Убить императора

– Мне нужно, – улыбнулся Уильям. – Если честно, никто до вас еще не покупал этот товар. Не хватало денег и смелости, наверное.

Я вздрогнул и сжал кулаки. Я уже совершаю преступление, уже преступник. Это здорово.

Доктор бесцеремонно сунул мне в рот резиновую капу, нахлобучил на голову шлем и застегнул ремешок. Не успел я опомниться, как откуда-то взялись ремни, которыми Уильям опутал мои руки и ноги. Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро…

Забрало шлема перекрыло доступ света к глазам. Темнота.

– Расслабьтесь, – сказал Уильям, – я начинаю…

Я постарался расслабиться, но ничего не вышло. Мышцы напряглись, челюсти инстинктивно сжались. Начало мне определенно не нравилось.

Тихий шелест вентилятора, звучавший целую вечность. Наконец заработал процессор. Откуда-то появился свет: он плыл на меня из темноты, а может, это я всплывал из морских глубин. Возможно, виной тому были жидкие кристаллы забрала, но я склоняюсь к мысли, что все происходило у меня в мозгу. Времени особо размышлять-то и не было, как и желания. Разум начал захлебываться в безбрежном потоке, который извергли машины Доктора-Скальпеля.

Свет, к которому я совсем не спешил, ринулся навстречу. Все исчезло. Тьма набросила на голову мягкое, плотное одеяло. Исчезли все звуки, цвета и запахи, я начал задыхаться. Вот тут-то все началось по-настоящему…

Мое тело начало вспоминать то, о чем никогда не знало, не ведало. Удары, блоки, захваты, приемы и контрприемы, – все то, чего никогда не умело. Перед глазами мелькали смутные образы, воспоминания тренировок, поединков, в которых я никогда не участвовал. Я не помнил своего сэнсея, не знал ни одного противника. Зато тело мое теперь умело все – ломать, рвать, выбивать… Убивать.

Поймите меня правильно, тогда-то я этого не знал! Как, прочем, и всего остального. Настоящий кошмар, наихудший в моей жизни. Горячечный бред, пережить который невозможно. Мозг захлебнулся в первые же секунды информационной атаки. Кислота, потоком хлынувшая внутрь моей черепушки, растекалась по извилинам, стремясь проникнуть меж раскрытых полушарий… Затвердевшая кора лопнула, и внутрь потек свинец.

Образы безликих противников сменились алой лавой, вскипавшей в глазницах. В ней плескались черные демоны. Тело я уже не чувствовал, весь мир сконцентрировался внутри крошечного наперстка, к которому стремились кислота и свинец. Я старался, как мог. Бесполезно.

Хрупкие стенки треснули и поддались. Обжигающий свинец хлынул внутрь скорлупы, в которой таился я – беспомощный, мокрый птенец… А вот дальше ничего не помню. Но вряд ли отключился, поскольку пациент должен находиться в сознании. (Как я узнал позднее, Доктор-Скальпель неоднократно бил меня электродами). Просто не помню. Не мог запомнить. Не осталось ни сил, ни возможностей, ни даже свободных ресурсов. В моих мозгах поселилась чудовищная тварь гигантских размеров, чье змеиное тело, разделенное на гигабайты сегментов, тянулось на многие мили. Пожрав птенца, прятавшегося внутри скорлупы, она довольно рыгнула и разинула пасть. Между длинных зубов наружу, к свету и тьме, карабкался незнакомец.

Он.

Я.

Проснулся. Видно, Доктор соизволил отключить адский компьютер и дал мне спокойно поспать. Очень мило с его стороны.

Шлем исчез. Открыв глаза, я бессмысленно глазел в потолок. Туманная дымка неохотно рассеялась. Сознание возвращалось местами. Приподнявшись на локте, я подтащил голову к краю кушетки. Меня вырвало. Снова, – если судить по засохшим пятнам на рубашке. Прокушенная губа нещадно болела. Кровь хрустела на губах и подбородке. Кошмар, блин. Никогда мне не было так паршиво, даже с самого жуткого бодуна.

Подняв голову, я даже смог поворчать ею из стороны в сторону – оглядеться, то бишь. Вместе с сознанием ко мне возвращались и силы. Лениво, неохотно, словно фригидная шлюха.

Доктор-Скальпель восседал за терминалом – изучал меня, словно ящерица, разогревшаяся на теплом камне, из-под приспущенных век. Меж коротких ресниц сквозило любопытство. Тонкие пальцы домиком сложены под подбородком.

– С-сука, – прохрипел я, выплюнув слово вместе к кровавой слюной. – Тварь…

Свесив ноги, я поставил их на пол. Старик сидел в своем кресле, внимательно наблюдая за мной. Казалось, он даже не изменил ленивой позы – я ненавидел и его. Но горло саднило, молило о пощаде.

Стащив задницу к краю, я, опершись о кушетку, перенес вес тела на ноги. Сейчас мне требовалась вся правда, которая только могла в них таиться. Я сделал первый шаг. Свой второй первый шаг в жизни. Его я, в отличие от первого, помню прекрасно. Пошатнулся, но устоял. Тело вспоминало. Гигабайты информации давили на затылок изнутри.

Я учился ходить. То, что было прежде, исчезло, стертое начисто, – файл на отформатированном диске. Поверх него записали то, что умел делать кто-то другой. Он и ходил совсем не так, как я. Возможно, даже лучше.

Правой, левой… Отпустить кушетку, шагнуть вперед… К наглому типу, ухмыляющемся из-за терминала. Вперед, только вперед…

Кулаки мои сжались, зубы скрипели. Ухмылка медленно испарялась. Доктор-Скальпель начал нервничать, но деваться было некуда – терминал стоял в самом углу, мимо меня не пройти. А я знал, что делать. Тело не нуждалось в командах. Оно само знало и умело все, что нужно делать. Уильям был на волоске от гибели. Я готовился разорвать его голыми руками, и, пусть я еще не совсем оправился, а на подбородке у меня висели лохмотья блевотины, я мог это сделать. Тысяча чертей, я хотел его смерти!.. Первый раз в жизни я по-настоящему хотел кого-то убить.

Старик вырос будто из-под земли. Не сознавая, что делаю, я нанес удар. Сухая деревянная рука протянулась из воздуха, обхватив мое запястье. Ха!.. Я изогнул ее особым способом, слегка повернулся и освободился, не прилагая особых усилий. Я был свободен, но Старик продолжал стоять у меня на дороге. Его я убивать не хотел. Он обрек меня на кошмарную вечность, – я сам просил его об этом. Обо всех тонкостях был осведомлен Доктор-Скальпель. Да-да, он предупреждал меня, но, что так же верно, он получал за это деньги.

Конечно, я был не прав. Мне нужно было на ком-то сорваться, только и всего. Нормальная причина, не лучше и не хуже всех остальных, по которым убивают людей. Я шагнул вперед, намереваясь пройти через Старика. Не тут-то было.

Он нанес удар, я с трудом увернулся. Мы схлестнулись. Я по-настоящему разозлился. Кулаки, локти, колени – Старик не двигался с места. Теперь он сам наносил удары, от которых мне приходилось уклоняться или блокировать. Мне приходилось несладко, однако в мозгу не возникло ни одной пораженческой мысли. Я дрался с учителем – насмерть.

Недолго, правда. Пропустив очередной удар, я отлетел в сторону кушетки, схватился за живот и застонал. Перед глазами все плыло.

Черт!.. Меня побили! А как же вечность кошмаров и боли?!. Все даром?..

Старик подошел ко мне, сел рядом и заботливо оглядел.

– Я просто старик, – тихо сказал он, – за мной десятки лет опыта. А ты устал, едва-едва научившись ходить. Для первого раза нормально. Товар высшего качества, это видно сразу.

Я кивнул, подавленный и разочарованный. Живот отходил.

Уильям выглядывал из-за плеча Старика. Он мог бы защитить себя сам, если бы не боялся своих же машин. За это я его ненавидел еще больше.

– Мистер Фармер, – осторожно начал он, – а мы не поспешили? По-моему, это все равно что дать ребенку гранатомет, объяснив, как им пользоваться.

– Наш мир стал бы намного лучше, – проворчал Старик, – если бы каждый ребенок получил свой гранатомет.

Уильям пожал плечами.

– Дело ваше. Однако мой долг предупредить молодого человека. Будь острожен, Гэс. Мы дали тебе в руки оружие… Да что там, теперь ты сам – оружие! Тело умеет убивать, в то время как разум еще не обучен контролю. Это…

– Твой долг, – фыркнул Старик. – Ты продаешь преступникам запрещенное искусство, и еще смеешь рассуждать о каком-то долге?! Твой отец не был таким лицемером.