Идти на ощупь

18.

* Ну не так уж все и страшно, - заключил Пашка, окинув взглядом Сонину квартиру. - Нужно будет, конечно, кое-что подремонтировать, но, в целом, достаточно хорошей уборки. Диван только жалко, выпотрошили весь. Но ты знаешь, я в школе работаю, так у нас трудовик мебель реставрирует. Из старых советских развалюх, которые даже на помойку со скрипом принимают, делает отличные вещи. Я с ним поговорю, тут у тебя прям простор для подобной деятельности.

* Мне сейчас только реставрации мебели не хватает, чтобы с голоду помереть.

* Да брось. Он хороший мужик, денег с тебя не возьмет. У него просто хобби такое. К тому же, я ему помогу. А помереть с голоду мы тебе не дадим. То есть вам.

* Мы это кто?! - с вызовом спросила Соня. - Ты со своей учительской зарплатой, или твой друг с пособием по инвалидности, или, может быть, соседка-пенсионерка? Или деньги у вас все-таки есть? Это вы этих головорезов грабанули, а теперь откупиться от меня хотите своей помощью? Чтобы шума не поднимала. С чего ты взял, что мне твоя помощь вообще нужна? Ходишь здесь, хозяйничаешь, планы строишь и распоряжения отдаешь!...

Она захлебнулась рыданиями. Малышка в переноске заворочалась и закряхтела. Скворцов подошел к Соне вплотную. Она беззвучно замахала на него руками, будто он собирался наброситься на нее. Но Пашка только крепко взял ее за плечи и усадил на изуродованный диван. Сел рядом и, не отпуская, стал дожидаться, пока она успокоится. Когда рыдания стали тише и реже, он ответил:

* Я с того это взял, что помощь тебе действительно нужна. Да, в школе маленькие зарплаты, тетя Тома пенсионерка, да и Влад - понятное дело, не олигарх, но втроем мы можем тебе помочь. Потому как мы люди, вот и все.

Соне стало стыдно за свою выходку. Она помолчала, вытерла тыльной стороной ладони покрасневший нос и виновато посмотрела на Пашку.

* Это мне еще соседи помогли мебель расставить. Тут вообще бедлам был, все валялось как зря. Шкафы поперек комнаты лежали, все полки из них повывалились. Вещи вперемешку с битым стеклом. Я большую часть собрала, но ходить босиком тут все равно еще нельзя.

* А как же соседи, не слышали, когда тут все громили? Шкафы летят на пол, посуда вдребезги, а бдительные граждане даже полицию не вызвали? - удивился Пашка.

* Да здесь ведь почти никто уже не живет. Дом старый, барачного типа, подлежит сносу. Почти всех расселили. Осталась только я, мой сосед по площадке, но он глуховат, да две бабульки в соседнем подъезде. Нас пока не трогают только потому, что во время курортного сезона нельзя ничего сносить. А в октябре уже точно попросят, с вещами на выход. Должны что-то дать взамен, но что это будет, мне даже подумать страшно.

* А ты раньше времени не бойся. У меня одному знакомому взамен снесенной квартиры трешку дали в новом доме. Может, и тебе аппартаменты в ЖК дадут.

* Ага, а потом догонят и еще дадут, - мрачно усмехнулась Соня.

* Ладно, не будем о грустном.

Скворцов вдруг протянул руку и щелкнул ее по носу. Соня ошалело уставилась на него.

* Начнем расчищать плацдарм, - как ни в чем не бывало продолжил он. - Я собираю все, что валяется, перетряхиваю и протираю, чтобы не было стекла, а ты расставляешь по местам. Потом подклеим надорванные обои и все здесь вымоем. Да, и еще нужно что-то все-таки сделать с диваном. Хотя бы на первое время. Ты как спала-то на нем прошлой ночью?

* А я не на нем спала. У Темки спальный мешок есть, то есть был. То есть... Ну в общем, я его на полу постелила и спала.

* Да уж, - Скворцов почесал в затылке. - У тебя шило есть?

* Кажется было где-то, - ответила Соня.

Она стала ковыряться в куче вещей, сваленных перед стенным шкафом и вскоре извлекла оттуда большую "цыганскую" иглу, воткнутую в моток толстой нити.

* Это подойдет?

* Отлично! - ответил Скворцов.

В этот момент из люльки донесся детский плач. Сначала тихий, а потом все громче и громче.

* Ее нужно покормить, - всполошилась Соня. - Не заходи на кухню, пожалуйста.

Поглощенный работой Пашка только кивнул в ответ.

Соня кормила ребенка, сидя на табуретке в кухне, и наблюдала за Скворцовым сквозь щелку в двери. Он осторожно запихивал обратно вырванные внутренности дивана и прошивал. Сначала по низу, затем выше и выше. Когда она принесла дочь обратно в комнату, диван выглядел уже вполне сносно.

* Погоди, не садись, - остановил ее Пашка. - Нужно чем-то стянуть, а то держать не будет. Перебинтовать, так сказать, рану. Давай покрывало.

Через несколько минут работа была окончена. Соня заварила чай. К счастью, железный чайник и эмалированные кружки во время погрома не пострадали. Она сидела на обновленном диване и маленькими глотками пила сладкий красноватый "эрл грей". "Ну вот видишь, - говорила она самой себе. - Жизнь не закончилась. Не все так плохо. Ты жива, здорова, у тебя есть дочь и добрые люди рядом. По нынешним временам не так уж и мало. И сегодня ты будешь спать не на полу в мешке, а в теплой постели. В своей постели. Если, конечно, доживешь до вечера, и те, кто убил Тему, не придут за тобой." Соня поежилась и залпом допила чай.

* Ну что, готова? - спросил ее Скворцов, и она кивнула. - Тогда начинаем вон с того угла.

Не зря говорят: "Глаза боятся, а руки делают". Кучи хлама стали таять на глазах, и комната из свалки постепенно превращалась в небогатый, но вполне приличный интерьер.

* А ты давно его знаешь? Ну этого своего друга, Влада, - спросила Соня.

* Всю жизнь, - ответил Пашка.

* И всю жизнь ему помогаешь?

* Нет, конечно. Он зрение только шесть лет назад потерял. С тех пор и помогаю. Я ему, он мне.

* А чем же он тебе может помочь?

* Сложно объяснить. Он умный и сильный. Он многое пережил. А я балбес. Мне мама всегда так говорила: "Ты, Паша, балбес. Вот смотри на Владика из двадцать четвертой квартиры и учись". Ну вот я и учусь. И, честно признаться, поучиться есть чему.

* Если бы мне мама говорила такое, я бы этого Владика возненавидела, - засмеялась Соня.

* Ну за что же мне его ненавидеть? Он же не виноват, что он умный, а я физрук.

* А что, физрук. Очень даже хорошая профессия. Тебя, наверно, дети любят.

* Пока маленькие, любят. А подростки нет. Злятся. Я их бегать заставляю, а это сейчас не модно. Укладка портится и косметика с глаз течет.

Они еще немного поработали молча. Потом Соня остановилась и тихо спросила:

* Паш, а что же будет дальше? Если мы не найдем деньги, если они от нас не отстанут?

* Ну, придется мне пожить у тебя. Выделишь мне полку в шкафу?

После того, как Пашка увез домой Софью Левнюк с ребенком, Влад вернулся к себе. В груди предательски щемило. Нельзя было не заметить, что молодая вдова понравилась его другу. Она принадлежала как раз к тому типу: дева в беде. Не зря Скворцов пошутил про дракона и принцесс. В этом был весь Пашка: хлебом не корми, дай кого-нибудь поспасать. Конечно, было эгоистично и неправильно надеяться, что он всегда будет рядом. Нехорошо желать человеку, которому и так многим обязан, оставаться всю жизнь холостым и одиноким. Но что теперь делать ему, Владу? Без Пашки он был совершенно беспомощен.

Скворцов никогда особенно не нравился женщинам. Невысокий, всегда лохматый и неопрятно одетый. Даже на учительскую зарплату можно было бы выглядеть получше. Но ведь Пашка был балбесом. Да и черты лица у него, насколько Влад помнил, не отличались благородством: пухлые губы, нос картошкой, слишком близко посаженные глаза. Но иногда Влад пугал себя подобными размышлениями. Что будет, если Скворцов женится, заведет детей, переедет? Кто будет приносить ему продукты и брать для него справки из жека, сопровождать на курсах повышения квалификации и при продлении инвалидности? Теоретически, он мог бы все это делать сам. Свой маленький городок он знал до последнего сантиметра с детства. К тому же, Влад мог прекрасно ориентироваться по звуку приближающихся шагов и машин, шуму деревьев, по эху, раздающемуся по утрам на пустых еще улицах. Да и среди соседей не найдется человека, который отказал бы ему в помощи, окажись на пути некстати припаркованный автомобиль или поваленное дерево. Но это ничего не меняло. Влад боялся. С той самой ночи, после которой он очнулся в больнице еле живой, он перестал доверять и окружающим, и самому себе. Приступы паники охватывали его каждый раз, когда он пытался покинуть свой дом в одиночку.