Страница 16 из 29
Навстречу македонской коннице двинулся «Священный отряд». Закрывшись большими щитами, фиванцы шли плотными рядами, их тяжёлые копья были нацелены в грудь вражеским лошадям. Элитные воины, не дрогнув, приняли на щиты и копья царских всадников, раненые и убитые кони падали перед их строем на землю. Македонцы один за другим перелетали через головы своих лошадей и катились под ноги вражеским гоплитам. Сбитых на землю наездников фиванцы пронзали копьями, рубили кривыми кописами, били краями окованных железом щитов. Стремительная кавалерийская атака не привела к прорыву боевых порядков «Священного отряда», командиру фиванцев Феагену удалось сплотить ряды, и битва перешла врукопашную. Здесь Александру действительно пришлось проявить всё своё мужество. Дрогни сын Филиппа хоть на миг, и македонская атака моментально бы захлебнулась, а всадники просто развернули коней и умчались назад. Но царевич отбросил в сторону сломанное копьё, рванул из ножен махайру и врубился во вражеский строй. Следом в фиванские ряды вломились его телохранители, за которыми шёл остальной конный клин. Своей плотной массой тяжелая македонская конница в буквальном смысле слова продавливала ряды «Священного отряда». В это время со страшным грохотом столкнулись фиванская и македонская фаланги, и рукопашная схватка закипела по всему фронту.
Александр наращивал мощь конной атаки, македонский клин упорно прорывался сквозь вражеские ряды, стремясь выйти во фланг и тыл фиванской фаланге. Но «Священный отряд» стоял насмерть! Его бойцы копьями сбрасывали македонских всадников на землю, страшными ударами кописов рубили и подсекали ноги лошадям. Искалеченные кони валились в пыль, увлекая за собой лихих наездников. Принимая на большие щиты удары македонских пик и мечей, оставшиеся в живых фиванцы сдерживали бешеный натиск царской конницы. Умирали, но не покидали своей позиции. Сейчас они сражались не за Фивы и даже не за Афины, они сражались и погибали за всю Элладу, последние герои свободной Греции. Их командир Феаген был убит, но никто из воинов не побежал, сдвигая изрубленные щиты, фиванцы вновь смыкали разорванные ряды и продолжали неравный бой. И лишь когда последний боец «Священного отряда» рухнул на истоптанную копытами и залитую кровью землю, македонская конная лавина обошла фалангу фиванских гоплитов и ринулась с фланга и тыла на их ряды. Тяжёлая пехота базилевса вклинилась в брешь между афинской и фиванской фалангами, и единый строй армии союзников был прорван. Фиванские воины рубились отчаянно, однако атакованные со всех сторон врагами дрогнули и начали отступать. В конце концов, уступив бешеному напору неприятеля, фиванцы обратились в бегство.
Видя полный успех на левом фланге, Филипп дал приказ идти в атаку своим войскам, и македонские ветераны железной стеной двинулись на врага, поражая афинян сариссами. Насколько стремительным было афинское наступление, настолько же стремительным оказалось и бегство. Бросая оружие и снаряжение, эллины побежали, преследуемые торжествующими победителями. Разгром был полный, афинян было убито более 1000 человек и 2000 взято в плен. По поводу потерь фиванцев Диодор Сицилийский лишь ограничился замечанием о том, что многие из них пали на поле боя и немалое количество угодило в плен. Точных цифр, как видим, нет.
С побеждёнными врагами Филипп обошёлся по-разному. Афинян, которые на протяжении многих лет являлись его злейшими врагами и постоянно мешали осуществлению планов базилевса, он просто взял и отпустил по домам без выкупа. Мало того, он предложил им собрать тела павших соотечественников и отвезти в Афины, чтобы их могли похоронить на родине. И дело здесь не в том, что царь испытывал к своим врагам жалость, скорее всего он просто восхищался Афинами, считая его самым славным городом в Элладе и украшением Ойкумены. Демонстрируя к афинянам своё дружелюбие, он отправил в Афины для заключения мира сына Александра и полководца Антипатра.
Зато с фиванцами царь обошёлся жестоко. Он вполне резонно посчитал, что они оскорбили его лично, презрев дружбу базилевса и хорошие отношения с царским домом Македонии, когда наслушались Демосфена и без всякого повода схватились за оружие. Для начала Филипп взял с граждан Фив выкуп не только за попавших в плен соотечественников, но и за тела павших на поле боя сограждан. После этого репрессии обрушились на правящую элиту Фив, где одним по приказу базилевса рубили головы, а других отправляли в изгнание. У казненных и изгнанников имущество было конфисковано. В дальнейшем, когда было проведено расследование и картина событий прояснилась, Филипп посчитал, что некоторых фиванцев изгнали несправедливо, и распорядился вернуть их на родину.
Закончив дела в Фивах, базилевс занялся наведением порядка в Греции. Для начала он велел эллинам именовать себя не царём, а гегемоном, и вообще действовал по отношению к Элладе крайне осторожно. На людях Филипп вёл себя скромно, победой при Херонее не хвастался, а ряду городов даже предоставил некоторые привилегии. Он выбрал очень правильную линию поведения и хотел, чтобы греки поскорее забыли о том, что Македония их враг. В сложившейся ситуации царь показывает себя их верным союзником, и выдвигает идею, которая, по его мнению, могла бы сплотить вокруг него эллинов. Предложил же Филипп войну против державы Ахеменидов. Причём хитрец обставил дело так, что данная война будет для греков «Войной возмездия», местью за нашествие Ксеркса на Элладу, за сожжённые Афины и оскверненные храмы. А что могло быть привлекательнее для страны, которая только что потерпела поражение в войне, как не победоносная война! Чтобы в союзе с победителем сполна рассчитаться с другим врагом. Причем с врагом извечным и постоянным, войны с которым происходили с завидной регулярностью. Недаром Страбон отметил, что «Персы стали у греков самыми знаменитыми из варваров, так как из прочих варварских народов, владевших Азией, ни один не властвовал над греками» (XV,III,23).
На общегреческом съезде в Коринфе Филипп говорил с посланцами эллинских городов о походе на восток и получил то, что хотел, поскольку его выбрали командующим вооружёнными силами Греции в войне с Персией. Все эллинские государства, кроме спартанцев решили принять участие в «Войне возмездия», и война с державой Ахеменидов стала лишь вопросом времени.
К этому моменту Филипп, величайший политический деятель своего времени и крупнейший полководец эпохи, стал личностью поистине легендарной. Диодор Сицилийский в очередной раз обратил внимание на то, что македонский царь для достижения своих целей с успехом использует как дипломатию, так и оружие. Что же касается Александра, то он получил то, к чему стремился: общегреческую славу как победитель фиванцев, любовь армии за мужество в бою и уважение отца. Царевичу даже удалось побывать в Афинах и увидеть знаменитый город, о котором столько рассказывал ему Аристотель.
Итог многолетней борьбы Филиппа II с эллинами подвел Юстин. По мнению историка, в том, что произошло, больше всех были виноваты сами греки и никто другой: «Вследствие всего этого и случилось так, что по вине такой распущенности греков возвысился из ничтожества презренный, никому неведомый народ – македоняне, а Филипп, который три года содержался в Фивах как заложник, воспитавшийся на примерах доблестей Эпаминонда и Пелопида, наложил на всю Грецию и Азию как ярмо рабства господство Македонии». С таким выводом невозможно не согласиться, поскольку он отражает реальное положение дел после битвы при Херонее. Своими раздорами и распрями эллины погубили свободу Греции.
В XIX веке был найден лев, установленный над могилой «Священного отряда» у Херонеи. По приказу султана его должны были вывести в Стамбул. Но турки не успели это сделать, поскольку в Греции вспыхнула война за независимость, и администрации султана стало не до культурных ценностей. Опасность подкралась к памятнику с другой стороны, когда по приказу командира одного из повстанческих отрядов его разбили на куски, думая, что внутри спрятаны сокровища. Сокровищ, естественно, не нашли, а льва чуть не сгубили, лишь в 1902 году он был восстановлен греческими археологами. Так и стоит каменный лев на своём историческом месте, напоминая о подвиге воинов, павших за свободу и независимость Эллады.