Страница 16 из 22
«И чего не жилось им, на таких-то кроватях? – мрачно думал Ник, временами разглядывая закопченный плакат, наклеенный на вогнутую стену тоннеля. – Бомбами вздумали кидаться. Вот и докидались теперь».
Плакат всегда раздражал его недоступностью тех вещей, которые были на нем изображены, и он даже предлагал Кену содрать его со стены, но тот не захотел.
– Пускай висит – красиво, – сказал начальник станции.
«Конечно, – подумал тогда Ник, – он видел все эти вещи вживую и даже пользовался ими. Разгуливал, наверное, в таком вот халате по гостиничным номерам в разных городах и странах. Ему приятно вспомнить. А что вспоминать мне?»
Ник тоже видел большие кровати в домах, которые прочесывал в поисках чего-нибудь полезного. Но выглядели они совсем не так – пыльные, в кусках обвалившейся штукатурки, кишащие паразитами-мутантами и часто с истлевшими телами на них. Мысль прилечь на такую кровать ему никогда и в голову не приходила.
Станция "Бонд Стрит" была не в пример богаче его родной "Квинсвэй". Здесь пересекались линии глубокого заложения Джубили и Сентрал, красная и серая, если смотреть на схему, и было очень удобное место для торговли. Правда, следующая за ней по красной линии станция "Оксфорд Сэкас", на которой пересекались целых три линии – красная, голубая и коричневая – была еще богаче и оживленнее, но она принадлежала уже "Южному Кресту", и на нее граждан "Арсенала" не пускали.
Иногда Ник пользовался станцией "Бонд Стрит", чтобы подняться наверх и пройтись по знаменитым некогда магазинам улицы Оксфорд-стрит, которые, говорят, привлекали в прежние времена толпы туристов со всего мира. Конечно, все они стояли разграбленными, но если хорошенько поискать в задних помещениях, можно было найти немало полезных для подземки вещей, преимущественно, одежды, обуви и хозяйственных мелочей. Из технических устройств он брал только ноутбуки, букридеры и музыкальные проигрыватели. Мобильные телефоны и радиоприемники оставлял на месте – ни мобильной связи, ни радиовещания больше не существовало.
Компьютеры чаще всего тоже не работали, и их приходилось продавать местным умельцам на запчасти, но если попадался пригодный к использованию ноутбук, за него можно было выручить столько, что потом не было нужды подниматься на поверхность целый месяц.
Из всех универмагов на Оксфорд-стрит, Нику особенно нравился "Селфридж". Конечно, там уже мало что осталось от прежних времен, но сама обстановка впечатляла. Он как-то сказал об этом Бивню и тот с ним согласился. Бивень бывал еще в "Харродсе", самом известном лондонском магазине, роскошью отделки превосходящем "Селфридж", но "Харродс" ему не понравился.
– Понимаешь, – говорил он, – "Харродс" слишком уж арабский. Им ведь и владели раньше арабы – сначала египтянин, потом кто-то из Катара. Вся эта тяжеловесная восточная роскошь с обильной позолотой и низкими потолками не по мне. Воздуху мало. А вот "Селфридж" – совсем другое дело. Он как бы прозрачный снизу доверху. Много мрамора, витражей и никакого золота.
– И много мутантов, – добавил Ник.
– Куда же без них, – согласился Бивень. – Весь Лондон ими кишит.
Реклама гостиниц на станции "Бонд-стрит" была написана просто на кусках фанеры, иногда светоотражающей краской и весьма часто – неровными буквами. Она обещала роскошную обстановку и первоклассный сервис, но и то, и другое являлось таковым только по аскетичным меркам метро. В прежние времена, как заметил один из стариков, они не потянуло бы даже на половину одной звезды.
Наконец показалась платформа. Повсюду торговцы разгружали свой товар с дрезин и отгоняли пустой транспорт в тупиковые тоннели на хранение. Основная их масса была, конечно, от ближайших соседей по серой линии – станций "Бейкер-стрит" и "Грин-парка". С "Оксфорд-секас" на ярмарки теперь не приезжал никто. Но и без них народу хватало.
Ник взобрался на платформу и пошел между рядами. Перед дальнейшей дорогой следовало пополнить запас патронов и провизии. Он продал торговцам несколько дорогих безделушек, валявшихся на дне его рюкзака – швейцарские наручные часы, зажигалки, миниатюрные светодиодные фонарики. Была у него еще парочка электронных дозиметров, но продавать их он не стал, оставив на крайний случай.
Покончив с делами, Ник некоторое время раздумывал, не зайти ли к одной из местных проституток, которые полуголыми призывно выгибались возле своих палаток.
Перед палатками за переносным столиком сидел прилизанный накачанный тип с козлиной бородкой и пони-тейлом. Это был их сутенер по имени Марвин. Их взгляды встретились, и Ник передумал – с этим малым он с месяц назад подрался в баре. Ник хорошенько ему накостылял за то, что Марвин имел наглость усомниться в его сталкерских навыках.
Рассудив, что впереди будет еще много проституток на торговых станциях, Ник пошел к переходу на серую линию. Если бандиты следуют на "Кингс Кросс", то кратчайшим путем к ней будет пойти по серой ветке вниз до станции "Ватерлоо", перейти на черную линию, и по ней подняться до "Кинг-Кросс". Весь путь занимал одиннадцать станций. Конечно, самая короткая дорога лежала по синей ветке, но ее много лет назад случайно взорвали между станциями "Пикаддили сэкас" и "Лестер сквэа" в результате одной из подземных войн, когда по рельсам проезжала дрезина с боеприпасами. Завал сначала пытались разобрать, но он оказался таким длинным, что стало ясно – дело это бесполезное. Работы забросили. С тех пор все пользовались обходными путями.
Ник зашел в паб "Лев и корона". Потягивая сидр, он наблюдал за суетой торговой станции и думал, что мог бы стать и торговцем тоже. По крайней мере, Санжит ему неоднократно именно это и рекомендовал. Но не лежала у него душа к торговле, скучным казалось это занятие. Впрочем, к черту воспоминания – что сделано, то сделано. Он сталкер и никто другой.
Мысли опять переключились на Крюка. Интересно, какая между ними теперь дистанция? Ник подозвал бармена.
– Повтори, – протянул пустой бокал.
Тот исполнил.
– Знакомого я ищу, – доверительно сказал Ник, отхлебывая хорошо охлажденную брагу. – Крюком звать. Он здесь не проходил?
Тот немного напрягся.
– А зачем он тебе?
Бармен имел вид бывалого человека. Худой, высокий, за сорок, бритый череп с татуировкой на затылке, изображавшей шестилапую собаку в прыжке.
– Хорошая у тебя картинка, – похвалил Ник.
– Неплохая, – согласился тот.
– Ты хоть ее живьем видел?
– Приходилось, – скупо ответил тот.
Ник не стал дальше расспрашивать.
– Дело у меня к нему есть, – сказал он. – Денежное.
– А ты сам-то кто будешь? – недоверчиво спросил тот.
Ник разыграл удивление.
– Новенький, что ли? – спросил он. – Меня здесь все знают.
Бармен выжидающе молчал. Ник закатал левый рукав и показал сталкерскую татуировку с названием своей станции.
– Меня зовут Ник.
Бармен удовлетворенно кивнул.
– Вчера проходил, – сказал он.
– Куда?
– На "Грин парк".
– Я так и думал, – сказал Ник и дал бармену два лишних патрона.
С "Бонд-стрит" на "Грин парк" он двигался в потоке людей, то и дело уступая путь проезжающим дрезинам. Когда брага выветрилась из головы, идти пешком перехотелось. Он махнул проезжающей дрезине, взобрался на нее, отсыпал патронов водителю и занял свободное место. Дрезина была набита мелкими торговцами. Ник ожидал, что они, как обычно, станут говорить об одном и том же – что, где и почем продается или покупается. Казалось, прибыль интересовала этих типов даже больше, чем жизнь. Нику приходилось видеть, как обезумевшие от жадности торговцы бросались чуть ли не в пасть прорвавшимся в метро монстрам, чтобы спасти свои жалкие сумки с товарами.
Но в этот раз их волновала иная тема. По метро прошел очередной слух о разумных тварях. Дрезина двигалась медленно из-за того, что путников на рельсах было слишком много и водителю приходилось беспрестанно звонить в колокольчик, чтобы ему уступили дорогу.