Lurk

========== Эпилог. ==========

1.

Пока красно-синие мигающие огни полицейских машин озаряли пространство безмолвным криком, Стайлз сидел на порожках собственного дома и медленно затягивался уже второй сигаретой подряд. На его руках запеклась кровь кровавыми кляксами, ее запах резал и вызывал чувство тошноты, но свежий воздух перебарывал желание опустошить желудок. Из дома доносились щелчки фотокамер и шепот полицейских. На часах было около полуночи, и в небе парили быстро скользящие облака, то закрывающие, то вновь обнажавшие острый полумесяц. Звезд не было. И какого-либо ощущения тревоги и неправильности — тоже. Стилински затянулся в очередной раз, закрывая глаза и выдыхая воздух полной грудью. Возле его ног вилась облезшая кошка, пронзительно крича и просясь на руки.

Стайлз ее небрежно оттолкнул и продолжил смотреть в никуда.

Когда ты влюбляешься — ты все равно что подписываешь собственный приговор. Стайлз не собирался убивать Киру, ведь не одна она была повинна в том, что случилось. Он тоже приложил руку к тому, чтобы все закончилось так… трагично. Но дело в том, что он уже не мог остановиться. Кира вовлекла его в эту игру, сама пригласила в мир теней, а теперь она оказалась вне игры. У нее было намерение отомстить Скотту и найти друга, но это привело к безжалостным и нечеловечным поступкам. У Стайлза было намерение добиться Лидии, но он сам не заметил, как Лидия отошла на второй план. Как на первый план выдвинулось желание получить удовольствие от процесса.

Они несколько заигрались, но ведь суть в том, чтобы принимать, а не анализировать, верно?

Стайлз усмехнулся, когда услышал шаги за своей спиной. Потом подошедший сел рядом, укрывшись пледом. Ей все еще было холодно, а ему уже было все равно на перепады температур и анализ собственных поступков.

— Я убил человека, Лидия.

Он поворачивает голову в ее сторону. Мартин сидит рядом, как верный и преданный слуга. В ее глазах читается смешение любви и испуга, слишком терпкое и редкое, чтобы им пренебрегать.

— И что ты чувствуешь?

Вообще-то, Стайлз вряд ли что теперь чувствует. Его собственные эмоции остались за гранью его понимания, и все, что еще удерживало его с этим миром — это барьеры, которые представлялись сладким наркотиком. Убедить полицейский в том, что это была самозащита, а не нападение, не составит труда. Он сможет внушить им неприязнь к Кире, расскажет про ее мотивы. На него не повесят обвинение. Он выиграл партию у Киры, выиграет партию и у копов.

Так что он не переживает и не раскаивается, если Лидию интересовало именно это. Стайлз улыбнулся и снова перевел взгляд вдаль.

— Это чувство власти, Лидия. Безграничной власти над человеком. Именно власть дает тебе силу, а не оружие или мышечная масса.

— И ты бы хотел это повторить? — ее голос сникает до шепота. Врать Лидии было бы глупо — она бы все равно все узнала через их ментальную связь. Даже если бы Стайлз выстроил ментальный блок, проницательность Мартин не впала бы в спячку. К тому же, она была единственной, кто знал изнанку сложившейся ситуации.

— Я не причиню тебе зла, — произносит он, снова делая затяжку. Уйдет несколько часов, чтобы закончилась эта волокита с полицейскими, а потом уйдет еще несколько недель, чтобы скандал немного поутих, но в принципе это малая плата. Большую цену он мог бы заплатить, если бы потерял Лидию. И пусть его сердце уже не способно на прежнюю любовь, оно все еще принадлежит Лидии. И кто знает, чем бы все закончилось, если бы и Лидия его оставила.

Но Лидия не оставит. И не потому, что она боится, а потому, что она приближается к нему намеренно близко. Сейчас, именно в этот вечер, когда он зарезал собственную подругу, а его руки покрыты ее кровью. Сейчас, когда от него веет кровью, безразличием и холодом, она прижимается к нему и позволяет себя обнять, а потом шепчет ему тихо-тихо над самым ухом:

— Когда я смотрю на тебя, то понимаю, что ты… плохой человек. Очень плохой.

Шаги — на этот раз уже полицейских — начинают постепенно приближаться. Стайлз и Лидия понимают, что за этим последуют долгие допросы и разговоры, у них осталось не так уж много секунд.

— Но я бы хотела быть с тобой, — заканчивает она, потом медленно отстраняется. В ее глазах слезы, но не из-за сожаления или скорби. Стайлз не может разгадать природу этих слез, однако знает: в самой глубине души Лидия радуется тому, что избавилась от конкурентки. — Хочу быть с тобой.

Стайлза поднимают, и за спиной лязгают наручники. Стилински не сводит взгляда с Мартин, понимая одно: тьма таилась не только в нем. Не только его поглотил мрак, но и Лидию. Такую правильную и человечную Лидию.

Иначе она бы не стала говорить ему напоследок такие слова.

Стайлза уводят и сажают в машину. Из салона Стилински смотрит на девушку и совершенно забывает про отца, которого, конечно же, не допустят к следствию из-за личных интересов.

Красно-синие огни взвывают, и Стайлза увозят в участок.

2.

Его выпускают спустя двенадцать часов. Возле дверей его встречают отец, Лидия, Скотт и Эллисон. Остатки роскоши, Стилински это даже забавляет. Он оглядывает каждого, а потом медленно спускается по порожкам и подходит к ожидавшей его компании. Отец крепко и порывисто обнимает сына, тот старается ответить тем же, но выходит наигранно и неестественно. Впрочем, этого никто не замечает.

Ну, разве что кроме Лидии.

Однако она выглядит сдержанной и спокойной. Она не обнимает парня, просто берет его за руку, и вся компания молча двигается вдоль по улице. Стайлз гадает, ждет ли его что-то типа ужина или вечеринки и уместно ли это будет. Впрочем, ожидания его не подтверждаются: Скотт и Эллисон вынуждены уйти. Лидия сжимает ладонь парня. Ей не хочется оставлять его, но это необходимо. Она порывисто целует его в щеку, обещая позвонить вечером.

Дешевое и предсказуемое обещание, впрочем, Стайлз верит, что она его выполнит. Когда она уходит, то зачем-то отдает ему свою тетрадь с конспектами по высшей математике. Стилински впервые испытывает удивление, но взгляд Лидии убеждает его взять тетрадь без расспросов.

Их остается двое.

Отец молчит. Тяжело переставляет ноги, такая привычка появляется почти у всех полицейских, уж это Стайлз знает. Он неуверенно заговаривает о том, что планирует взять отпуск этим летом, предлагает съездить куда-нибудь отдохнуть. Стайлз поддерживает его идею: голос звучит вполне уверенно и бодро.

по-стайлзовски.

Старика это радует, и он чуть приободряется. Джон решает отложить мечты о планах на лето до момента их осуществления и предлагает нечто более реальное: пиццу и просмотр какого-нибудь детективного кино. Такая попытка сближения кажется наивной и детской, но Стайлз не отвергает отца, а охотно принимает предложение.

Оставшиеся десять минут они молчат. Когда они возвращаются домой, на улице уже светло. Отец спешит к телефону, чтобы заказать пиццу, а Стайлз решает вернуться в комнату и выкинуть все пузырьки со снотворным на случай, если копы решат внезапно нагрянуть с обыском. Он кладет тетрадь Лидии на стол, но тут же останавливается, вспоминая взгляд Мартин и ее настойчивость. Вряд ли она хотела, чтобы он вникал в суть гипотез и аксиом.

Стайлз открыл тетрадь. В ней был в конверт, а в конверте — снимок с места убийства, если верить надписи на конверте. Стайлз извлек фотографию. Чья-то камера запечатлела обведенный контур тела Кира. Самого тела уже не было. Да и больше на фотографии ничего толкового не было.

Кроме одного.

Вместо пятен крови на паркете было рассыпчатое вещество, по цвету черное, а по консистенции, напоминавшее нечто среднее между порохом и прахом. Когда Стайлз переворачивает фотографию, то узнает почерк Лидии: «Она исчезла».

Стайлз возвращается в события, произошедшие еще до песчаной отмели. Тогда отец его расследовал убийство, произошедшее в парке, на месте было обнаружено странное вещество неизвестного происхождения. На следующий день тело убитой девушки исчезло. Стайлз прочитывал эти бумаги по нескольку раз, один раз Финсток даже наорал на него.