть лица ещё на две половины, умные, но слезящиеся глаза, белые, как мел, длинные волосы, сначала привели меня в замешательство, потом заставили мысли метаться от одной извилины к другой и в конечном итоге сотворили с моей головой совсем уж чего то непонятное. Резко рванув на встречу странной парочке, я лёгким движением разделил их и взяв под единственную руку того, что выглядел инвалидом, ласково, словно близкому родственнику, сказал ему:
- Пойдёмте к окошку, там вам лучше будет. Я помогу.
За пустым проёмом моей новой комнаты давно сверкали звёзды, а я всё никак не могу отойти от поздно закончившегося, плотно насыщенного информацией и непредсказуемыми событиями, перевернувшего мою жизнь с ног на голову, дня. Вдыхая ночной аромат остывающего от дневного зноя моря я с ужасом думал о том, как бы сложилась моя судьба в этом странном, иногда излишне жёстком, а порой и непростительно доверчивом мире, отправь меня служить наш военком в какой нибудь богом забытый стройбат. Б-р-р. Жутко становится. Прямо мурашки по спине бегут, в том самом месте, где могла бы сейчас красоваться совковая лопата, по пьяне нарисованная каким нибудь умельцем на моём теле, перед дембелем. Как же мне свезло, так вовремя попасть в спец войска и ещё больше, случайно получить добро на увольнение, позволившее штампануть на плече этого благородного, летающего грызуна, вызывающего у большей части населения ничем не обоснованный испуг, а в этом странном месте, напротив, получившего непререкаемый авторитет. Не окажись в моём распоряжении этой татуировки, быть бы мне мясом в армии одного из местных главарей, пожелавшего пограбить соседей или того хуже, удовлетвориться скромной возможностью, после окончания школы, пасть замертво в бою, защищая границы государства, не имеющего ко мне никакого отношения. Согласен, помимо этого, за меня сыграло ещё множество случайностей, совпадений и обожаемый мной, мой болтливый язык, выливший на одного из людей, как оказалось, давно следивших за моей не простой судьбой, огромное количество приторно горькой настойки. Но не будь у меня первоисточника, случайности эти также не понадобились и не видать мне титула племянника короля, или кем там себя называет мой внезапно образовавшийся "дядюшка", как собственных ушей.
Разглядывая мою татуировку при дневном свете, местный правитель, представившийся, как Атриус, праправнук, незабвенного Гила Тартума, могущественного повелителя Тартумии и по совместительству родной брат моей "матери", не верил своим глазам. Он, то вглядывался в мои, на тот момент ещё ничего не понимающие очи, то гладил своей единственной рукой расплывшуюся, на погрозневшем плече, чёрную мышку, то обращался за помощью к Линту, сияющему словно медный пятак, а то вдруг вновь возвращался к событию, по всей видимости, решившему мою дальнейшую судьбу.
- И пускай мне кто нибудь сейчас скажет, что я вчера был не прав. Ты сам посмотри, как он похож на меня в молодости. Даже не будь у него нашего знака, я бы его узнал из тысячи других. Таких одухотворённых и в то же время мужественных лиц, как у нас, нет больше ни у кого на этой земле. А глаза? Посмотри на эти глаза. Ты помнишь взгляд моего отца?
- Помню - не переставая радоваться свершившемуся событию, ответил Линт.
- А теперь посмотри сюда - повелитель ткнул пальцем в мою обалдевшую рожу. - У кого ещё ты видел такой решительный, умный и повелительный взгляд? Приведи ко мне этого человека, и я отдам ему свой титул.
- Таких больше нет. Мой господин - поклонившись, но больше для проформы, согласился человек, которого я ещё некоторое время назад считал владельцем этого здания.
Посмотри-ка, какие фортеля жизнь выкидывает. Оказывается, и у Линта свой начальник имеется, и похоже на то, что теперь я, его господину, почти самый близкий родственник. Мать моя женщина! Как всё таки славно, что меня закинуло в такое далёкое, далёкое позавчера. Не дай бог, попади я со своим домом, куда нибудь по ближе, где уже существует такая штуковина, как генетическая экспертиза, ответил бы тогда за сказанное в "пьяном угаре", на корме "дядюшкиного" корабля, по полной. Хотя, чего это я всё, что здесь происходит, на свой счёт принимаю? Этот достойный аксакал, преклонного возраста, на склоне лет решил обзавестись родственником и что? Транспарант ему в руки, если желает. Но только потом пускай ни на кого не пеняет, за произошедшее и у одного него, по этому поводу, голова пусть болит. А я, что же, буду соглашаться со всем, чего бы мне здесь не говорили, раз такая пьянка пошла и будь, что будет. "Семь бед, один ответ", как сказал один умный землянин. Дальше фронта всё равно не пошлют и два раза не повесят. Уважу пожилого человека. Ну захотелось ему на старости лет племянника отыскать, так что же? Отчего не помочь ему в этом богоугодном деле? Неужели он всей своей, по всей видимости, тяжёлой жизнью не заслужил немного радости перед смертью. Посмотрите, как преобразился, почуяв родную кровь. От былой немощи и следа не осталось. Прямо весь цветёт и пахнет. Так что, мне снова стать беспринципной сволочью и прямо сейчас признаться ему, что я не тот, за кого он меня принимает? А вот вам фиг! Второй раз такого парадокса в моей жизни может и не случиться. Когда ещё предложат стать принцем и побрататься с королём?