Страница 9 из 16
– Закрывай ворота! – распорядился Добо. – Притащите еще мешков, камней и бревен. Оставьте только такую щель, чтоб всадник мог проскочить.
Трубачи вернулись.
– Идут! – закричал один еще издали.
– А много их? – спросил Добо.
– Мы видели только передних.
– Тогда скачи обратно, – гаркнул Добо, – и посмотри, сколько их. Удрать успеешь, когда погонятся за тобой.
Печский наемник покраснел и, повернув коня, понесся обратно.
Добо обернулся к наемникам, которых привез из Печа, и сказал:
– Так вот вы какие солдаты!
– Нет, – ответил один из них устыдившись, – этот малый только на днях к нам пристал. Он был прежде портным и пороха еще не нюхал.
Несколько минут спустя портной прискакал снова. Позади него в облаках пыли мчались человек пятнадцать акынджи в красных шапках.
Теперь уж за ним и вправду гнались.
– Впустите его! – приказал Добо и подал знак своим стрелкам: – Огонь!
Десять стрелков прицелились. Затрещали выстрелы. Один турок свалился с коня и упал в канаву. Остальные шарахнулись, повернули коней и понеслись обратно на рысях.
Портной проскочил в открытые ворота.
– Так сколько же их? – спросил с улыбкой Добо.
– Тысяча, – ответил портной запыхавшись, – а может, и больше.
Добо махнул рукой:
– Если их не больше сотни, мы еще нынче попляшем.
– Да я же сказал, ваша милость, что тысяча.
– Я понял тебя, – ответил Добо. – Раз ты увидел тысячу, стало быть их сотня, а может, и того меньше.
На краю деревни взвились клубы дыма. Акынджи уже поджигали дома.
Добо покачал головой:
– Так вы что же, не полили крыши?
– Это сено и солома горят, – отмахнулся Цецеи и ударил кончиком сабли по верхушке ворот.
На дорогу выскочил закованный в панцирь кривой янычар. За поясом у него торчали кинжалы и пистолеты. Рядом с ним скакал венгерец, которого Гергё прозвал цыганским палачом. Позади них – отряд акынджи, а по обеим сторонам улицы бежали несколько пеших асабов с горящими факелами в руках.
– Ласло Морэ! – крикнул Добо и даже топнул ногой. – Позор отчизны нашей! Исчадие ада!
Ошеломленный янычар взглянул на скакавшего рядом с ним человека.
– Не верь ему, – воскликнул Морэ побледнев, – он обманывает тебя!
Янычар остановил коня, поджидая ехавших позади.
– Тебя я тоже знаю, Юмурджак! – крикнул опять Добо. – Так вот она, турецкая честь! Грабишь тех, с кем вчера еще вместе сражался? Разбойник! Такой же отпетый негодяй, как и твой сообщник!
Янычар взглянул на Добо, но ничего не ответил.
– Иди, иди сюда, – кричал Добо, – раз уж ты заделался шутом у Ласло Морэ! Принимай приветствие от меня!
Он прицелился – хлопнул выстрел.
Юмурджак покачнулся на коне и свалился в дорожную пыль.
Тут пошли палить и остальные ружья. Турки ответили на «приветствие» пистолетными выстрелами.
Морэ как будто хотел поддержать падающего янычара, но только выхватил у него кинжал из-за пояса. Мгновение спустя он плашмя ударил кинжалом своего жеребца. Жеребец взвился на дыбы и понесся. А Морэ изо всех сил подгонял его.
– Эй, держи, золото удирает! – крикнул Добо туркам.
Турки опешили на миг, потом с яростными воплями помчались вслед за Морэ, а Добо считал скакавших мимо дома всадников:
– …десять… двадцать… сорок… пятьдесят…
Он подождал с минуту, затем соскочил с помоста:
– Ребята, по коням! Их и шестидесяти не наберется!
Солдаты вскочили на коней, а Добо, уже выезжая из ворот, крикнул Цецеи:
– Если турок в панцире жив, заприте его! А поджигателей пусть прикончат крестьяне!
Проскочив в ворота, они умчались.
В деревне уже местах в пяти змейками поднимался дым. Крестьяне, размахивая косами и топорами, кинулись из ворот.
Цецеи и священник вместе с двумя крепостными поспешно вышли на дорогу. Юмурджак уже сидел на земле, хотя не совсем еще пришел в себя. Пуля, которую послал Добо, вдавила его панцирь как раз над самым сердцем.
– Перевяжите его, – приказал Цецеи, – и отведите во двор.
Турок молча протянул руку.
– В шахматы играть умеешь? – гаркнул на него Цецеи.
Янычар утвердительно кивнул головой, но ответил:
– Нет.
Когда ему перевязывали руку, из канавы поднял голову другой турок.
– Ты этого перевязывай, – сказал один из парней, – а я покамест убью вон того.
– Стой! – проговорил Цецеи.
Он заковылял к окровавленному янычару и, приставив саблю к его груди, спросил:
– В шахматы играть умеешь?
– Помираю, – ответил турок, совсем теряя силы.
– Шах?
– Шах, гардэ, мат? – спросил турок со стоном.
– Да, да, Мохамед тебя забодай. Несите его во двор, это мой невольник!
Добо с солдатами вернулись только к заходу солнца. Они привезли с собой уйму плащей, кольчуг, всякого оружия и даже пленника – Ласло Морэ.
– А этого волка посадите в хорошую яму! – сказал Добо, соскочив с коня.
Цецеи чуть не запрыгал от радости:
– Как же вы его поймали?
– Сами акынджи выловили его для нас. У них хватило ума не дать ему молоденькой лошадки. Так что они догнали его легко и только начали связывать, как и мы подоспели и разделались с акынджи.
– Всех зарубили?
– Всех, кого удалось.
– Живей тащите лучшую телку! – весело крикнул Цецеи слугам. – И прямо на вертел. Но сперва подайте вина. Выкатывайте из погреба ту бочку, что стоит у самой стены.
– Нет, погодите еще, – сказал Добо, провожая глазами Морэ, которого вели в чулан. – А где же Гергё?
– Зачем он тебе? Вон играет на террасе с моей дочкой. Говорят, что убили его мать.
– Убили?
– Да. Кто-то из мерзавцев-поджигателей напал на нее и заколол. Ребенок еще не знает.
– А золото?
– Бедняжка лежит в углу своей хаты, уткнувшись лицом в пол. Там, верно, и закопала она свое золото.
Добо досадливо кашлянул, затем обернулся к мальчику:
– Гергё! Гергё Борнемисса! Пойди сюда, маленький витязь. Садись-ка скорей на свою лошадку, сынок.
– Куда вы еще поедете?
– За теми невольниками, о которых рассказывал мальчик.
– Так испейте хоть глоток! Скорей вина! – крикнул Цецеи слугам. – Турок твой жив, он в чулане.
– Юмурджак?
– А бес его знает, как его зовут! Тот, в которого ты выстрелил.
– Он, он! Стало быть, не умер?
– Нет, только в обмороке был. Второго тоже вытащили из канавы. Да тот, боюсь, не выживет.
– Боитесь? Повесить надо негодяя!
– Хо-хо! Это мой невольник!
– Тогда делайте с ним что хотите. А Юмурджака приведите и дайте ему коня.
Пока витязи потягивали вино из кубков, привели Юмурджака.
– Скажи, Юмурджак, – спросил Добо, – нужно было тебе это?
– Нынче мне, завтра тебе, – угрюмо ответил Юмурджак.
Но, увидев своего жеребца и сидящего на нем Гергё, он от удивления даже рот раскрыл.
Добо подозвал к себе мальчика и выехал из ворот. Скакавшие позади витязи окружили турка.
– Гергё, ты знаешь, куда мы поедем? – спросил Добо.
– Не знаю, – ответил мальчик.
– Мы поедем саблю раздобывать.
– У турок?
– Да.
– Для меня?
– Для тебя. А ты не боишься?
– Нет.
– Самое главное, чтоб парень не боялся! А остальное приложится.
Дальше ехали молча. На мечекской дороге кони поднимали белые облака пыли; когда же въехали на каменистый склон горы, конские копыта звонко зацокали.
В ушах Гергё, точно отзвук колокольного звона, отдавались слова Добо: «Главное, чтоб парень не боялся!»
Невольников нашли в лесу. Их сторожили шесть асабов.
Когда между деревьями появились венгерские витязи, невольники повскакали с мест и с криками радости начали разбивать и срывать с себя оковы.
– Эх, собаки, негодяи! – завопил цыган, и все шестеро асабов бросились врассыпную.
Венгерские витязи не стали гнаться за ними. Они были заняты другим делом: освобождали невольников от цепей.