Страница 2 из 17
ВСТАВАЙ
Я вытерла нос тыльной стороной ладони и дотянулась до помятого сцепного устройства для прицепа своей арендованной машины. Я подтянула себя и встала, а потом выудила ключи от машины из кармана. Я подняла крышку багажника и плюхнулась на бампер. Мои икры дрожали, пока я расстегивала застежки лыжных ботинок и поочередно снимала их. Я посмотрела вниз на изношенные стяжки: небольшие кусочки краски и эмали отсутствовали по краям. Я смотрела, как ботинки выскальзывают из моей руки, слышала, как они ударяются о землю, с хрустом падая на гравий, и видела, как маленькие камешки царапают их кожу.
Я вдохнула и потрясла головой.
«Соберись уже, Яггер», – сказала я.
Эмоционального переворота сегодня не будет. Я не позволю ему случиться. Вместо этого я сделала то, что делала всегда. Сделала то, что делают сильные люди. На скорую руку я придумала речь – по сути нагоняй, замаскированный под мотивационный монолог. Нечто такое, что поставило бы меня на место и вернуло бы на верный путь.
«Прошло три месяца, я уже отстаю от графика и чувствую себя так, будто раскалываюсь на две части. Этого нельзя допустить. Смысл этого путешествия не в том, чтобы треснуть и развалиться напополам. Не в том, чтобы узнать свои самые слабые и худшие стороны. А в том, чтобы открыть самые лучшие и смелые. Вставай».
Лекция сработала, как по волшебству. Но чего я тогда не знала, так это того, что раскрытие самых лучших и смелых сторон потребует многих трещин и разломов. Оно предполагает разрушение большей части, если не всего нашего «я». Если бы я знала это, если бы был хотя бы один намек на то, что в этом путешествии мое самолюбие повстречается с кувалдой, я бы осталась там же, где и была. Ведь кто по собственному желанию захочет устроить в своей жизни беспорядок? Кто вызывает шаровой таран, когда несущие стены все еще, ну, несут? Никто. Мы дожидаемся момента слома, ждем, пока наши жизни не превратятся в руины, только тогда мы проверяем себя, только тогда смотрим в зеркало. Никто не решается встать и резко поменять близкую-к-идеальной жизнь.
Послеполуденное солнце прорезалось сквозь воздух, открыв взору столбы пыли, опускавшиеся с неба толстой завесой. Весна уже вступала в свои права. Я чувствовала ее запах, ощущала, как теплое дерево расширяется с пришедшим жаром. На краю парковки гигантские буки стояли по стойке «смирно», облаченные в пиджаки цвета мха. Я посмотрела вниз на свою экипировку, разбросанную по земле. Ответ был прост: я все это подберу и двинусь дальше. Я просто отосплюсь, а утром вновь встану на лыжи. Где-нибудь в другом месте. Где-нибудь подальше от этого театра абсурда. Я продолжу движение и буду игнорировать трещину, которая появилась и побежала вниз по несущей балке моего бытия.
Я собрала все вещи, бросила их в багажник и села в машину. Несколько минут я сидела, разглядывая горы. Артурс Пасс – один из самых высоких «позвонков» горного хребта Южного острова, каменная граница, разделяющая его восток и запад. Глубоко под поверхностью залегают две тектонические плиты, и единственная цель каждой из них, как кажется, состоит в том, чтобы силой подавить другую и взгромоздиться на нее, толкаясь и выкручиваясь так, чтобы образовать скалистую артерию, которая – вполне буквальным образом – разделяет Южный остров на две части. Для маори это место некогда было охотничьей тропой, они проходили путь от спокойного побережья и холмистых равнин восточной части острова к буйной кромке Тасманова моря на западе, от одной половины острова к другой.
Наверное, мне не стоит удивляться, что я оказалась именно здесь. Быть может, это место было идеальным для того, чтобы в моем тщательно возведенном фасаде появились первые трещины. В конце концов это было место, в котором ледники и глубоко спрятанные в ущельях реки веками в буквальном смысле вырезали землю из кости, раскрывая самую суть, обнажая самый костный мозг. Если бы не повязка, которую мое эго плотно повязало мне на лицо, быть может, я бы заранее предвидела то, что случится.
Я завела мотор, выехала со стоянки и вырулила на маленькую грунтовую дорогу. Вся эта затея с катанием на лыжах по миру будет чертовски трудным делом – куда труднее, чем я думала изначально.
Часть I
Верхушка айсберга
«Она надевает свою броню, седлает своего современного коня, оставляет любимых позади и отправляется на поиски золотых сокровищ».
Глава 1
Синий жестяной знак и коробка с лентами
И хотя магистраль-99 считается крупной артерией, соединяющей север и юг, гораздо лучшим ее описанием будет «маленькая канадская автострада». Она петляет, уходя к северу от границы Соединенных Штатов, прежде чем раствориться в дебрях Британской Колумбии. Покроете полпути по этой извилистой двухполосной дороге на север и окажетесь в Уистлере, курортном городке, спрятавшемся в складках Берегового хребта.
Конечно, Уистлер не прочь покрасоваться. Цепочки ледников сверкают в его короне, а национальный парк сбегает вниз по его «спине», словно плотная завеса волос. Легко ошибиться и принять его за дитя любви, плод жаркого романа Шамони[2] и грубого канадского лесоруба. Красота его сурова, но есть в нем и некоторая изысканность, такая, которая подсказывает тебе, что на ночь он не останется. Ай, да кого я обманываю? Теперь там живет столько осси, что можете быть уверены, он точно останется на ночь.
Многие люди узнают Уистлер по одному названию, но немногие знают, что он может похвастаться двумя гигантскими горами, Уистлером и Блэккомбом. Он – вне всяких сравнений, этот гигантский заснеженный колосс, место подлинной канадской гордости. На самом деле единственное, что могло бы быть более канадским или более величественным в сравнении с ним, это одновременный приезд на три дня Селин Дион и Джастина Бибера в один из игорных домов около Ниагарского водопада, который к приезду «Бибона» вдруг превратился бы в каскад рыжевато-коричневого кленового сиропа.
В 1989 году мои родители приобрели домик в Уистлере. Мне было 8 лет, и мне чертовски повезло. Домик находился в двух часах езды от нашего дома в Ванкувере, и обычно мы наведывались туда по выходным.
́Эту привычку я сохранила и во взрослой жизни: каждую зиму на протяжении всех первых лет моего третьего десятка я слышала зов гор, звавших меня на север.
Каждую пятницу я заканчивала работу, прогуливалась пару кварталов от своей квартиры до автобусной станции и прыгала на экспресс, следующий в Уистлер. Оказавшись там, я пересаживалась в местный автобус, который довозил меня до остановки, находившейся чуть выше по дороге от домика моих родителей. Покидая автобус, я обычно выходила на дорогу и смотрела ему вслед, наблюдая за тем, как свет его габаритных огней становился все более и более тусклым, пока наконец не наступала полная темнота и вокруг не оставалось ничего, кроме моего собственного дыхания, зависшего в воздухе и триллиона звезд над головой. Я стояла недвижно, вопросы о том, что ждет меня в жизни дальше, стояли на паузе, все ожидания были заморожены, пусть и всего на несколько минут.
Я смаковала этот момент на дороге, момент, когда вокруг не было ничего, только я сама. Это было утешением, временной передышкой от навязчивой идеи о том, что произойдет после этого, а потом после того, от моего целеустремленного движения по «списку дел» в жизни, в котором я норовила проставить галочки по всем пунктам.
В одну из февральских пятниц 2009-го сцена была все той же, давно знакомой. Я сбежала в Уистлер и задержалась на дороге, пока автобус отъезжал от меня. В последнее время в мою жизнь закралась маленькая тоска. Я была счастлива, довольна всем, что у меня было, и всем, что я сделала, но этого все еще было недостаточно. Моя жизнь по ощущениям превратилась в кучу хвороста, и чтобы разжечь костер, мне нужны были большие поленья и громадные искры.
2
Центр популярного горнолыжного региона Шамони-Монблан. – Прим. пер.