Страница 6 из 10
Из-под самого нижнего куска породы вырывался на свободу и падал, разбрызгивая горящие на солнце искры, мощный поток воды. Через тридцать или пятьдесят метров водопад с шумом обрушивался в бурную горную реку, выбивая огромные всплески и туман водяной пыли. Эрик замер, впечатленный этим зрелищем.
– Красиво, да? – раздался сзади голос Такрона.
От неожиданности Эрик дернулся, поскользнулся на мху и едва не соскользнул в обрыв, вовремя остановленный твердой рукой, схватившей его за кушак. Он откинулся спиной на камни и шумно задышал, пытаясь успокоить сердце, прыгающее в груди. Такрон уселся рядом и, достав из кармана тонкую деревянную палочку, принялся почесывать кожу головы под корнями своих начесанных торчащих в разные стороны прядей жестких волос.
– Ты похож на дикобраза, – заметил Эрик. – Зачем такие лохмы?
Такрон с удовольствием рассмеялся.
– Это очень важная часть моего тела. Мои волосы – это как… как антенны. Ну, или как у собаки усы на морде.
– У животных усы на морде называются вибриссы, – не удержался и щегольнул Эрик образованием, полученным в колледже. – Корни этих вибрисс уходят прямо в средний отдел мозга. От вибрисс животные получают недоступную людям информацию – запахи, которых мы не чувствуем, ощущения присутствия других живых существ или даже движение природных сил, могущих представлять опасность.
– А я о чем говорю? – озадаченно переспросил Такрон. – Так же, как у животных, которые живут и действуют согласно проявлениям природных сил.
Эрик снисходительно посмотрел на Такрона.
– Человеческие волосы – это просто кератиновые волокна, никак не связанные с сознанием или мозгом. Для вентиляции или, наоборот, согревания мозга.
– Ты имеешь в виду такую вентиляцию? – невозмутимо спросил Такрон.
Эрик удивленно уставился на его волосы.
Торчком стоящие пряди на голове Такрона начали шевелиться и вращаться в разных направлениях. Безостановочно двигаясь, каждая из них то изгибалась из стороны в сторону, то, замирая на мгновение, распушалась как веник, в то время как другие скручивались в единую спираль. Особенно шокирующим оказалось «поведение» двух пучков волос над самым лбом Такрона. Они просто заплелись в две аккуратные косички.
– Ну, я понял, хватит фокусов, – Эрик прикрыл глаза рукой. – А почему у Лугонга обычная, человеческая прическа?
– Лугонг не маг, – очень серьезно ответил Такрон. – Он принадлежит к линии Пути Шен Бытия. Линии, которая ответственна за главную часть человеческой жизни. Смерть и посмертие. Регулярно исполняя свой долг по сопровождению умирающих, Шен Бытия пересекает границы миров, которые наполняют его сознание и тело непредставимой обычному человеку силой. Но платой является невозможность магического проявления. Единственное магическое действие, доступное этой линии – Нить Шенраба.
Такрон поднял левую руку перед лицом и принялся вращать указательный палец. Эрик не понял, было ли это игрой света и тени или очередным трюком, но почти сразу вокруг пальца начало образовываться голубоватое, едва заметное уплотнение воздуха, которое повинуясь вращению пальца приблизилось к груди Эрика и коснулась его тела, вызвав ощущение тепла в клейме. Тот замер в ожидании чего-то неприятного, но Такрон встряхнул кистью руки, и все прекратилось.
– Я видел призрак Лугонга в отражении автобусного стекла, – переведя дыхание, сказал Эрик. – Он парализовал мое тело и заставил выйти из автобуса, как деревянную марионетку.
– Он просто послал зов, – рассудительно пояснил Такрон. – На зов ответила сила Дордже в тебе. И именно печать Шенраба показала тебе зовущего. Обычно шены применяют этот способ, чтобы подать весть тем, кто близко, или сообщить какую-то важную новость. Это не слова, но скорее нечеткий образ или часть эмоции, содержащей информацию. Не сравнить с вашими мобильными телефонами, но иногда это единственный способ.
– Да, я помню, Лугонг рассказывал мне об эмоциях.
– Линия Лугонга осваивает самый большой диапазон эмоций доступный человеку, что позволяет им ориентироваться во всех мирах существования. Но в мире живых Шен Бытия вынужден полагаться больше на интуицию или рассуждение, принимая решения о своих поступках. Это не значит, что такой шаман беспомощен среди людей, но его чувствительность лишь ненамного превышает способности обычного человека.
– Разве что, кроме бессмертия, – добавил Эрик.
– Лугонг не бессмертен, – возразил Такрон. – Конечно, он может жить столько сколько пожелает. Но никто из подобных ему не выбирает вечную жизнь, зная, что в любой момент они могут уйти в области небес. Лугонг просто исполняет то, что предписывает ему долг. Человек, хоть однажды видевший мир дэвов, никогда не захочет оставаться в мире живых, ни на одно лишнее мгновение. Я уверяю тебя, что как только у него появится ученик, который сможет взять на себя его бремя, он тотчас же уйдет…
– Лугонг сказал, что провести обряд возврата можешь только ты, – перебил Такрона Эрик. – Почему так?
Такрон надолго задержал взгляд на падающую в реку воду. Затем принялся рассматривать свои ладони, непроизвольно шевеля губами. Наконец, вздохнув, посмотрел Эрику в глаза.
– Я не уверен… Обряд передачи Дордже твоему деду проводил шен из моей линии. Лугонг участвовал в этом как хранитель Дордже. Он говорит, что для этого нужен Шен Видимого Проявления. Не знаю, почему… Моя линия занимается демонами и дэвами, проход к которым находится в моем сознании. Неважно, где они находятся, в мире живых или в своих мирах. Я могу открыть тоннель к энергии нужного дэва и использовать его силу для перемещения проекции Дордже. Но не понимаю пока, как это сделать. Лугонг мне рассказал, в общих чертах. Но, честно, говоря, я до конца не чувствую, как может выглядеть этот обряд. И у меня есть… ну, опасения, скажем так… Слишком серьезный риск…
Несмотря на то, что он сам задал этот вопрос, ответ Такрона не вызвал у Эрика никакого интереса.
– Чем вообще занимаются шены твоей линии? – равнодушно поинтересовался он.
– Духами, приходящими из других миров. Изгнанием демонов, управлением энергией дэвов. Выкупом. Открытием проходов между мирами.
– Ты тоже можешь проходить в другие области существования?
Такрон покачал головой.
– Нет, сам не могу. Я могу только открыть дверь и вытащить демона или дэва в мир живых. Или отправить обратно. Во времена Тибетской Империи и войн, которые она вела, шены моей линии выпускали демонов на врага.
– Я слышал об этом. И демоны утаскивали солдат в свои миры.
– Да, и очень часто вместе с магом, открывающим проход. Вызов такой сущности – очень рискованная практика, требующая полной концентрации на деталях обряда. Во время боя это непросто, и очень много шенов гибло вместе с врагами. Но в то время наша линия была многочисленна, не как сейчас.
Эрик заинтересованно посмотрел на Такрона.
– А тебе самому приходилось это делать? Выпускать демона на кого-нибудь.
– Только однажды. Во время оккупации Тибета. Китайские мародеры случайно натолкнулись на мое убежище. Был выбор: умереть или убить. Я открыл тоннель в область ракшасов и сумел благополучно его закрыть, когда… когда все кончилось. Чтобы жить прежней жизнью, пришлось заплатить очень большой выкуп.
– Выкуп… – задумался Эрик. – Кажется, это слово… из буддизма?
– В буддизме это понятие также существует, – подтвердил Такрон. – Сейчас и не скажешь точно, кто у кого его позаимствовал. В буддизме оно скорее философское, чем практическое. «Выкуп жизни от смерти». Внешне это выглядит как накопление заслуг или облегчение кармы. Можно купить живую рыбу на рынке и отпустить ее в пруд или освободить мышь из мышеловки и дать ей сбежать. Ревностно выполнять предписание наставника.
– Что же пришлось сделать тебе? – заинтригованно спросил Эрик.
– Мне пришлось искать людей, чей жизненный путь должен был закончиться. Находя таких, я проводил обряд «плетения веревки до неба», соединялся с энергией дэва и передавал его силу через свое тело тому, кто в ней нуждался. Я делал это семь раз.