Страница 15 из 20
Дом был старше, чем страна. Вросший в землю, угрожающе ощетинившийся боковыми выступами, мощный как приготовившийся к прыжку лев. Новые поколения хозяев пытались прилепить к нему современные флигельки и пристройки. Но было видно как они едва держались. Казалось, в любую минуту дом готов был сбросить этот прилипший в мирное время мелкий груз и броситься в бой, сминая и подавляя.
Меня он хмуро рассматривал чуть скошенным верхним окном, взвешивал и оценивал как только что родившегося щенка. Распрямив плечи и скрывая начавшую бить в животе дрожь, я зашла в заботливо распахнутую Кристофером входную дверь.
Молчаливый дворецкий и бровью не повел: ни на желание молодого хозяина самому придержать дверь неизвестной девушке, ни на мое простенькое провинциальное платье и собранные в узел без всякой прически волосы. Он принял у сопровождающего нас сотрудника Академии узел с моими вещами и проводил в гостиную, где уже сидел благообразный чопорный нотариус.
- Мистер Руперт. Мисс Ерок, – представил нас Крис. – Мы собрались здесь для оформления права инициативного донора.
Усевшись за стол и разложив бумаги, мистер Руперт долго и тщательно знакомил меня с каждым пунктом договора. Несмотря на все более ухудшавшееся самочувствие, я сосредоточилась, внимательно слушая, отвечая и встречно задавая вопросы, чтобы быть уверенной в подписанных документах.
Завитый по последней моде чуб мистера Руперта кивал в такт его словам, мясистые губы шевелились, время длилось бесконечно.
- Мне было безмерно приятно иметь дело с такой уважающей традиции и букву закона особой, – сказал нотариус, прощаясь и прикладываясь к моей подрагивающей руке, – если в дальнейшем Вас заинтересует практика во время учебы, моя нотариальная контора к вашим услугам.
Стоя выпрямившись, как проглотившая милевый столб, я вежливо улыбалась и кивала. Когда дверь за нотариусом закрылась, Крис подхватил мое оседающее тело и понес наверх.
Лестница длилась и длилась, картины на стенах и пролетах с презрительно смотревшими со всех сторон Ера слились в единую смазанную ленту.
Меня била крупная дрожь. Откат после лекарств должен был наступить минимум на следующий день, но нечто в моем организме было против и яростно рвалось наружу.
За нами захлопнулась массивная дверь. В комнате тяжело пахло кровью. На подносах большого стола стояли закрытые крышками огромные кастрюли, судя по всему в них ждало своего часа свежее мясо.
Меня положили на прохладное покрывало из визийского шелка.
В глазах туманилось. Плыли затянутые в витиеватые шелковые обои стены комнаты, размазывалось в странные гримасы лицо склонившегося надо мной Ера.
Пока оставалась в сознании, я должна была сделать еще одну важную вещь.
Схватив за руку Кристофера, уже снимавшего с меня кружевные перчатки, и, с трудом поймав в фокус его угрюмое сосредоточенное лицо, я сказала:
- Если со мной что-то случится, помоги родным приехать и оплакать меня. – Молодой мужчина вздрогнул и окаменел плечами. – И, посмотри в глаза, – поймала его взгляд и серьезно, медленно проговорила: – Жизнь моя как человека – важнее всего. Если речь пойдет о потере зверя, не жалей. Если… тебе придется пойти на некоторые... нарушения нашей договоренности ради спасения моей жизни, сделай это без промедления. Главное – чтобы я выжила.
Уже не видя его реакцию откинулась на подушки. Волосы раскинулись тяжелыми локонами. Никогда не оставалась я при чужом человеке простоволосой. Мне предстояло многое, что я не делала никогда.
От сильной боли в животе буквально скрутило, я застонала. Почувствовала как к губам поднесли стакан и стала жадно пить. С каждым глотком становилось легче, меня омывало освобождение от боли, становилось легко. Потом следующий спазм, и опять тело скрючивает.
Вскрики и успокаивающее бормотание.
Короткая вспышка осознанности, я понимаю, что сижу с разметавшимися по плечам волосами, в одной нижней рубашке и жадно пью из очередного протянутого стакана. Пью красное и тягучее.
Жидкость льется по подбородку, заливает ворот тонкой рубашки, окрашивая ее пятнами и потеками, заставляя прилипать к телу, к ноющей груди.
Я поднимаю взгляд. Меня поит красивый молодой мужчина, сидящий с краю в одних бриджах. Очень привлекательный.
Я призывно смеюсь, отбрасывая стакан одним ударом. Он летит в стену и разбивается с неприятным звоном. А мое тело начинает трясти в судорогах. Мужчина наваливается, пытаясь удержать пляшущие, царапающие лицо руки. Он очень сильный и у него чудом получается зафиксировать кисти. Я подвываю, мне плохо.
Жесткие пальцы задирают сорочку и опускаются точно между ног, вызывая мелкие молнии удовольствия и успокоения. Жалко скулю. Но тут судороги почти затихают, меня начинают ласкать. То мягко, то жестко, когда конвульсии пытаются усилиться. Его пальцы волшебны, внимательны, настойчивы. Скользят в бесконечной нежности под ускорившееся мужское сердцебиение, его выдохи в мою открывшуюся натянутую шею.
Я раскидываю ноги и поддаюсь вверх бедрами, выкрикиваю бессмысленные звуки. В конце концов он сжимает в щепоть центр моего удовольствия и подергивает, держа меня за руки, глядя в глаза. И я кричу ему в лицо, облегченно, счастливо.
После чего он поднимает руку и трогает мои клыки, не помещающиеся за губами. Нежно.
Я смеюсь и лижу пальцы со слабым мятным запахом. Играю, водя по ним языком. Прикусываю, еще сильнее прикусываю, и меня снова накрывает темная волна.