Страница 7 из 22
– Когда-то смысл жизни твоей матери был в том, чтобы родить и вырастить тебя.
– То было давно. Если ты о детях, то я не хочу их иметь. И заводить семью тоже. Обрекать их на наше ущербное подземное существование? Ну, уж нет!
– И все же даже такая жизнь, которую ты можешь дать, лучше, чем никакая.
– Возможно, ты в чем-то и прав, – задумчиво согласился Ник. – Но я не хочу этим заморачиваться. По крайней мере, сейчас.
– Я должен был отдать эту карту тебе раньше, – произнес Санжит, – но мне все казалось, что ты слишком молод для такой миссии.
– Тут ты прав, – усмехнулся Ник, – я не созрею для нее, даже когда стану старым. Так что, какая разница? Зря ты упирался и не отдал ее Крюку сразу. Это просто бесполезный кусок бумаги. Она не стоила тех страданий, которые ты перенес.
– Может быть, и зря, – горько сказал Санжит. – Но теперь уже поздно сожалеть.
Ник взял его за руку.
– Извини, дядя. Я тебя люблю, но даже ради тебя не возьмусь за это дело. Пусть уж лучше Крюк отправляется в путь сам, если ему прошлого раза мало.
– В том-то и дело, что он не собирается этого делать, – сказал Санжит.
– Что же он станет делать с картой? – удивился Ник.
– Как я понял по их разговорам, продаст ее.
– И что, есть покупатели?
– Нашлись.
– Хорошо платят?
– Очень.
– Вот и ладно, – сказал Ник. – Конечно, надо было бы надрать ему задницу за тебя, но я сделаю это при первой же возможности, это ему с рук не сойдет. Сталкерские пути пересекаются порой в самых неожиданных местах, а метро наше не такое большое. Что касается карты, то, если кто-то уйдет из метро, остальным станет просторнее, только и всего.
– Покупатель не из метро, – едва слышно произнес Санжит.
– А откуда же? – удивился Ник.
– Из подметро.
Ник скептически скривился.
– Ах, вот оно что! Еще одна сказка. Все только и говорят, что про это подметро, хотя никто его в глаза не видел.
– Может, сказка, а может – и нет, – задумчиво произнес Санжит.
– Ты что, тоже в него веришь?
– Я не исключаю его существования.
– Да? И что заставляет тебя сомневаться?
– Еще до Катастрофы власти некоторых стран почти признали, что у них существует метро для избранных.
– Это где же? – заинтересовался Ник.
– Ну, например, в Москве.
Ник снисходительно улыбнулся.
– Я тоже краем уха об этом слышал. Знаменитое Метро-2! Но то Москва, а это – Лондон. Там метро строили при тоталитаризме, а у нас всегда была демократия. Здесь просто не могло быть ничего подобного. Людям хочется сказок о земле обетованной, вот они и сочиняют, кто во что горазд.
– Не знаю, – сказал Санжит неуверенно. – Они между собой говорили, что покупатель будет ждать их на станции "Кинг Кросс".
– Это разводка, – сказа Ник. – Там другие бандиты отберут у них карту и ничего не заплатят.
– Может, так, а может, и нет.
– Не думай об этом, – посоветовал Ник. – Просто лежи и поправляйся. Я уверен, ты выкарабкаешься. Ты же сикх, воин, ты не можешь сдаться!
Санжит слабо улыбнулся и ничего не сказал.
– Если бы я не был по отцу англичанином, я бы тоже стал сикхом, – сказал Ник, вставая. – Я в тебя верю, дядя. Ты скоро поправишься. Я достану для тебя любые лекарства, какие скажет доктор. А сейчас поспи.
Санжит посмотрел на Ника с нежностью.
– Подожди! – слабо произнес он.
– Что?
– Если ты когда-нибудь встретишь человека без мизинца на левой руке и с татуировкой в виде паука на шее – это Крюк. Будь с ним осторожен.
Ник вышел из лазарета с тяжелым чувством, еще не зная, что этот разговор был у них последним.
5
Немного позже в тот же день Ник отправился на соседнюю станцию Марбл Арч за давно заказанным тамошним умельцам альпинистским снаряжением. Без него сталкеры в высотные дома и даже просто на верхние этажи зданий не совались. Мутанты могли появиться неожиданно и отрезать все пути к отступлению. В таком случае, единственным спасением становилась выброшенная в окно веревка и пара надежных карабинов на поясе. Нередко требовались также «кошки» и крючья для забивания в стену.
Расплатившись и забрав все это добро, Ник направился обратно. По пути он завернул в неприметный боковой тоннель, разгреб в нем кучу старого хлама и поднял чугунный люк. За ним шел длинный лаз вниз, потом ответвление и металлическая дверь с двумя замками. А уже за этой дверью содержалось то, про что Ник не рассказывал никому, даже Санжиту. Здесь было его убежище, заполненное разнообразными моделями железных дорог. Вкус к ним ему привил отец, принеся однажды сверху почти полный комплект железной дороги.
Ребенком, Ник играл с дорогой на платформе станции и давал поиграть другим. А когда вырос, делать это стало как-то неудобно. Но любовь к дорогам осталась, и он нашел для них уединенное место. В каждой вылазке он старался раздобыть что-нибудь для пополнения своей коллекции.
Ник нашарил выключатель. Под потолком вспыхнула тусклая лампочка и озарила довольно большое помещение, углы которого тонули во мраке. Середина же его была заставлена стащенными отовсюду разнокалиберными столами и просто дощатыми помостами, на которых размещалась разросшаяся за много лет железная дорога.
Присмотревшись, можно было заметить, что она представляла собой некое подобие лондонского метро. В нем не хватало некоторых линий, но вагоны имеющихся были выкрашены в те же самые цвета, что и линии на схеме Tube map, некогда бесплатно раздававшейся на каждой станции. Несколько таких схем, пожелтевших от времени, валялись тут и там.
Ник достал из рюкзака пару новых вагонов, раздобытых им в последних вылазках, и установил на рельсы, прицепив к уже имеющимся составам. Затем включил действующую часть дороги. Игрушечные поезда покатили из конца в конец, поднимаясь на эстакады в местах пересечения с другими линиями. Дойдя до конца, они упирались в ограничители, щелкали реле и вагоны катились обратно.
Каждый раз, глядя на них, Ник представлял себя обычным пассажиром метро еще до взрыва. Говорят, путь по любой линии из конца в конец занимал немногим более часа. Теперь на это уходят дни, если не недели. Метро без поездов словно бы увеличилось в размерах, растянулось во все стороны и заменило собой остальной мир. Безопасный мир. Почти единственный, в котором мог обитать человек.
Но безопасность его была во многом мнимой. Она представлялась таковой лишь в сравнении с тем, что творилось наверху. Кто-то из стариков – для Ника стариками были все, захватившие прежней жизни – рассказывал, что по уровню насилия нынешнее метро сопоставимо с самыми опасными местами на планете до Катастрофы. И таких мест, говорили они, было очень немного, их можно было пересчитать по пальцам.
«Вот, значит, как, – думал Ник,– по пальцам. Оторвать бы вам эти пальцы». Он недолюбливал всех «прежних». Ведь это они общими усилиями загубили планету. Пускай они, как и все, загибаются сейчас в темноте и сырости, но при этом успели пожить под открытым небом и в тепле. Ему же и таким, как он, этого не досталось. И уже никогда не достанется.
Никто достоверно не знал, кто первым нажал на кнопку, и от чего разразилась Катастрофа. Всем хотелось думать, что начал кто-то другой. Но приближали ее все вместе общими усилиями. Пусть люди, ныне живущие в метро по всему миру, не имели реальных рычагов власти, чтобы изменить ситуацию, но все равно они могли в меру своих сил повлиять на нее. Они были избирателями и имели право выбрать себе другое правительство. Они могли выйти на улицы и добиться отставки самых воинственных руководителей.
Могли. Но не вышли, предпочитая повседневные заботы заботам о будущем планеты. Тупо смотрели кулинарные шоу – были раньше такие передачи по телевизору, рассказывал Санжит, где взрослые люди с задумчивыми лицам пробовали пищу, приготовленную разными поварами, и многозначительно кивали головами, если она им нравилась. Сейчас они, если выжили, дегустирую крыс, зажаренных на вертеле, со мхом на гарнир.