Избранный

Вспоминаю тот вечер, когда она пришла домой после работы с подарком для меня, ее лицо было несколько тронуто печалью, но она прилагала усилия не подавать виду, наоборот поздравляла как можно более беззаботно и непринужденно, как будто ничего не произошло. Правда, все же сказала, что сегодня мы будем исключительно вдвоем. Я еще тогда будучи наивным малым решил, что этот тиран сделал мне типа подарок в виде своего отсутствия.

А на следующий день после праздника о нем никто и не вспоминал. Что ж, собаке – собачья смерть. Так мы снова стали жить вдвоем. В доме воцарился покой и тишина, на этот раз окончательно.

Неожиданный гость

Прохладным туманным утром меня из сладких грез (редких в последнее время) поднял на ноги настойчивый звонок в дверь. Пока я левой заспанные глаза, правой же нашарил на тумбочке любимые часы в виде супермена, на которых время было без четверти восемь, что свидетельствовало о том, что мать, как всегда, на работе, а я – один дома, так что кроме меня некому открывать дверь. Крикнув как можно более громко «сейчас открою», я стал быстренько накидывать на себя любимые застиранные до потери яркости цвета футболку с штанами, которые когда-то были красные и синие соответственно. Кому это так не терпится к нам завалиться? Родственникам? Из каких-то инстанций? Соседям?

Темно-серый дорогой костюм, начищенные лакированные черные туфли, аккуратно отрезанные и чистые ногти, зализанные назад темные волосы, ненавязчивый шлейф дорогого парфюма, гладко выбритое лицо без возрастных морщинок, и завершающий образ папка подмышкой левой руки. И все это на фоне обшарпанные стены со соседскими дверями. Личность этого стильного мужчины мне ни о чем не говорила, что породило стойкое сомнение стоит ли его впускать. Заметив мое замешательство, он улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, явно не родных, а глубокий гортанный голос вполне соответствовал его виду.

– Доброе утро! Видимо, я Вас разбудил, за что прошу прощения. Я … Меня к Вам направили из … Могу я войти?

Мне, честно говоря, хотелось закрыть перед его носом дверь, но мое воспитание взяло верх, и я был вынужден его впустить. Он быстренько оценил бедную обстановку: дешевые обои, затасканный с времен царя Гороха узкий ковер, лампа производства Китая за три червонца, облупившиеся двери в комнаты и кухню. На его лице вновь появилась улыбка с одновременный кивком  лощеной головы. Так и хотелось спросить «Не боитесь здесь находиться, дабы не растерять свой метросексуальный шарм из-за дырки в двери, пробитую когда-то моим отцом?». Но вместо этого пришлось строить из себя любезного хозяина:

– Заходите в гостиную. Чай хотите, или кофе?

– О нет, я ненадолго, так как без участия Вашей матери мне долго не придется излагать курс дела.

То, что я услышал от него, ввело меня в смятение. По его словам, нам предлагают путевку в курортно-санаторную зону на неком острове, на целый год, и это нам ничего не будет стоить. Заметив тень сомнения на моем лице, он стал горячо уверять, что мы как семья, перенесшая домашнее насилие, попадаем под помощь некого фонда, цель которого помочь женщинам и их детям пройти, прежде всего, психологическую реабилитацию. Чем больше он рассказывал, тем больше рос мой скептицизм. О чем не преминул ему сообщить об этом.

– Последнее слово не за Вами, так что ждите моего визита еще раз. Уверяю, эта программа направлена на то, чтобы улучшить статистику домашнего насилия. Знаете, сколько женщин подвергаются жестокому обращению со стороны своих мужчин? А погибают? А государство заинтересованно в том, чтобы ничто не портило жизнь прекрасной половине человечества. И столь прекрасный, скажем так, отпуск лишь часть того, чтобы женщинам была дана возможность оправиться.

«Угу» – не удостоил его желаемым им диалогом.

Проводив его, я сел обдумывать его предложение. Я, хоть и зеленый юнец, но понимаю, что ничего так просто не дается, но с другой стороны… О, черт! Я позволил ему меня почти убедить. Приняв для себя более мудрое решение, что для начала надо принять душ и поесть, а там тщательно взвешу все доводы за и против .

Но душ принять не получилось, так как снова не было горячей воды, пришлось кое-как умыться при помощи нагретой в чайнике воды, что явно не могло не сказаться на моем настроении. Повеселел я, когда от души умял единственное, на что были возможны мои кулинарные таланты – омлет с тостами, щедро намазанными сливочным маслом. Убийственная пища для организма, но моему желудку было все равно.

Горячий чай было решено добивать в комнате, где я любил устраиваться на продавленном диване, пялясь в телевизор, на этот раз без звука, потому что предложение, сделанное незнакомцем меня волновало куда больше, чем очередное глупое ток-шоу, на котором все друг друга перекрикивают, как бабки на лавочке.

Едва дождался вечера, когда домой пришла мать. Помимо разговора ее ждал хоть и скромно, но все же накрытый ужин из бутербродов, замазанные уже паштетом и горячий кофе.

– Это так не похоже на тебя, с чего бы ты стал готовить?

– Скажешь такое – «готовить». Надо подкрепиться, потому что нас ожидает серьезный разговор, и поэтому мною было принято решение сэкономить, а то и прибавить тебе сил. И да, впредь постараюсь снимать с тебя обязанность заниматься готовкой.

– Похоже, мой мальчик начинает взрослеть, – со слезами радости она кинулась меня обнимать. – хотя на подобном питании быстро заработаешь проблемы с желудком, так что, не могу позволять тебе часто заменять меня на кухонном поприще.

За столом я ей изложил суть дела. Сказать, что она была удивлена – значит сказать ничего.

– Нет, как-то все это слишком невероятно. Хоть я и стараюсь верить в добро, но нам лучше отказаться, бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Пожав плечами, я не стал ей перечить. Но в глубине души мне очень хотелось согласиться на предложенную авантюру, так как сидя взаперти практически всю свою жизнь, захотелось вырваться из столь унылой рутины.

Чтобы не подавать расстроенного вида, я отвернулся к умывальнику, притворяясь, что поглощен мытьем посуды. Ей и в голову не приходило, что это могло меня основательно заинтересовать.

Представительный гость вновь пришел к нам через три дня, как раз на выходные. Поскольку мать его не видела прежде, то открыла безо всяких замедлении. Услышав о его цели визита, она резко переменилась в лице и стала отпираться от него, выпроваживая прочь. В общем, разговора  у них не получилось, так как она напрочь отказывалась его слушать. Едва его выгнав, она коршуном влетела ко мне в комнату:

– Его больше не пускать в квартиру, ты меня понял?!

– Но, мам…

– Ты чего-то не понял?!

Покачав головой, я ошарашенно глядел на нее. С чего бы такая негативная реакция, как будто ей предложили станцевать обнаженной на центральной площади? Она отметив про себя, что ее приказ понят, взяла свою сумку и куда-то ушла.

Ее не было до самого вечера. Когда она вернулась, я не мог поверить своим глазам: она была под градусом. Раньше она себе такого не позволяла, хотя жизнь располагала к этому, а тут… Я развернулся и пошел прямиком к себе в комнату. Я слышал, как ее тошнило… Но я ей не помогал, потому что ее выходка сильно задели мои чувства. Она полжизни конственно страдала от зеленого змия, и теперь… Это как предательство.

Утром я решил с ней не разговаривать, да и она не особо то собиралась, видимо ей было действительно паршиво. Но я был безучастен к ее страданиям. Поев на скорую руку, я оделся и пошел гулять по городу.

Вскоре мой телефон стал «разрываться» от ее звонков, но едва сдерживая свои порывы, не отвечал, а после десятого звонка я вообще отключил мобильный.

Вечером меня встретила заплаканная мать с испуганным и в то же время недоумевающим лицом. Раздевшись, я было хотел пройти мимо ее, но схватила меня за локоть. Встав, я уставился в одну точку на полу в ожидании ее речи.