Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 20



Второе число ветр продолжал дуть нам попутный из NO четверти умеренно; погода была облачна, иногда шел дождь. В полдень сего числа мыс, называемый Портланд-биль, по пеленгам от нас находился на NW 18°, в расстоянии 17 миль. А на следующий день (3-го числа), по рассвете в 7 часов утра, открылся мыс Лизард, будучи от нас по компасу на NtO, в 20 или 25 милях глазомерного расстояния. Ветр тогда был очень свежий от NO, облачно, и временно принимался идти дождь; по горизонту находила мрачность, которая начинала скрывать от нас видимый берег, а потому мы сие место, определенное вышеупомянутым пеленгом, приняв пунктом нашего отшествия из Европы, с Божиею помощью стали править на W по компасу и повели от него свое счисление.

Лизард, южный мыс Англии, был последняя европейская земля, нами виденная, мы оставляли оную с такими же чувствами, как бы покидали собственное наше отечество: нельзя было не приметить изображения печали, или некоторого рода уныния и задумчивости, на лицах тех, которые пристально смотрели на отдаляющийся от нас и скрывающийся в горизонте берег. Что принадлежит собственно до меня, то из четырех случаев моего отправления из Европы в дальние моря я никогда не оставлял ее берегов с такими чувствами горести и душевного прискорбия, как в сей раз. Даже когда я отправлялся в Западную Индию59, в известный пагубный, смертоносный климат, и тогда никакие мысли, никакая опасность и никакой страх меня нимало не беспокоили: может быть, внутренние, нам непостижимые, тайные предчувствия были причиной таковой унылости в духе. А может статься, продолжительное время, потребное на приведение к концу нашей экспедиции, в течение коего мы должны были находиться вне Европы и в отсутствии от родственников и друзей, и в исполнении которой необходимо должны неоднократно встречать опасности и быть близко гибели, рождали отдаленным, неприметным образом такие мысли, кои наводили огорчение при взоре на оставляемый берег, воображая, что он последний из европейских земель, который мы видим и покидаем!

Ветр от О, постепенно усиливаясь, произвел чрезвычайное волнение и к ночи дул жестоким образом, при пасмурной облачной погоде с дождем. Мы принуждены были закрепить все паруса, а оставить только один совсем зарифленный грот-марсель и фок. Волнение было столь велико, что на другом судне, не так легком, спокойном и безопасном на валах, я непременно лег бы в дрейф, потому что для тяжело нагруженного судна такой величины, как «Диана», невозможно было идти на фордевинд без самой большой опасности. На фрегаты нередко валы с кормы входят в жестокие ветры и волнение, и часто целые конвои лежат в дрейфе при попутных им штормах, для того что редкие суда могут, не подвергаясь явной опасности, идти на фордевинд в такое волнение, какое разводят крепкие очень ветры в океане. «Диана» была в самом большом своем грузу, имея под водою 14 фут на ахтерштевне и 13½ на форштевне, и потому сперва я опасался править по румбу во время столь жестокого ветра и ужасного волнения. Но, примечая более и более, я нашел, что она поднималась на валах весьма свободно и отвечала действию руля очень скоро, я решился не приводить в дрейф, а воспользоваться попутным ветром и удалиться как можно скорее из такого климата, где редко северные и восточные ветры дуют в зимние месяцы, но по большей части им противные, следовательно, для нас самые неблагоприятные. Я с великим удовольствием видел, что под зарифленным грот-марселем и фоком мы свободно уходили от валов, и шлюп, несмотря на большие валы, выходившие у него из-под носу, не много терял своего хода. А когда ветр несколько смягчался, то я тотчас отдавал один риф у марселя или ставил зарифленный фор-марсель, чтобы увеличить ход и быть в состоянии уходить от валов. В ночь ветр отошел к NO и дул шквалами с такой же силой, как и прежде, отчего волнение сделалось гораздо опаснее, и около полуночи шлюп, войдя слишком много к ветру, попался между волнами. Тогда качало его с боку на бок несколько минут ужасным образом; все снасти и ядра из кранцев60 покатились по деку.

В сие время валом оторвало с левой стороны висевшую на боканцах61 пятивесельную шлюпку, самую лучшую из всех наших гребных судов. Мне чрезвычайно было ее жаль, и сия потеря чувствительнее для меня была более потому, что я сам отчасти виной оной: при подъеме шлюпки не досмотрели, что гак носовых талей, будучи заложен в коуш стропа, так и оставлен и ничем не был завязан вверху, чтобы коуш с него не соскочил. В сию ночь при лунном свете штурман Хлебников это приметил и мне сказал. Я хотел тотчас приказать оный завязать, но внимание мое вдруг, во время тогда нашедшего шквала, будучи обращено на руль и на паруса, я не заботился о шлюпке, а вскоре после сего и случилось, что ее валом сбросило с переднего гака. Через полчаса после шестивесельную шлюпку, висевшую за кормою, также оторвало было, только не таким образом: тут не было ни с чьей стороны упущения или недосмотрения; мы скоро ее опять приподняли и укрепили, однако ж волнением много повредило оную. Кроме того, что чрез сии два случая мы потеряли совсем одно из наших гребных судов и повредили другое, они лишили команду большого количества свежей капусты и другой зелени, заготовленной мною для них в Англии, и которые, за неимением места в шлюпе, были раскладены в шлюпках. Ветр стал смягчаться с полудни 4-го числа; около захождения солнца совсем затихло, а в 8 часов вечера ветр начал дуть из SW четверти; волнение от прежнего ветра, однако ж, было не малое.

5-го числа во все сутки ветр продолжал дуть из SW четверти умеренный, мы лежали бейдевинд левым галсом; погода была облачна, однако ж в полдень мы могли по наблюдению определить широту свою 47°18½’[52], по которой исправили счислимый пункт, не имея случая сделать обсервации для долготы; от оного остров Порто-Санто62 находился на SW 17°, в расстоянии 894 миль. Сего числа, после полудни, встретили мы американское купеческое судно, у которого корма была обтянута парусиной; надобно полагать, что валом ее повредило в прошедший шторм.

В ночь на 6-го число ветр перешел в SO четверть, а с полудни сделался О, потом N и дул умеренно и тихо попеременно, отходя румба на два и на три в обе стороны, до полуночи 10 ноября. Почти во все сие время погода была немного облачна, однако ж солнце сияло по большей части так, что мы каждый день в полдень могли брать обсервации и делать некоторые другие наблюдения. Иногда было пасмурно и шел дождь, однако ж не часто. Сего числа мы нашли склонение компаса по азимуту 27° W; широта наша в полдень по обсервации была 45°51′36″, долгота по хронометрам 11°9′54½". Во весь почти день у нас было в виду одно купеческое судно, однако ж мы не знаем, какое оно.



Девятого числа, поутру, склонение компаса по азимуту найдено 26° W, a в полдень широта наша по обсервации была 39°6′ (39°6′20″). Остров Порто-Санто находился от счислимого пункта, исправленного сею широтою на SW 9°, в расстоянии 360 миль.

С полуночи 10-го числа ветр сделался WNW умеренный: тогда мы принуждены были лечь бейдевинд правым галсом. Ветр прямо от сего румба дул беспрепятственно 36 часов, потом 24 часа от NW и NNW и во все время умеренно или тихо, с небольшими шквалами. Погода стояла иногда облачная, изредка с дождем, а большею частью было столько ясно и чисто, что нам всегда удавалось делать нужные астрономические наблюдения.

Около полудни 12-го числа ветр стих и наступил штиль; поутру мы нашли по азимуту склонение компаса 22° W, а в полдень широта наша по обсервации была 34°47′ (34°49′2″), долгота по хронометрам 15°20′, по расстоянию луны от солнца 14°39′. Сего числа мы поймали две черепахи; одна из них была очень велика, но у нас никто не умел их приготовить. У меня была английская поваренная книга, в которой есть нужные для сего наставления, но, к несчастью, на сей случай я сыскать ее не мог. И потому в совете между нами, что с черепахами делать, я предложил мясо и жир все вместе сварить просто в супе, отчего вышла такая странная, наполненная жиром похлебка, что многие из наших молодых господ скоро почувствовали следствие сего блюда, беспокоившее их целые сутки. Впрочем, это надлежало приписать нашему неискусству в поваренной науке, а не действию черепашьего мяса, которое составляет одну из самых приятных и здоровых свежих морских провизий. До сего дни производилось служителям всякой день по фунту свежего мяса на человека, кроме последних двух дней, в кои по полуфунту было произведено пополам с солониной. Свежего мяса, взятого из Англии, стало нам на 12 дней; оно нимало не испортилось, хотя в последние дни степень теплоты иногда доходила до 60 и до 62 градусов.

52

В сем повествовании я не счел за нужное упоминать беспрестанно о широтах и долготах, в которых мы находились всякий день, о ежесуточном переплытом расстоянии и румбе, по которому оно перейдено; также ни о градусах термометра, ни о дюймах барометра, для того чтобы избежать излишнего повторения одних и тех же слов, которые по необходимости должны были бы встречаться глазам читателя почти во всякой строке; но, чтобы не лишить любопытных мореплавателей нужных для них сведений о предметах, которые нередко могут быть им полезны, если не для примера, то, по крайней мере, для справок, я прилагаю в конце моего журнала таблицу (таблица не публикуется) счисления пути и метеорологических наблюдений, которая может им, при одном взгляде на карту, вдруг показать счислимый и настоящий путь наш и разность между ими, а также в каких широтах, в каком состоянии была атмосфера и какие погоды мы имели. Но в порядке повествования о сих предметах только тогда упоминается, когда они по каким-нибудь случаям нужны. Например: когда мы делали какие-либо наблюдения, видели небесные или другие необыкновенные явления, встречали чужие суда и пр., тогда широтой и долготой означены места, где то случилось, также необыкновенный холод или жар показан градусами термометра, а во время жестоких бурь о стоянии барометра упоминается.