Бессердечный повеса

Отвернувшись от камина, Девон посмотрел на неё, прищурившись.

– Как я вписываюсь в ваши планы на будущее?

В ответ последовала враждебная тишина.

– Я действительно не думаю, что должен присутствовать при этом, – сказал Уэст глядя в потолок.

– Вы в состоянии позаботиться о себе, – сказала Кэтлин Девону. – Хелен, нет. Она не сможет защититься от Уинтерборна, если он будет плохо с ней обращаться.

– Конечно, сможет. Мы с Уэстом всегда будем защищать её.

– Вам бы следовало делать это сейчас.

Уэст встал и зашагал к двери.

– Так вот, значит, как это иметь семью? – спросил он раздражённо. – Бесконечно спорить и говорить о чувствах с утра до вечера? Когда, чёрт возьми, я могу делать, как мне хочется, и не брать при этом в расчёт полдюжины людей?

– Когда вы живёте в одиночестве на острове с одной единственной пальмой и кокосом, – огрызнулась Кэтлин. – И даже тогда, я уверена, вы нашли бы кокос слишком требовательным.

Уэст мрачно оглядел обоих.

– С меня хватит. Если вы меня извините, я собираюсь найти таверну, где смогу заплатить неприлично одетой женщине, чтобы та сидела у меня на коленях и выглядела очень довольной мной, пока я напиваюсь.

Выходя, он закрыл дверь с излишней силой.

Сложив руки на груди, Кэтлин сердито посмотрела на Девона.

– Хелен никогда не признается в своих желаниях. Она провела всю свою жизнь, пытаясь не быть никому обузой. Она вышла бы замуж за самого дьявола, если бы думала, что это поможет семье, и она прекрасно понимает, что Приорат Эверсби извлёк бы из этого пользу.

– Она не ребёнок. Ей двадцать один. Возможно, ты не заметила, но она вела себя с большим самообладанием, чем ты или я, – бессердечно добавил он мягким голосом, – и хотя это может тебя удивить, но жизнь под твоим каблуком может её не привлекать.

Кэтлин уставилась на него, закрывая и открывая рот, пытаясь найти слова. Когда она, наконец, обрела дар речи, её голос был пропитан ненавистью.

– Я поверить не могу, что позволила тебе ко мне прикоснуться.

Не в силах больше ни минуты находиться с ним в одной комнате, она выбежала из кабинета и бросилась наверх.

После, Кэтлин и Хелен больше часа напряжённо беседовали в небольшой приёмной, примыкающей к гостиной. К ужасу Кэтлин, Хелен, казалось, не только была готова к ухаживаниям Риса Уинтерборна, но и уже приняла решение на этот счёт.

– Ты нужна ему не из благородных побуждений, – сказала Кэтлин с беспокойством. – Он хочет жену, которая будет продвигать его амбиции. И нет сомнений, что он думает о тебе, как об аристократической племенной кобылке.

Хелен слабо улыбнулась.

– Разве не также люди нашего круга оценивают потенциальную жену? – С её губ сорвался нетерпеливый вздох.

– Хелен, ты должна признать, что ты и он из разных миров.

– Да, мы с ним совершенно разные, – признала Хелен. – Вот почему я намерена действовать осторожно. Но у меня есть свои причины согласиться на ухаживания. И пока я не желаю их все объяснять... я скажу тебе, что был момент, когда я почувствовала связь с ним, во время его пребывания в Приорате Эверсби.

– Пока ты ухаживала за ним во время болезни? Если так, то это жалость, а не связь.

– Нет, это случилось после, – она продолжила, прежде чем Кэтлин смогла ещё что-то возразить. – Я очень мало знаю о нём. Но я хотела бы узнать больше, – взяв руки Кэтлин, она крепко сжала их. – Пожалуйста, не возражай сейчас против ухаживаний. Ради меня.

Кэтлин неохотно кивнула.

– Хорошо.

– А что до лорда Трени, – осмелилась сказать Хелен, – ты не должна винить его за попытку ...

– Хелен, – прервала она тихо, – прости меня, но я действительно могу винить его, по причинам, о которых ты понятия не имеешь.

На следующее утро Девон сопровождал Рэвенелов в Британский музей. Кэтлин предпочла бы, чтобы это был Уэст, но он оставался в своих личных апартаментах с террасой, которые он оставил за собой даже после переезда в Приорат Эверсби.

До сих пор возмущённая обманом Девона и его обидными замечаниями прошлым вечером Кэтлин избегала разговоров с ним без особой необходимости. Сегодня утром они оба орудовали вежливыми словами и натянутыми улыбками, как оружием.

Столкнувшись с огромным количеством экспозиций в музее, сёстры Рэвенел выбрали первой для посещения Египетскую галерею. Сжимая брошюры и путеводители, они провели почти всё утро, изучая каждый экспонат: статуи, саркофаги, обелиски, плиты, забальзамированных животных, орнаменты, оружие, инструменты и украшения. На долгое время они задержались возле Розеттского камня,[28] восторгаясь иероглифами, вырезанными на его полированной лицевой поверхности.

Пока Девон осматривал соседнюю выставку оружия, Хелен подошла к Кэтлин, которая разглядывала древние монеты под стеклом.

– Здесь так много галерей, – заметила она, – мы можем посещать музей каждый день в течение месяца и так и не увидеть всего.

– Точно не такими темпами, – сказала Кэтлин, наблюдая, как Пандора и Кассандра открыли свои планшеты для эскизов и начали копировать некоторые иероглифы.

Проследив за её взглядом, Хелен сказала:

– Они получают безмерное удовольствие. Я тоже. Кажется, мы все изголодались по таким культурным ценностям и поводам для восторга, которые не может предложить Эверсби.

– В Лондоне изобилие и того и другого, – сказала Кэтлин. Пытаясь казаться несерьёзной, она добавила: – Полагаю, этот факт говорит в пользу мистера Уинтерборна, тебе бы никогда не пришлось скучать.

– Действительно, не пришлось бы, – Хелен замолчала, прежде чем осторожно спросить, – к слову о мистере Уинтерборне, мы можем пригласить его на ужин? Я хотела бы поблагодарить его за музыкальную шкатулку лично.

Кэтлин нахмурилась.

– Да можем. Лорд Трени пригласит его, если ты хочешь. Однако... ты понимаешь, насколько эта музыкальная шкатулка не соответствует правилам приличия. Это был прекрасный и великодушный подарок, но нам следует его вернуть.

– Я не могу, – прошептала Хелен, нахмурившись. – Это бы задело его чувства.

– Это заденет твою репутацию.

– Никому не обязательно об этом знать. Не так ли? Не могли бы мы считать шкатулку подарком семье?

Перед тем как ответить, Кэтлин задумалась обо всех правилах, которые она нарушила и грехах, которые совершила, некоторые небольшие, другие слишком огромны в сравнении с подарком, несоответствующим правилам приличия. Её рот скривился с противоречивой покорностью.

– Почему бы и нет? – сказала она и взяла Хелен за руку. – Пойдём, поможешь мне остановить Пандору, она пытается открыть саркофаг.

К радости и ужасу Хелен, Уинтерборн принял приглашение на следующий же вечер. Она очень хотела увидеть его, почти так же сильно, как и боялась этого.

Он приехал вовремя, и его проводили в гостиную на первом этаже, где собрались Рэвенелы. Уинтерборн был одет с элегантной простотой, его внушительная фигура была облачена в чёрный пиджак, серые брюки и серый жилет. Хотя его сломанная нога все ещё заживала, гипс был снят и он ходил при помощи деревянной трости. Можно было бы с лёгкостью различить его в толпе, не только из-за выдающихся роста и размеров, но и по чёрным волосам и смуглой коже. Оттенки считались результатом влияния испанских Басков в Уэльсе, не относились к аристократическим... но Хелен находила эти черты красивыми и поразительными.

Его взгляд упал на Хелен, тёмный огонь, обрамлённый чёрными ресницами, и она почувствовала нервный трепет. Сохраняя хладнокровие, она беспристрастно ему улыбнулась, желая обладать уверенностью в себе, чтобы сказать что-нибудь очаровательное или кокетливое. К её великому огорчению, Пандора и Кассандра, на два года её моложе, обе чувствовали себя комфортнее с Уинтерборном. Они забавляли его глупостями, спрашивая, спрятан ли меч в его трости (к сожалению, нет) и описанием мумифицированных собак в египетской галерее.