Страница 4 из 79
Кэтлин обхватила себя маленькими, затянутыми в чёрные перчатки руками.
– Некоторые люди говорят, что после того случая я должна была усыпить Асада. Но было бы жестоко и неправильно наказывать животное за то, что произошло не по его вине.
– Вы не думали над тем, чтобы продать его?
– Мне бы не хотелось. Но даже если я решусь на это, то вначале должна переучить его.
Девон сомневался, что будет разумно позволить Кэтлин находиться возле коня, который совсем недавно убил её мужа, пусть даже ненамеренно. К тому же, вероятнее всего, она не сможет остаться в Эверсби достаточно долго для того, чтобы добиться какого-то прогресса в занятиях с арабским скакуном.
Но сейчас не время об этом напоминать.
– Мне бы хотелось осмотреть парк вокруг дома, – сказал он. – Не откажетесь составить мне компанию?
Выглядя взволнованной, Кэтлин отступила на полшага назад.
– Я распоряжусь, чтобы старший садовник показал вам его.
– Я предпочитаю вас. – Девон сделал паузу, а затем спросил: – Вы же не боитесь меня?
Её брови опустились вниз.
– Конечно не боюсь.
– Тогда прогуляйтесь со мной.
Игнорируя его протянутую руку, она скользнула по нему настороженным взглядом:
– Не должны ли мы пригласить вашего брата?
Девон покачал головой:
– Он решил вздремнуть.
– В это время суток? Он болен?
– Нет, просто мой брат придерживается расписания кота: долгие часы безделья с короткими перерывами для того, чтобы побриться, помыться или поесть.
Он заметил, что уголки её губ непроизвольно приподнялись в короткой улыбке.
– Тогда идёмте, – пробормотала она, прошуршав мимо него, и поспешно пошла по коридору, а он, не мешкая, направился следом.
Глава 2
Проведя всего лишь несколько минут в компании Девона Рэвенела, Кэтлин уже не сомневалась, что каждая грязная сплетня, которую она слышала о нём, была правдой. Он был эгоистичным ослом. Отталкивающим и грубым повесой.
Но нужно отдать ему должное, он был красив. Хотя его красота была не такой как у Тео, который был наделён благородными чертами лица и золотистыми волосами молодого Аполлона. Порочная внешность Девона Рэвенела была выразительной и вульгарной. В нём сквозил цинизм, из-за чего он выглядел на все свои двадцать восемь лет. Она испытывала лёгкое потрясение каждый раз, когда смотрела в его синие, цвета бушующего зимой океана глаза, радужки которых были окаймлены чёткой иссиня-чёрной оправой. Его лицо было гладко выбрито, но нижняя часть лица была затенённой, потому что просвечивались зёрна тёмных волосков, от которых не могла избавить даже самая острая бритва.
Он относился именно к тому типу мужчин, о котором леди Бервик, женщина, вырастившая Кэтлин, предупреждала её.
– Ты не сможешь сосчитать мужчин, которые будут иметь на тебя виды, дорогая моя. Мужчины без моральных принципов, которые будут использовать шарм, ложь и приёмы обольщения, чтобы обесчестить невинную девушку ради удовлетворения своих собственных низменных потребностей. Если ты вдруг окажешься в обществе такого негодяя, беги не оглядываясь.
– Но как я смогу распознать негодяя?– спросила Кэтлин.
– По нездоровому блеску в его глазах и лёгкости его обаяния. Его присутствие может вызывать бурные ощущения. Такие мужчины, несомненно, имеют в своей природе… «животный магнетизм», как говорила моя мама. Понимаешь, о чём я говорю, Кэтлин?
– Думаю, да, – вынуждена была ответить Кэтлин, хотя тогда не понимала.
Но теперь Кэтлин осознала в полной мере, что имела в виду леди Бервик. Мужчина, шедший рядом с ней, в избытке обладал «животным магнетизмом».
– Из того, что я уже увидел, – заметил Девон. – Будет более разумно сжечь эту гниющую груду брёвен, чем пробовать восстановить её.
Глаза Кэтлин расширились от удивления:
– Приорат Эверсби – историческая ценность. Ему четыре сотни лет.
– Держу пари, то же самое и с водопроводом.
– Водопровод вполне сносен, – ответила она, защищаясь.
Одна из его бровей вопросительно поднялась.
– Достаточно сносен, чтобы я мог принять душ?
Она замялась, перед тем, как признать.
– Душ вы не сможете принять.
– Тогда, наверно, обычную ванну. Как мило. В какого рода современной лохани я смогу сегодня окунуться? Ржавой бадье?
К своему сожалению, Кэтлин, почувствовала, как её губы начали растягиваться в улыбке. Она умудрилась сдержать себя, перед тем как ответить с достоинством.
– У нас есть переносная жестяная ванна.
– Разве нет чугунных ванн ни в одной из ванных комнатах?
– Боюсь, у нас нет ванных комнат. Ванна будет принесена в вашу гардеробную и унесена обратно после того, как вы закончите.
– А есть ли водопроводная вода? Хоть где-нибудь?
– На кухне и в конюшнях.
– Но в доме, конечно же, есть уборные?
Она послала ему осуждающий взгляд, при упоминании такого интимного вопроса.
– Если вы не достаточно чувствительны, чтобы заниматься тренировкой лошадей, – отметил Девон, – которые, в принципе, известны своей свободой поведения относительно функций тела, тогда вы сможете найти в себе силы сказать мне, сколько уборных есть в особняке.
Она покраснела, заставляя себя ответить.
– Ни одной. Только комнатные горшки ночью и уборная на улице днём.
Он одарил её недоверчивым взглядом и казался искренне оскорблённым такой идеей.
– Ни одной? Когда-то это было одно из самых процветающих поместий в Англии. Почему же, чёрт побери, дом не был оборудован водопроводом?
– Тео говорил, что, по словам его отца, в этом не было необходимости, когда в услужении есть так много слуг.
– Естественно. Какое приятное занятие, бегать вверх вниз по лестницам с тяжёлыми вёдрами воды. Не будем упоминать комнатные горшки. Насколько, должно быть, благодарны слуги, что до сих пор никто не освободил их от такого удовольствия.
– Нет никакой нужды в сарказме. Это было не моё решение.
Они проследовали по извилистой тропинке, обсаженной тисами и декоративными грушевыми деревьями, пока Девон продолжал хмуриться.
- Пара негодяев, – именно так Тео описывал Девона и его младшего брата. – Они избегают порядочного общества и предпочитают общаться с людьми дурной репутации, – говорил он ей. – Обычно их можно найти в тавернах или спортивных клубах Ист-Энда. Они растрачивают образование, вложенное в них. Уэстон рано бросил Оксфорд, потому что не хотел находиться там без Девона.
Кэтлин отметила для себя, что хотя Тео недолюбливал обоих кузенов, особую антипатию он испытывал к Девону.
Какой странный поворот судьбы, что именно этот мужчина должен теперь занять его место.
– Почему вы вышли за Тео? – Девон испугал её этим вопросом. – Был ли это брак по любви?
Она слегка нахмурилась.
– Я бы предпочла не выходить за рамки светского разговора.
– Светские разговоры ужасно скучны.
– Несмотря на это, окружающие будут ожидать, что мужчина вашего положения сможет поддержать такой разговор.
– Тео был таким? – спросил он ехидно.
– Да.
Девон фыркнул.
– Никогда не замечал за ним. Возможно, я был слишком занят, уклоняясь от его кулаков.
– Полагаю, можно с уверенностью сказать, что вы с Тео вызывали друг в друге не самые лучшие качества.
– Мы были слишком похожи в наших недостатках. – Он понизил голос и добавил с насмешкой: – И, по-видимому, мне не присуще ни одно из его достоинств.
Кэтлин оставалась молчаливой, блуждая взглядом по бурно цветущим гортензиям, герани и высоким стеблям красных пенстемонов. До своего замужества она предполагала, что знает всё о достоинствах и недостатках Тео. Во время шестимесячного ухаживания и помолвки они посещали танцы и вечеринки, устраивали прогулки на лошадях и колясках. Тео был неизменно обворожителен. Друзья предупреждали Кэтлин об известном нраве Рэвенелов, но она была безумно влюблена, чтобы слушать. Более того, скованность ухаживаний, визиты при компаньонке и редкие ограниченные встречи, не давали ей в полной мере распознать истинную суть Тео. Слишком поздно Кэтлин узнала важный жизненный факт – человека невозможно узнать по-настоящему, пока не поживёшь с ним какое-то время.