Монолиты готики

Впрочем, тень надежды стервятником парила над кладбищем разбитых иллюзий.

– Гм, господин, – попытал счастья Краулер, – значит, вы действительно хотите, чтобы я нанес визит вежливости нашим родичам? Другим Кланам, если точнее?..

– Леонард. – Огастус тщательно произнес имя собеседника – не плюнул впопыхах, как это бывает, а, обглодав каждую букву, развесил безжизненные скелетики в воздухе. И, копируя интонации какой-нибудь бабули (старой грымзы с диктаторскими замашками и запущенной шизофренией, но в целом – приятной леди преклонных лет), читающей нотации внучку, продолжил: – Стратегию следствия тебе придется разрабатывать самостоятельно. Собственно, для того я и доверяю это важное дело тебе. Если бы я занимался каждой мелочью, в твоей помощи не возникло бы необходимости. Тебе придется самостоятельно принимать решения, и корректировать ход расследования в том направлении, каковое ты сочтешь верным. У тебя не будет иных обязанностей, кроме поиска святыни, что дает возможность узнать и понять больше, чем кто бы то ни было… Твой интеллект, кусочек за кусочком, создаст уникальную мозаику того, что случилось на САМОМ ДЕЛЕ, и никто – даже я – не посмеет комментировать следствие, или препятствовать его продвижению. А мне придется твердить, что в Багдаде все по-прежнему спокойно…

Альбинос, вздрогнув, не без труда сбросил оторопь, наброшенную на него старым вампиром. Это был не гипноз, и даже не внушение (во всяком случае, не преднамеренное). Просто подобное случается, когда слушателю неожиданно открывают глаза на величайшую значимость его собственной персоны.

– Что касается «визита вежливости», – кавычки Магистр обозначил сухими смешками, – то и это останется на твоем усмотрении, как и на совести. Думаю, я бы поискал подходы к нашим, как ты заметил, родичам… Но имеет место ЕЩЕ один немаловажный аспект – секретность. Понимаешь, о чем я?..

– Понимаю, господин, – медленно ответил Краулер, нутром чуя подвох. – Очень хорошо понимаю… Хотя, если подумать… не совсем. Что вы имеете в виду?..

Огастус вздохнул. Почти незаметно.

– Необходимо держать в секрете факт пропажи реликвии. Об этом не должна узнать эта голодная свора – широкая общественность. Положение, в котором мы окажемся, будет не просто нелепым, а анекдотичным. У нас из-под носа увели тот самый Череп, что красуется на гербе Клана, причем посреди белого дня! Нам нет оправданий. Поэтому, – подытожил старик, – следует занавесить происходящее маскировочной сеткой таинственности. Пока мне удается дозировать информацию, но лишь пока. О случившемся знают всего несколько вампиров. Один встретил тебя у порога, другой сидит перед тобой.

Лео, которого изнутри глодали смутные сомнения, едва не обернулся.

– Теперь о краже знаешь и ты, – продолжил Магистр. – Мы-то остаемся здесь, и будем держать языки за клыками – то малое, что можно сделать в этой неприятной ситуации. Но, поскольку поиск будешь вести ты, бремя ответственности ляжет на твои плечи всем весом. Конечно, я понимаю, что невозможно вести следствие таким образом, чтобы ни у кого не зародилось подозрений. Тебе предстоит общаться с людьми, вампирами, вервольфами, и… другими. Однако, если над Кланом Гирудо начнут смеяться публично, я буду знать, с КОГО спросить.

– Я еще могу отказаться?.. – пискнул альбинос.

– Разумеется, нет. И мы уже обсуждали этот вопрос. Теперь ты знаешь СЛИШКОМ много. – Черные глаза полыхнули зловещим огнем (не иначе, «желудочный» реактор сбрасывал энергетический избыток). – И тебе, как я говорил, придется самому выбирать слова и поступки… Сознавая важность твоей миссии, я не могу запретить обсуждать с кем-либо похищение Черепа. Но выбирай собеседников с умом, и с умом же задавай вопросы, не говоря о том, чтобы рассказывать что-либо самому. Ведь, повторяю, спросить придется с тебя.

Краулер, быть может, впервые за свою долгую жизнь понял, что значит «спуститься с небес на землю». Прежде-то он считал, что это отходняк после какой-то крутой наркоты, но сейчас понял, что на самом деле выражение означало жгучее разочарование. Подумать только, ему навязали дело, без которого Леонард бы прекрасно обошелся, а теперь еще и заткнули рот!.. «Дело о Черепе» (именно так вампир назвал про себя грядущее следствие) могло вознести его статус до необозримых высот, или же, напротив, уничтожить. Теперь же выяснилось, что, даже если реликвия вернется туда, где ей положено быть, альбинос не сможет никому об этом рассказать, ведь официально Череп никогда не покидал этого самого места! А если он осмелеет и наплюет на запреты, никто попросту не поверит в этот «героический эпос»…

«Так на кой, спрашивается, мне это нужно?!..» Но озвучить висевший на языке вопрос Краулер не решался. Как говорится, «он СЛИШКОМ много знал».

– Я немного запутался, – признался Леонард. – Как я смогу выяснить, причастен ли кто-то к убийству и краже, если даже не смогу его прямо об этом спросить?! Мне МОЖНО дать знать, что реликвия похищена, или же придется намекать?..

– Можно, если осторожно, – улыбнувшись, проскрипел Огастус. – Сам решай. Я не могу консультировать тебя насчет каждого отдельного случая. И учти, что, ЕСЛИ за произошедшим стоит какой-то Клан, третий – на нашей стороне. Упыри и Вурдалаки не выносят друг друга даже больше, чем нас. Хотя альянс не исключен, вероятность его ничтожно мала. ЕСЛИ злоумышленники – кто-то из них, то третья сторона не при чем. Запомни это. И, вместо того, чтобы гнать картину, прояви осторожность и поищи союзников.

Меньше всего альбиносу хотелось искать союзников среди этих уродов («Неужто речь о том, чтобы посещать их мерзкие тусовки и скалить зубы на глупые шутки?! Нет уж, увольте…»). Но, как говорится, на безрыбье и рак – что-то вроде самоходной банки с черной икрой. Тоскливые мысли кишмя кишели в голове, насмерть сражаясь за титул «самой депрессивной и пессимистичной».

– Для того же, чтобы поиск союзников шел более гладко, – продолжил Магистр, – я даю тебе это. – Он достал из-под пачки бумаг карточку и протянул Краулеру.

Тот принял и безучастно повертел в руках прямоугольник белой бумаги, весьма приятный, благодаря ламинированию, на ощупь. По мере того, как сознание все глубже увязало в смысле текста, отпечатанного на одной стороне мелким разборчивым шрифтом, глаза Леонарда расширялись, а сам он проникался благоговением к невзрачной, на первый взгляд, карточке.

В самом конце, напротив «Огастус, Великий Магистр Клана Гирудо» стояла подпись означенного должностного лица. Выше содержалось обращение, адресованное любому существу, кто потрудится с ним ознакомиться.

Альбинос читал и преисполнялся гордыни. Оное чувство благотворно действовало на всех вампиров без исключения. На сердце же Краулера, истерзанное потрясениями, излилось живительным ливнем – парной крови:

«Приветствую, незнакомец или знакомец – вампир, оборотень, человек, морлок, или кто-либо еще. Если ты читаешь эти строки, податель сего (предполагается, что это Леонард Краулер) стоит/сидит/лежит в непосредственной близости от тебя. Вне зависимости от того, являешься ли ты членом Клана Гирудо, прошу (приказываю – представителям Клана Гирудо) оказать подателю любую посильную помощь. Уверяю, ты будешь вознагражден. Податель сего (если все сложится удачно, им по-прежнему будет Леонард Краулер) является уполномоченным лицом, действующим в интересах Клана. Он выполняет ответственную и важную миссию, о целях каковой распространяться ему не позволено. Итак, прошу/приказываю оказать всю возможную помощь. В случае же, если ты начнешь чинить подателю препятствия (очень надеюсь, что Лео Краулер находится поблизости и в добром здравии), либо беспричинно откажешь в содействии, которое объективно мог бы (должен бы) оказать, Клан Гирудо обрушит на тебя свой страшный гнев.

Огастус, Великий Магистр Клана Гирудо».

Не успел альбинос прочесть обращение, между строк озаглавленное «подателю сего», и сулящее блага, невиданные большинством сверстников («наконец оценили по заслугам!..»), как в дверь постучали. Оный стук был предельно тактичен, словно вопрошая «Господин, вы не заняты?..», наводя на мысль, что стучащий был таким же сухопарым и чопорным, как его манера стучать.