Страница 5 из 15
Только тогда заметил Гергей отца Балинта, которого уже с год не видел. Он обнял и поцеловал старика.
– Вы что же, ваше преподобие, не уехали с попами?
– Надо же кому-то и здесь остаться, – ворчливо ответил отец Балинт. – А что поделывает Цецеи?
– К вам едет! – чуть не крикнул в ответ Гергей. – Молодые удирают, а старики за сабли берутся. Вот увидите, как отец будет рубиться, хоть рука у него и деревянная.
Из церкви вышел коренастый человек с короткой шеей, одетый в темно-синий доломан и вишневого цвета штаны. О голенище его желтого сапога билась сабля шириною с ладонь. Он шел с едва поспевавшим за ним стариком в больших очках и уже издали, смеясь, махал рукой Гергею.
Это был Мекчеи.
С тех пор как Гергей расстался с ним, Мекчеи оброс бородой и стал еще больше похож на быка. Шел он грузным шагом – земля гудела у него под ногами.
– Так ты женился? – радостно спросил Гергей, после того как трижды обнял его.
– Ну, конечно, женился! – ответил Мекчеи. – У меня уже и Шарика родилась.
– Кого же ты в жены взял?
– Голубоглазого ангела.
– Но кого же?
– Эстер Суньог.
– Ура! А где же твоя прекрасная сабля со змеиной рукояткой?
– Цела. Да только я берегу ее, по будням не надеваю.
– А где твоя семья?
– Отправил их в Будетинскую крепость. Пусть поживут там, пока мы с турками управимся. – И продолжал, бросив взгляд на Добо: – Я, правда, говорил старику, что не к чему нам жен отправлять отсюда, но он так боится за свою Шару. Всего лишь год, как женился.
Пришедший вместе с Мекчеи очкастый старик с окладистой бородой встал перед Добо, развернул лист серой бумаги и, далеко отставив его от себя, начал громко читать:
– Так вот, имеется у нас в наличии: овец восемь тысяч пятьдесят, четыреста восемьдесят шесть волов, коров, телят. Пшеницы, ржи и муки – всего одиннадцать тысяч шестьсот семьдесят одна мера. Ячменя и овса тысяча пятьсот сорок мер.
Добо покачал головой:
– Этого мало, дядя Шукан.
– Я и сам так думаю, господин капитан.
– Чем будем кормить лошадей, если турки не уберутся от нас к зиме?
Старик пожал плечами:
– Выходит, ваша милость, господин капитан, что придется кормить лошадей хлебом, как и солдат.
– А сколько у нас вина?
– Две тысячи двести пятнадцать ведер.
– Тоже мало.
– Зато вино старое – нынешний-то сбор весь к черту полетел. Есть еще несколько бочек пива.
– А свиней?
– Живых сто тридцать девять. Свиных туш сто семнадцать.
Борнемиссе только теперь удалось осмотреться как следует. С северной стороны площади стояли в ряд дворцы; с восточной – обширное здание, похожее на монастырь, – теперь должно быть, казарма. Возле него – постройка, напоминавшая церковь. Но кровля на его низкой четырехугольной колокольне была плоская, и на ней стояли темные плетеные туры[6] для защиты пушек. Повсюду сновали, суетились каменщики, плотники, землекопы и другой рабочий люд; везде стоял стук и грохот.
Гергею интересно было бы выслушать до конца доклад старика казначея, но он вспомнил о своем отряде, сел на коня и выехал из ворот, чтобы привести солдат.
Ввел солдат, построил. Добо пожал руку знаменосцу и поручил Мекчеи привести их к присяге, разместить и накормить завтраком.
– А ты, Гергей, ступай в мой дом. Вон в тот – желтый, двухэтажный. Перекуси что-нибудь.
После того как солдаты принесли присягу, Гергей направился было в дом коменданта, но его больше интересовала крепость, и он всю ее объехал верхом.
– Чудесная крепость! – радостно сказал он по возвращении. – Если меня когда-нибудь назначат гарнизонным офицером, то дай мне бог в Эгере служить.
Добо удовлетворенно улыбнулся:
– Ты еще ничего не видел. Пойдем, я сам покажу тебе нашу крепость.
Борнемисса слез с коня. Добо кивнул белокурому оруженосцу:
– Криштоф, веди коня за нами.
Он взял Гергея под руку и повел к южным воротам. От них влево и вправо на некотором расстоянии от стены тянулся крепкий частокол, образуя нечто вроде улицы. Ясно, что Добо построил этот частокол для защиты людей, проходящих возле стены, от пуль, которые прилетят с северной стороны.
– Вот видишь, – сказал он остановившись. – Для того чтобы тебе быстрее понять, как устроена крепость, представь себе большую черепаху, которая смотрит на юг, на Фюзеш-Абонь. Здесь, где мы находимся сейчас, ее голова. Четыре ноги и хвост – это башни. По бокам – воротца… – И он крикнул, поглядев на вышку башни: – Эй, караульный, хорошо смотрите?
Караульный выглянул из башенного оконца и отодвинул назад трубу, висевшую у него на цепи у пояса:
– Мы даже по двое смотрим, господин капитан.
– Поднимемся на башню, – кивнул Добо Гергею. – С этой стороны не сегодня-завтра подойдет турок. Посмотри вокруг хорошенько.
И он движением руки предложил Гергею пройти первым. Но Гергей попятился:
– Господин капитан, я уже принял присягу.
Это означало: «Я уже не гость».
И Добо пошел впереди него.
На вышке башни сидели четверо дозорных. Они отдали честь.
– Познакомьтесь со старшим лейтенантом Гергеем Борнемиссой, – сказал Добо.
Дозорные снова отдали честь. Гергей тоже поднес руку к шапке.
С вышки виднелись к югу две деревеньки и мельница; первая деревня – на расстоянии полета стрелы, вторая – на таком же расстоянии от первой. А за этими селениями между двумя разветвленными цепями холмов раскинулась низменность, пестря красноватыми и зелеными тонами.
– Там начинается Альфёльд[7], – объяснил Добо.
– А эти две деревушки под нами?
– Та, что поближе, в пять домов, – Алмадьяр. Дальняя, домов на тридцать – тридцать пять, – Тихамер.
– А речушка?
– Это Эгер.
– А то озерко?
– Его называют Мелегвиз[8].
– Справа от озера ворота, каменная стена и деревья – это что?
– Заповедник. Архиепископский заповедник.
– А вот около этих ворот, кажется, новые стены?
– Новые. Я их сам построил.
– Ох, и высокие! Сюда турок вряд ли сунется.
– Для того и построены. Слева, как видишь, ворота защищены пушкой, а сверху бойницы понаделаны.
– В каждой крепости ворота защищены слева; у ратника, идущего в бой, щит тоже на левой руке.
– Здесь справа и нельзя было бы. Речушка-то протекает, как видишь, мимо западной стены крепости. В мельничной плотине я велел закрыть шлюзы, чтобы у нас была вода. Мы там и русло подняли, насыпав землю.
Спустившись, они прошли в западную часть крепости, которая выходила в город.
– Ну и высока стена! Голова может закружиться! – дивился Гергей. – Саженей десять будет?
– Может, и того больше. С этой стороны турки и вправду не подступятся. Снаружи каменная стена, изнутри земляной вал. А теперь сядем на коней. Здесь мы вряд ли схватимся с турками.
Они сели на коней и поехали дальше.
Город внизу был тих и безлюден. Над домами возвышались собор и дворец архиепископа. В западном конце на горе стояла церковь Святого Миклоша, принадлежавшая монастырю августинцев. С запада город окружен был цепью ровных, высоких холмов; за ними поднимались синие кручи Матры.
На этой стороне были построены две башни, а между ними – низенькие крепкие ворота. Как раз в это время солдаты вели коней к речке.
За речкой, на городском рынке, виднелось стадо свиней, около них околачивалось несколько человек.
– Здесь еще народ есть? – спросил Гергей с удивлением.
– Есть, – ответил Добо. – Я каждый день предлагаю им уйти отсюда, но все норовят сначала продать своих свиней и прочую живность.
Внутри крепости перед воротами построены были пятьдесят солдат. Их обучал лейтенант с костлявым лицом и колючим взглядом.
Солдаты были при саблях, в ржавых шлемах с опущенным забралом и в доспехах. Двое стояли на середине. Лейтенант покрикивал:
6
Тур – корзина, наполненная землей.
7
Альфёльд (венг.) – Венгерская низменность.
8
Мелегвиз (венг.) – буквально: «Теплая вода».