Обуглившиеся мотыльки

— Пошли меня на хер. Прямо сейчас.

В его голосе была уверенность и непоколебимость. Гилберт запахнула полы пальто, скрестив руки на груди. Ее прижали к стенке.

— Пошли меня на хер, Мальвина. Прямо сейчас. Скажи какой я мудак еще раз. Давай! Сделай это!

— Я не понимаю зачем, — тихо сказала Елена, все еще чувствуя себя прибитой к асфальту. Он снова вбил ее в нокаут. У него это всегда получалось. Ненависть вновь дала о себе знать — она болезненными гнойниками стала появляться на сердце.

— Затем, что ты сказала, что ненавидишь меня. Если ненавидишь, то покажи мне это.

Девушка отрицательно покачала головой. Она была не столько застигнута врасплох, сколько разбита. Все, что она хотела сказать — она сказала. Дальше продолжать этот бессмысленный разговор не стоит. Некоторые фрагменты лучше оставить не законченными.

— Я устала, — произнесла она и развернулась чтобы уйти, но Деймон вновь ее перехватил, вновь прижал к себе. Девушке захотелось в душ, чтобы смыть с себя его прикосновения, его запах, его взгляды. Ей захотелось растереть кожу докрасна, расцарапать ее, да что угодно сделать, лишь бы смыть его отпечатки. — Отпусти меня. Я не хочу больше быть рядом с тобой!

— Ты права, — прошипел он, не внемля ее просьбе, вообще не слыша ее. Наверное, он и последнюю реплику пропустил, иначе бы забыл то, что собирался сказать. — Только если бы ты по-настоящему, — он встряхнул ее за плечи, возвращая в свою реальность и снова кромсая ее своей хваткой, — если бы ты действительно меня ненавидела, ты бы меня послала сейчас!

— Ненависть не подразумевает это, прекрати быть ребенком! — произнесла со сталью и уверенностью в голосе. Зло смотрела на него, готовясь к очередной перепалке, уже начиная прописывать сценарий своих будущих действий.

— Врешь, — произнес, и его руки с ее плачей резко переместились на ее талию. Голова закружилась еще сильнее, девушка почувствовала, что ее начинает тошнить. — Врешь.

— Тогда не слушай меня, — произнесла она все с той же злобой. Эмоции сменяли одна другую. Полы пальто снова были распахнуты. Холод вновь напомнил о себе. — Тогда отпусти меня!

Деймон смотрел в ее глаза. Он не смотрел на ее зону декольте, на ее грудь, на ее слишком маленькое платье. Он смотрел в ее глаза, и его руки крепко сжимали ее талию. Елена ощутила, что колкое молчание начинает шипами вонзаться в ее кожу.

— Отпусти.

Он приблизил ее к себе. Елена отвернулась, вцепившись руками в его запястья. Она не могла приложить всю свою силу. Она не могла снова ударить его, потому что у нее болело все тело, потому что сил действительно было мало. Ей не хотелось ссориться с ним. Ей не хотелось быть с ним рядом. Не хотелось вновь заряжаться отрицательной энергетикой и взрываться. Она устала. Он вымотал ее, обезвожил, обесточил.

— Отпусти, — повторила Елена надавливая на его руки, которые в следующую секунду проскользили на поясницу. Теперь она оказалась вплотную прижата к нему. Тепло, исходящее от него, опьяняло, согревало и в то же время будто пробуждало от сна. Девушка поняла, что в этот раз вряд ли появится что-то, что им помешает. Она не хотела продолжать. Теперь уже нет.

— Отпусти меня! — уперлась руками в его плечи. Ее «отпусти» крошились в его памяти и воспламенялось порохом. Деймон сильно сдерживал ее, не желая отпускать. Сейчас ему было все равно. Сейчас он имел право на эту девочку, сейчас у него была льгота. Суть заключалась не в том, что ему хотелось просто подчинить ее, а в том, что ему хотелось ее. По-настоящему. Просто потому, что она ему нравилась. Нравилась так, как нравилась Джоанна когда-то очень-очень давно в совершенно другой жизни. В совершенно другой Вселенной.

— Нет! — Елена попыталась вывернуться, попыталась выскользнуть из его рук, но не могла. Он блокировал любую попытку. Ему это давалось очень легко. — Отпусти! Отпусти меня!

Она забыла другие слова. Ее «отпусти» было правильным. Ее «отпусти» было слаще других слов.

И в этот раз Деймон распробует эту сладость на вкус.

Он прижал девушку к себе одной рукой, другую положив на ее шею, заставив ее посмотреть на себя. Гилберт увидела его взгляд. В нем растаяли осколки. В нем тоже был дым. Девушка отрицательно покачала головой, она схватила его руку, пытаясь скинуть с себя. Деймон сжал ворот пальто. Елена рванула его руку вниз, и Деймон тем самым оголил ее плечо. Гилберт взвыла. Она издала какой-то обреченный стон, потом снова попыталась вывернуться, выскользнуть из его рук подобно рыбе.

Его руки были очень сильными.

От этой мысли ее собственные силы ослабли.

— Я не хочу, Деймон! Не хочу! — Елена вцепилась ногтями в его шею. Задушить его — не слишком эротично, зато вполне правдоподобно. Деймон не улыбался. Он смотрел на нее вполне серьезно. Ей захотелось ударить его снова.

Она ударила. Ладонями в грудную клетку. Потом — еще раз. Потом — еще раз, и еще, и еще, и еще. Он держал ее все так же крепко, а ее истерика медленно двигалась к своему апофеозу. Сальваторе больше не думал, он не взвешивал все «за» и «против», не анализировал, не жертвовал. Иногда стоит отключать чувства. А сейчас лучше включить их на полную мощь. Включил. И теперь ему хотелось зарядить электричеством Елену, которая снова как-то неестественно изогнулась в попытке расцарапать ему шею, но Деймон очень ловко перехватил ее за плечи, вновь даже не давая ей возможности опомниться.

А потом он со всей силы толкнул ее. Девушка упала на рыхлый снег. Его холодные когти поцарапали кожу на ногах. Чулки и коротенькое платье — это не по сезону.

Зато по ситуации.

Елена перевернулась на спину и оперлась о локти, растеряно уставившись на Деймона. Он уже один раз избил ее, что ему стоит сделать это еще раз?

Но он не собирался бить ее. И Елена это поняла в ту секунду, когда он снял куртку и отбросил ее в сторону.

— Тронешь меня, — прошипела она, медленно поднимаясь, — и я убью тебя! Слышишь? Убь…

Не договорила. Он резко нагнулся, надавил ей на плечи, заставляя ее вновь лечь, а потом оказался уже на ней. Тяжесть его тела вызвала пыльные воспоминания. Эти его методы точно ей не нравятся, он был прав.

— Отпусти меня! — она стала извиваться под ним. Ей хотелось скинуть его с себя. Ей хотелось избить его. Желание ударить трансформировалось в желание бить. Бить долго. И со всей силы.

Елена вновь уцепилась ладонями в его шею, но Деймон перехватил одну ее руку и резко придавил к земле, потом придавил и другую. Девушка уставилась на него, тяжело дыша. Видеть дым в его глазах было в новинку. Елена ощущала себя… живой. Несмотря на пошлость и грязь ситуации она ощущал себя живой. Она ощущал колкие поцелуи снега на своих руках и ногах, ощущала тяжесть тела Деймона, боролась с ним и чувствовала жизнь. Хотелось не просто дышать. Хотелось дышать полной грудью.

Он прижал ее руки у нее над головой, сжав их одной рукой. Девушка будто онемела. Она внимательно смотрела на мужчину, уже забыв напрочь о том, что такое холод. Ее покрасневшая кожа, ее глубокие глаза были его стимулами. Рука Сальваторе вцепилась в шею девушки, и Елена поняла, что ему она и не нужна. Он просто в очередной раз хочет найти отток своей ненависти. Рука сдавила горло, и девушка выгнула позвоночник, подаваясь какому-то рефлексу. А потом рука проскользила на грудную клетку, на грудь… Елена напряглась. Она сделала глубокий вдох. На выдохе — стон, когда Деймон дотронулся до ее бедра.

— Отпусти, — прошептала она, пытаясь высвободить руки. — Не трогай меня… — его рука коснулась ее колена, а потом Сальваторе резко отвел ногу девушки вправо. У Елены пересохло в горле. Она снова завошкалась. Просить его было бесполезно, но скинуть с себя — еще вполне реально.

— Что происходит? — этот голос ворвался в ее вселенную, даря надежду, и именно в этот момент Сальваторе оказался между ног Мальвины. Он снова перехватил ее руки, поднимая голову и устремляя взор на парня.

— Иди и делай свой работу, — процедил он.

— Нет, — простонала Гилберт, пытаясь выбраться. — Нет, не уходи…