Страница 5 из 11
Обратимся теперь к конкретным признакам социокультурной динамики. Феномен социального творчества личности характеризуется таким признаком, как экстенсивность. Подразумевая, вслед за П. А. Сорокиным, под данным признаком долю поступков и психологических переживаний, обусловленных взаимодействием, от всех поступков и переживаний, из которых состоит жизнь людей, мы можем отметить, что чем больше эта доля в общем объеме поступков и переживаний человека, тем выше качество социального творчества (нормотворчества).
Короче говоря, социальное творчество представляет собой ту долю поступков и переживаний личности, которые сформировались в процессе социального взаимодействия (а не в сфере индивидуально-эгоистического индивидуализма). В той мере, в какой личность включена в процессы социального взаимодействия (например, в общественное разделение труда и т. п.), она становится субъектом социального творчества. Как известно, Робинзон Крузо, даже занимаясь хозяйством, не был субъектом социального творчества до того момента, как на острове не появился Пятница. Отсюда напрашивается вывод о том, что организованно-солидарное социальное взаимодействие (например, посредством создания условий для коллективного социального творчества) является наилучшим для формирования личности субъекта социального творчества. И наоборот, неорганизованная антагонистическая система социального взаимодействия минимизирует само взаимодействие, что объективно мешает развитию способностей к социальному творчеству. Поскольку при разрушении реального социального взаимодействия разрушается и духовная культура, которая, как известно, является, в определенном смысле слов, системой не только индивидуальных, но и общественных идеалов, постольку деформируются и угасают способности к социальному творчеству. Не случайно поэтому в антагонистических социальных системах в общественном сознании и общественной психологии наиболее распространены стереотипы гедонизма и эгоизма, тогда как в солидарных социальных системах в общественном сознании (и психологии) преобладают противоположные мотивы (гуманизма, альтруизма и т. д.).
Феномен социального творчества личности характеризуется также признаком интенсивности. В своих сочинениях П. А. Сорокин не дал четкого определения данного понятия. В традиционной же интерпретации под интенсивностью подразумевают напряженность некоего процесса (усилия, действия). Думается, что такое традиционное определение вполне подходит и для характеристики феномена социального творчества личности, которое может иметь разную степень интенсивности (напряженности). Так, одним людям легче даются решения некоторых вопросов и они легко справляются с возникающими требованиями в процессе своей деятельности; другим людям это дается труднее, тяжелее. Здесь могут сказываться не только психологические особенности самой личности или ее стартовые (изначально получаемые в семье, школе, дружеской компании и т. д.) ценностные установки, освоение и переработка (совершенствование) которых также могут быть затруднены в силу их специфики, устойчивости и проч. Необходимо также помнить и об условиях внешней (социальной, культурной, природной) среды, в которых находится каждая отдельно взятая личность. Благоприятные условия объективно способствуют более успешному самоопределению, более эффективной самодеятельности, более облегченному освоению и усвоению принципов и норм социально ответственного поведения; неблагоприятные условия внешней среды затрудняют этот процесс.
Органично связана с направленностью социального взаимодействия и такая характеристика феномена социального творчества личности, как ее собственная направленность. Но здесь есть одно очень существенное различие: направленность социального взаимодействия становится солидарной, когда устремления и усилия одной стороны совпадают с устремлениями и усилиями другой стороны. И тогда, казалось бы, сами понятия социального взаимодействия и социального творчества вроде бы сближаются настолько, что могут быть восприняты как синонимы. Но если устремления и усилия одной стороны не совпадают с устремлениями и усилиями другой стороны, то складывается (по логике П. А. Сорокина) антагонистическое взаимодействие (точнее его было бы называть противодействием), которое свидетельствует об отсутствии социального консенсуса и тем самым об отсутствии социальной и духовной гармонии (единства) в поведении одной (или обеих) сторон.
Но ведь это не так. Когда судья выносит приговор и, в соответствии с законом, наказывает подсудимого, чья вина установлена, он выступает по отношению к такому подсудимому как его антагонист, но при этом поступает вполне социально ответственно. Когда же судья выносит приговор подсудимому, чья вина не доказана, он поступает как антагонист и при этом творит произвол, т. е. ведет себя социально безответственно. Поскольку социальная ответственность – один из ключевых признаков социального творчества, то в одном случае судья выступает как субъект социального творчества, а в другом – нет. Следовательно, критерием социального творчества в сфере социального взаимодействия может быть только общепринятая норма (морали, права и т. д.), тогда как в структуре самой социальной ответственности личности субъекта социального творчества, помимо таких норм, вполне допустимы и собственные индивидуальные нормы и установки. Никто ведь не заставляет, например, личность вести себя жертвенно и совершать подвиг. Она сама избирает для себя такую модель поведения, руководствуясь собственными представлениями о приоритетности тех или иных требований социальной ответственности.
Таким образом, направленность социальной ответственности личности, строго говоря, может не соответствовать общей направленности всей системы социального взаимодействия между нею и обществом в целом, но при этом никакого антагонизма автоматически не возникает, а складывающиеся противоречия между личностью и обществом снимаются без всякого насилия.
Наконец, характеристика социокультурной динамики формирования субъектов социального творчества была бы не полной, если бы мы не обратились к такому ее признаку, как продолжительность (длительность). Длительность (продолжительность) социального творчества отнюдь не предполагает его постоянность, непрерывность. Социальное творчество имеет и должно иметь свои четкие временные границы. Ни во сне, ни в коме человек не может быть субъектом социального творчества. Кроме того, следует учитывать и возрастные, и физиологические границы: несовершеннолетние или недееспособные лица также не могут выступать в качестве субъектов социального творчества. И хотя самоопределением и самодеятельностью такие лица могут заниматься, но нормотворчеством – нет, а их социальная ответственность остается весьма ограниченной. Иначе говоря, всей полноты признаков социального творчества отдельные граждане могут и не иметь, что, само по себе, просто исключает социальное творчество, хотя и не отрицает объективную необходимость социального взаимодействия (с такими личностями), а уж тем более о социально ответственном поведении личности рассуждать не приходится. Тем самым мы обнаруживаем удивительную вещь: вне социального взаимодействия социальное творчество развиваться не может, но само по себе социальное взаимодействие еще не является исчерпывающим основанием для развития социального творчества. И здесь опять-таки следует признать ключевое значение духовной культуры в генезисе феномена социального творчества и его субъектов.
Духовная культура по своим конкретным формам исторична, т. е. меняется и должна меняться для того, чтобы органично определять содержание и динамику социального взаимодействия, а через него – самого социального творчества. Противоречие, возникающее порой между духовной культурой и социальными технологиями такого взаимодействия и творчества – свидетельство догматического отношения со стороны отдельных субъектов социального творчества к содержанию и структуре в самой духовной культуре. Выход из подобных противоречий заключается в правильном структурировании и иерархии собственных ценностных ориентаций (приоритетов) личности. Ценности высшего порядка (абсолютные ценности) должны быть и в поведении любого человека его социальными регуляторами.