Страница 14 из 20
Скоро после сего несчастного случая г-н Грейг письменно меня уведомил, что по смерти брата его он вступил в исправление его должности по части снабжения наших военных судов, которым случится прийти в Англию, и будет исправлять оную до получения решения от морского министра. И хотя в письме его ничего не было сказано, по чьему предписанию он заступил сию должность, но так как оно писано официальной формой, то я заключил, что он имеет приказание на сие от нашего министра в Лондоне. Вследствие сего письма я опять стал просить г-на Грейга отправить нас как можно скорее, и в ответ на мое к нему отношение он всегда жаловался на медленное течение дел и на великую точность, с каковой оные производятся в Торговом департаменте, уверяя притом беспрестанно, что решения должно ожидать со дня на день. Напоследок, не видя конца сему решению и не имея более никакого до меня принадлежащего дела в Лондоне, я отправился в Портсмут 27 сентября и решился впредь никакого словесного по делам сношения с г-ном Грейгом не иметь. На другой день я приехал на шлюп и нашел, что старанием лейтенанта Рикорда он находился в совершенной готовности идти в путь, и если бы мы имели водку, ром, вино и свинец, то через два дни могли бы сняться с якоря, а может быть и скорее. 13 октября я получил от него письмо, что свинец отправлен из Лондона на судне «Дове» 28 сентября, а о напитках он ожидает решения Торгового департамента.
Девятнадцатого октября агенты, или поверенные, г-на Грейга в Портсмуте письменно меня уведомили, что повеление последовало снабдить шлюп требуемым количеством вышепомянутых провизии беспошлинно, из коих водку и вино отпустят в Портсмуте, а ром г-н Грейг уже отправил из Лондона. Известие сие доставило всем нам большое удовольствие, мы тотчас стали приготовлять трюм для погрузки оных и надеялись дни чрез два быть в море, но чрез несколько часов привезли ко мне от тех же агентов другое письмо, которым они меня уведомляют, что в повелении ошибкою написано отпустить восемь галонов водки вместо восьмисот; следовательно, о сем надобно писать в Торговый департамент и ожидать из Лондона перемены или поправки в повелении, а без того невозможно получить водку. Делать нечего, надобно было ожидать; однако ж в предосторожность я за долг почел обо всех случившихся остановках уведомить г-на министра и на донесение мое получил решение, что он препоручил шведскому вице-консулу, в Портсмуте находящемуся, снабдить меня, как можно скорее, или требуемым количеством напитков, или деньгами на покупку оных в Азорских островах, в Мадейре, в Канарских островах или в Бразилии; впрочем, предоставил мне от него ли их взять или от Грейга, смотря по тому, кто скорее доставит. Пока сия переписка продолжалась, дело в Торговом департаменте кончено и решение прислано. Г-н Грейг с ромом приехал в Портсмут; казалось, всем препятствиям конец положен; свинец, будучи на пути из Лондона 25 дней, прибыл в Портсмут, и 24 октября мы его погрузили в шлюп, а на другой день надобно было принимать водку, ром и вино. Но вдруг того утра я получил от г-на Грейга совсем неожиданное письменное уведомление, что таможня не позволяет ром везти на шлюп, пока «Диана» не будет внесена в таможенные книги и не заплатит всех портовых пошлин как купеческое судно. Императорскому военному судну сравниться с торговыми судами и платить таможенные и портовые повинности было дело новое и неслыханное. Я прямо уведомил г-на Грейга, чтобы вперед ни таможня, ни другой кто не смел бы и предлагать таких требований: большое количество вышепомянутых напитков покупаем мы не для торгу, а для употребления в вояже, который, может быть, продолжится два или три года и в таких местах, где невозможно достать сих провизий; впрочем, если они не хотят беспошлинно продать рому на других условиях, приличных для военного судна, то я взять его не могу как купец, и потому просил г-на Грейга отпустить мне деньги на покупку оного в Бразилии; о таковом наглом поступке портсмутской таможни я не упустил также донести нашему министру. Водку и вино мы приняли и погрузили в шлюп 27 октября, а между тем позволение вышло и ром отпустить беспошлинно и не внося шлюп в таможенные книги для портовых пошлин, который г-н Грейг и прислал на шлюп 29 октября, но с ним препятствия со стороны таможни еще не кончились: количество привезенного рома заключалось в восьми больших бочках, каждая содержала около 35 ведр. Спускать их в трюм и устанавливать было весьма трудно как по тяжести их, так и по тесноте трюма – почти 8 часов беспрестанно сия работа нас занимала и лишь последнюю бочку стали спускать, как вдруг агент г-на Грейга приехал к нам с двумя таможенными и сказал, что они в таможне позабыли ром перемерить, а сие необходимо нужно по их законам, и потому требовали, чтобы я им поднял все бочки: надобно знать, что ром отправлен на судно через таможню с одним из их досмотрщиков, который и находился во все время на шлюпе, пока мы его грузили. Такой их поступок после всех прежних притеснений достаточен был тронуть и разгорячить самого хладнокровного человека. Я им сказал, сколько трудов и времени нам стоило погрузить бочки в трюм, и предложил, если они хотят вымерить последнюю бочку и по ней определить количество рому, так как они все равны, я согласен; впрочем, если нужно необходимо их поднимать наверх, то после сего я совсем рому брать не хочу; они могут его отвезти на берег опять, а за издержки заплатит тот, кто позабыл мерить его тогда, когда надобно было. Поговоря немного между собою, они согласились на мое предложение и, благодаря богу, скоро оставили нас в покое.
Многие из читателей сего журнала, которые не знают лично г-на Грейга, может быть, заключат из моего повествования, что он и сам с намерением почему-нибудь был причиной таким странным и необыкновенным препятствиям и медленности, которые продержали нас в Англии почти два месяца вместо двух недель, коих довольно бы было для нашего приготовления во всяком другом случае, где нет нужды иметь дело с таможней; и потому, отдавая справедливость бескорыстному характеру г-на Грейга, я скажу: не только чтобы делать какие-нибудь остановки в моих делах, он старался сколько мог вспомоществовать нам во всем, о чем мы его просили, и нередко сам предлагал свои услуги, как, например, он купил для шлюпа многие нужные вещи[48] с немалой выгодой для казны. Поверенные его в Портсмуте г-да Гари, Джокс и компания всегда старались оказывать нам услуги и во всем охотно помогали, что только от них зависело. Если же г-н Грейг и был причиной вышепомянутой медленности, то, конечно, без намерения и не для интереса, а по недостатку в той ловкости и хитрости, которые нужны при обхождении с такими корыстолюбивыми и пронырливыми людьми, которые наполняют английские таможни: все путешественники, до оного бывшие в Англии, все купцы как подданные британской короне, так и иностранные, знают, что подлее, бесчестнее, наглее, корыстолюбивее и бесчеловечнее английских таможенных служителей нет классу людей в целом свете; и потому легко могло статься, что г-н Грейг, желая сохранить государственный интерес, не хотел сделать им обыкновенных подарков или, лучше сказать, дать взятков, к коим они привыкли и ожидают от всякого, в них нужду имеющего человека, как бы своего должного. Честь и совесть – слова им неизвестные, потому что они не знают и не чувствуют вещей, ими выражаемых, следовательно, где есть случай притеснить просителя и есть способ, законом замаскированный, оправдаться в случае жалобы, там хищности их нет пределов, и тогда одно средство только и есть, чтобы иметь успех в своем деле, справедливо оно или нет, надобно их подкупить[49]; впрочем, я не могу знать подлинной причины препятствиям, кои повстречались в скором снабжении нашего шлюпа вышеупомянутыми напитками, – по крайней мере, я не причитаю сего каким-нибудь непохвальным видам г-на Грейга.
Октября 31-го я кончил последние мои дела с г-ном Грейгом. Тогда мы были совсем готовы идти в путь с наступлением первого благополучного ветра. Но прежде начала повествования о нашем плавании со дня отправления из Англии, которое заключается в следующей главе, я здесь коротко упомяну о некоторых переменах, сделанных мною на шлюпе, о бывших с нами случаях на рейде, о состоянии погоды и пр. Дурно образованная подводная часть «Дианы» отнимала у судна качество скорого хода и понудила меня вознаградить сей недостаток прибавкой парусов, а потому мы имели бом-брам-стеньги, на коих поднимались треугольные паруса выше бом-брамселей, также были у нас бом-брам-лисели и все бом-брам-стаксели. Все сии, так сказать, летние паруса по случаю наступивших зимних бурь мы убрали, а оставили одно настоящее, штатное вооружение. Первого комплекта марсели и нижние паруса, которые довольно обтянулись и сделались легче и мягче, мы отвязали, а на место их привязали новые паруса второго комплекта, сделав прежде ко всем трем комплектам в прибавок по одному рифу, то есть к марселям по пятому, а к фоку и гроту по второму, так чтобы марса-реи не были выше двух футов от эзельгофта, со всеми рифами у марселей, и треть бы фока и грота заключалась в двух рифах.
48
Спрюсовой эссенции, бульон, чай, сахар, горчицу, невода.
49
Если бы не было напечатано много книг, на всех европейских языках писанных, известными и заслуживающими вероятия путешественниками, которые все согласно подтверждают то, что я сказал об английской таможне, тогда я представил бы здесь три или четыре примера, случившиеся со мною и с некоторыми из моих знакомых, при коих я был свидетелем; сии случаи показали бы выражения, употребленные мною при описании гнусного характера служащих в английских таможнях, слишком слабыми и недостаточными для показания его в настоящем виде.