Аномальная зона

Виктор попытался представить, как тут когда-то жили люди. Как они ходили по этой дороге, как играли свадьбы, катая здесь сватов в тачке. Как провожали по ней же в последний путь умерших. Сразу стрельнуло: где-то здесь должно быть и кладбище. Заброшенное кладбище в покинутом селе – любимое место действия для авторов жутких историй.

По спине невольно пробежал холодок.

Чтобы не стоять и не накручивать себя, Шамрай неторопливо двинулся дальше. Профессор Горбатько потащился за ним, втянув голову в плечи. Жора уже настроил фотоаппарат и теперь щелкал все подряд, выискивая самые мрачные кадры. Ему ли не знать, чем положено иллюстрировать подобные статьи! Гриша просто вертел башкой во все стороны.

– Мужики, тут, похоже, даже вороны не летают, – наконец поделился он еще одним наблюдением.

– Зато машины все-таки ездят, – заметил Горбатько. – А в такие места просто так не заедешь, я правильно понимаю?

– Точно, – отозвался Гриша. – Я бы сюда снова ни за что не поперся.

– Да уж, местечко не очень приятное, – согласился профессор. – И аура тут паршивая, я уже чувствую. Почему – не могу объяснить, а просто чувствую.

Переговариваясь, мужчины прошли по центральной улице брошенного села и вышли к месту, которое когда-то, видимо, считалось местным центром. Напоминало оно небольшую площадь в форме неправильного овала, которую и пересекала главная, она же единственная, улица. Взглянув налево, Гриша не удержался и хохотнул. Все тут же повернулись в эту сторону. Водитель смеялся, уставившись на небольшой пустующий постамент, позади которого торчало одноэтажное здание, смахивающее на контору или сельсовет.

– Тут бюст Ленина был, зуб даю! – веселился Гриша. – А уж потом ему и ноги приделали. Бронзовый, надо думать, вот его и скоммуниздили…

– А тебя-то с чего колбасит, что-то я никак не пойму? – раздраженно спросил Шамрай.

– А потому что я в лихие девяностые знаешь сколько такого говна сдал вот этими вот самыми? – Водитель выставил перед собой руки. – Чего уставился? Ты тогда еще пацаном был малолетним, кота «дядей» называл, а у меня, блин, жена молодая, дите на руках, сам я после армии, а работы в Житомире – во! – На сей раз он умудрился скрутить одновременно обеими руками по здоровенной дуле. – Отрихтовали мы с зятем старенький «рафик», повыдрали оттуда все сиденья – и вперед, за орденами! Полтора года по всем районам металл собирали. Скидывали его на частных пунктах приемки, а дальше умные люди гнали медь, алюминий и прочий лом через Питер в Прибалтику. Зятю тогда мало показалось, решил он в этот бизнес серьезно зайти, сам начал возить…

Гриша внезапно умолк, сплюнул и повернулся к постаменту спиной.

– И? – спросил Жора.

– Перехватили на трассе за Харьковом. Груз забрали, а зять в драку полез – вот и пристрелили его. – Гриша махнул рукой. – Я после этого с металлом завязал, в челноки подался.

Его веселье внезапно сменилось депрессией.

Профессор Горбатько, заметив это, вдруг насторожился и стал похож на охотничью собаку, которая взяла лисий след.

– Голова не болит? – деловито осведомился он.

– У меня? – Водитель для верности ткнул себя пальцем в грудь.

– У меня болит, – подал голос Жора. – И на душе какая-то гадость.

– А как болит? – уточнил Горбатько. – Просто или еще и в висках стучит?

– Стучит. – Повесив камеру на шею, Жора принялся массировать виски указательными пальцами.

– Мне тут тоже паршиво, – сообщил Гриша. – Поехали отсюда, мужики.

Шамрай тем временем осматривался. Справа от постамента и конторы, на противоположной стороне площади стояло пустое строение из силикатного кирпича, в котором даже тот, кто никогда не бывал в сельской местности, легко мог бы опознать бывший магазин.

– Интересно, а где у них танцы были? – задумчиво проговорил Гриша.

– А тебе какая разница? – равнодушно обронил Виктор. – Теперь мы этого никогда не узнаем.

– Смотрите-ка, а ведь дальше площади машины не заезжали! – подал голос профессор, указывая на следы шин. – Останавливались где-то здесь, у постамента, разворачивались – и обратно. Виктор, мне уже можно работать? Сдается мне, что мы на месте.

– Даже нужно, – согласился Шамрай. – Да вам и виднее. Я в этих ваших тектонических разломах и прочих сетях Хартмана[6] не разбираюсь.

– Я тоже, – неизвестно к чему вставил Жора. – Чего нельзя сфотографировать, того вообще не существует.

– Авторы вашей газеты, даже такие видные, как вы, Виктор, всегда гордились собственным невежеством во всем, что касается серьезной науки, – констатировал профессор Горбатько.

Шамрай пропустил эту шпильку мимо ушей. С Максимом Ивановичем он имел дело уже почти два года, тот сам искал контактов и плацдарм для изложения своих завиральных теорий. Это, однако, не мешало ему регулярно делать всем замечания, давать советы, а при случае разражаться занудными лекциями различной продолжительности.

Профессор прошел вперед еще метров пять, остановился и замер, словно пытаясь ощутить нечто такое, чего не ощущали и не слышали все остальные. Потом он расстегнул сумку и извлек из нее собственноручно сконструированный прибор, основой которого служила рамка из толстой медной проволоки. Виктор, не раз видевший аппарат в действии, называл его «адской машинкой». Он представлял собой герметически закупоренную коробочку с вмонтированным в нее датчиком неизвестно чего. Работало устройство на обычных батарейках.

Вставив медную рамку в специальные пазы, Горбатько покрутил верньер, приводя прибор в рабочее состояние, а затем повернулся к остальным:

– Сейчас никто ко мне не подходит, ясно?

– Работайте, Иванович, работайте, – отмахнулся Шамрай.

Затем Горбатько с головой погрузился в процесс биогеолокации. Сперва он провел ладонью над рамкой. Затем – под ней. Постоял некоторое время, покачал головой, после чего медленно, приставными шагами, начал продвигаться вперед, держа прибор с рамкой прямо перед собой. Жора щелкнул фотоаппаратом. Виктор не отрывал взгляда от профессора.

Сделав с десяток шагов, Горбатько замер. Потом продвинулся еще на несколько сантиметров – и снова остановился. Попятился, поколдовал над «адской машинкой», повернул вправо и медленно двинулся в сторону бывшего сельмага. Дальше он уже двигался почти без остановки, а добравшись до здания, развернулся на сто восемьдесят градусов и принялся утюжить противоположную сторону площади, постепенно подбираясь к пустующему постаменту. Наконец он остановился и кивком подозвал Виктора и Жору.

– Смотрите! – проговорил он, когда оба приблизились. – Вы когда-нибудь видели такое?

На этот раз они втроем повторили маршрут профессора, двигаясь с ним шаг в шаг. Сначала вроде бы ничего не происходило, а потом рамка начала дергаться, еще шаг – и она начала вращаться вокруг собственной оси, словно под действием посторонней силы. То же самое повторилось, когда вся троица подалась к сельмагу. И аналогично – рядом с пустым постаментом.

– Ну? Вы видели? – Глаза профессора неистово засверкали. – Земное излучение в этом месте невероятно мощное. Я бы предположил, что мы с вами, товарищи, сейчас стоим на самом краю гигантской трещины в земной коре. Вот как она проходит! – Горбатько изобразил рукой какую-то ломаную линию. – Фактически, Виктор, все, что находится вдоль краев этого разлома, вполне может считаться аномальной зоной. Все еще болит голова, Георгий?

– Угу. – Фотограф снова потер виски. – А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче. Граммов сто, не больше.

– Со мной, во всяком случае, все в порядке. – Шамрай пожал плечами. – Не знаю… А вот на душе как-то неспокойно, правда. Да тут мало кто спокойным бы остался…

– У этого места тяжелая энергетика! – категорически заявил профессор. – И не только там, где мы сейчас стоим. – Для большей убедительности он даже притопнул ногой. – Вообще-то у меня такое впечатление, что большая часть этого населенного пункта расположена в узлах геопатогенных зон. Сеть Хартмана здесь, если можно так выразиться, несколько плотнее, чем где-либо еще. Одним словом, каждый из нас ощущает наличие аномалии по-своему.

6

Сеть Хартмана – якобы существующая на Земле геобиологическая сеть. Согласно гипотезе, выдвинутой немецким ученым Хартманом, эта сеть опутывает практически всю поверхность планеты. Места пересечения линий сети – «узлы» – образуют неблагоприятные для здоровья геопатогенные зоны, которые, как утверждают сторонники этой гипотезы, можно обнаружить биолокационным методом.