Страница 100 из 125
Шатаясь от усталости, он вышел в «шлюзовую», потом в коридор и побрел вперед, открывая подряд все двери. Он уже не помнил, был ли здесь раньше. Наконец, на дальнем краю коридора увидел железные створки крематория и только сейчас заметил рядом еще одно помещение — что-то вроде подсобки. Пять столитровых газовых баллонов были соединены с трубами, ведшими в кремационную. Еще несколько небольших емкостей с газом — от двадцати до пятидесяти литров стояли в углу. На пожарном щите вместе с огнетушителем висел автомат Калашникова. Сашка сорвал его, вскинул на плечо и пошел назад в «голубой» зал.
Внезапный крик заставил его затормозить. Идя на звук, Сашка очутился в очередном тамбуре, упиравшемся в люк со смотровым окном. Там, за стеклом был виден угол каморки. На койке лежал человек в кровавых бинтах, в тот момент, когда тело его скручивали судороги, он кричал.
— Держитесь, я вам помогу!
Сашка дернул дверь — заперта, попытался выбить стекло прикладом — ничего не вышло!
— Не колоти, только ненужное внимание привлечешь, — Сашка обернулся — на пороге стояла Светка.
— Как же я рад тебя видеть! Куда ты пропала?
— Дела были.
— Тут человек ранен, ему нужна помощь.
— Это Витька. Боюсь, ему уже не поможешь — бесстрастно пожала плечами Светка, — у него сибирская язва, пиковый период. Скоро умрет.
— И ты говоришь об этом так спокойно? Где он мог заразиться, от кого?!
— Боюсь, что от меня, — вздохнула Светка, — но я не при чем, я же не знала, что во мне уже сидят все эти вирусы. На женщин они влияют очень хорошо — я умею поднимать тяжести и бегать по стенам, скоро смогу внушать свою невидимость и читать чужие мысли.
Светка взбежала по стене и засела на потолке, как паучиха, демонстрируя свои новые способности, потом бесшумно приземлилась перед Сашкой.
— А мужики дохнут. Одного из них ты сегодня откопал, там, под красной тряпкой — сам можешь заразиться, — Светка хохотнула, прислонилась губами к смотровому окну и помахала Витьке рукой.
— Слушай, я пока еще не того, не совсем эволюционировала, поэтому отпущу тебя. То, что ты потерял, я спрятала в комнате с манекенами. И да, ты правильно выбрал место для ночлега — там их мысли тебя не достанут. Торопись, скоро ритуал зачатия закончится, они освободятся и найдут тебя!
Сашка со всех ног понесся к комнате с манекенами, отыскал свою камеру под грудой пластмассовых тел, вернулся в крематорий, заперся в печи и затих.
Что делать дальше он не знал, силы уходили, мысли путались. Он то вновь желал увидеть свою любимую и был рад забыться в безумии, то рвался помочь Витьке и спасти Кольку, то мечтал выбраться из чертовых лабораторий и забыть все, как страшный сон.
В конце концов, сном он и забылся.
Он опять шел по степи на дальний огонек. Казах снова встречал его песней — струна выводила тревожную минорную мелодию.
— Что, снова пришел за советом? То-то же! Коркут плохого не скажет. Садись, возьми кружку, давно не пил, поди.
Мужчина протянул Сашке пиалу с душистым травяным отваром.
— То зло, с которым ты встретился, не наше, не из этого мира. Оно пришло сюда давным-давно, когда в степи только зацвел первый ковыль и первый сайгак народился. Зло пришло сюда, чтобы устроить свой порядок. Но не получилось — Кудай[8] вмешался, и вместо демонов появились люди.
Долго злые духи ждали ответа из нашего мира, и, не дождавшись, послали на землю злые семена еще раз. На огромном валуне упали они с небес в дальний лес, где деревья достают до облаков. Люди видели это, отыскали камень и собрали семена. Потом привезли их в степь, на одинокий остров.
И встретилось древнее зло со злом земным, и поглотило его и стало в два раза сильнее. Из плоти женщины и семени мужчины вырастило оно демонов.
И только добрый салт-атты сможет остановить большую беду.
Доставай свой кобыз.[9] Да, да твой кобыз — без волшебных струн, но с волшебным глазом. Бери асу[10] — свой посох и разводи большой огонь у Большого Костра, не щади не взрослых, ни детей. Торопись, четвертый день наступает.
День четвертый
Сашка проснулся, посмотрел на часы — было полшестого утра, вылез из печи, оставив дверь открытой настежь, и стал изучать пульт управления кремационной. Наконец, разобрался, как отключить автоматический электроподжиг, реагирующий на определенное давление газа.
Потом взял видеокамеру и аккуратно высунул голову за дверь — в коридоре было пусто. Но в этот раз Сашка глазам не поверил, включил запись, выставил объектив наружу и заглянул в монитор. Так и есть — две женщины в белых халатах шли в его сторону.
Сашка вышел из укрытия и выстрелил из автомата наугад, послышался глухой стук и на полу проступили два силуэта. Тела стремительно плотнели и становились реальными.
— Подохните, твари!
Сашка пальнул в них еще раз и кинулся в подсобку. Первым делом открутил краны у всех баллонов, послушал трубы, убедился, что газ пошел в кремационную камеру, потом вытащил из угла небольшой, литров на двадцать баллон. Прежде чем вернуться в коридор, повторил фокус с видеокамерой, проверяя по монитору, свободен ли путь.
На том месте, где Сашка уложил ведьм, бродила девчонка лет шести-семи в легком ситцевом платьишке, с воздушными льняными кудряшками. Она отвела взгляд от убитых и посмотрела на Сашку: огромные — на весь экран, пронзительно чистые глаза, слезинки на щеках.
— Мама, мамочка, — девочка плакала, и Сашка кожей чувствовал горе. Теперь он желал одного — утешить, приласкать, защитить ребенка, несчастью которого сам стал виной. Но внезапно детское лицо изуродовал оскал, она ощерилась, взвыла, будто бешеный зверь, и понеслась на Сашку.
«Не жалей ни взрослых, ни детей», — вспомнились слова казаха, и Сашка выпустил вслепую остаток обоймы. Он не стал рассматривать, как становится видимым детское тело, — теперь он понимал, почему камкодер фиксировал то, чего не могли разглядеть люди. Как сказала Светка — твари пользовались внушением. И еще, бог знает, чем они могли пользоваться — просто чудо, что они не успели перебраться на Большую землю и устроить там конец света.
Сашка выкинул автомат под ноги и вернулся в кремационную — там уже воняло газом. Задержав дыхание, он открыл кран у ручного баллона, заполняя горючим предбанник, как вдруг на пороге появилась Женщина с Золотыми Волосами.
— Я знаю, что ты задумал, не дам!
Сашка пятился к печке, но она уже вцепилась ему в грудь, пытаясь вытащить назад в коридор.
— Разве для этого я тебя спасла?! Ты был единственным мужчиной, который не заразился после контакта. Ты должен жить, ты должен дать надежду нам всем!
Сашка отбивался, как мог, но сил у него было намного меньше, к тому же, он начал задыхаться, до электроподжига ему уже не добраться. Тогда в отчаянии он прохрипел:
— Вам всем? А всем остальным, кто заразится, как Витька, а детям, а старикам? Какая надежда у них?
— А какая надежда у вас сейчас? Беспомощные и слабые, беззащитные перед силами природы, перед своими собственными инстинктами и страстями, вы — самый неустойчивый вид на этой планете, но алчный до уничтожения всего живого. Думаешь, я не видела, как эти двадцать лет на остров приезжали разные ученые и военные, копались в могильниках, рылись в сейфах в поисках бактериологического оружия. Оружия мирового господства. Глупцы! Если бы мы не спрятали все культуры, уже давно бы началась война — вы сами себя убиваете и уничтожите рано или поздно! Дай мне шанс все изменить, ведь мы не просто так встретились…
Она вдруг ослабила хватку и коснулась его губ, вдохнув в легкие чистый воздух. В голове зашумело, вся его решительность дрогнула, все было напрасно — никакой он не салт-аты, не спаситель мира, не избранный. Придумал себе сказок, стал жертвой внушения, а может, и просто спятил. С тех пор, как он покинул остров, все в его жизни пошло с перекосом.