Страница 48 из 55
Как прореагировали чекисты на мою дорожную лекцию, не знаю. Но потом, когда мы приехали в посёлок строителей Беркакит, они мне на ушко шепнули, чтобы я оградил гостей от «провокаций». Под этим они понимали то, чтобы журналисты не совали нос, куда не следует. Я усмехнулся наивности стражей социалистического порядка, привыкшие командовать отечественными журналистами. Зачем же тогда иностранцев привезли в такую даль? Всех их разделили на маленькие группки по три-четыре человека, дали сопровождающих – вероятно, каких-то местных стойких партийцев, функционеров, возможно и здешних журналистов, но я никого из них не знал.
На мою гидовскую долю достались американские журналисты, причём с одним из них – Крейгом Уитни (кажется, он из газеты «Нью-Йорк таймс») – мы были знакомы, он приезжал в Якутск зимой, чтобы рассказать своим читателям о жестоких сибирских морозах и о том, как местные люди выживают. Я действительно хотел помочь зарубежным коллегам в контакте со здешними жителями, которых, не сомневаюсь, заранее предупредили. Полагаю, что не желательных персон (асоциальный элемент и критиканов) изолировали. Я предоставил полную свободу выбора: заходите в любое жильё. Они выбрали деревянный вагончик. Там жила семейная пара, встретила очень тепло. Предпенсионного возраста. Приехали откуда-то с юга. Да, подзаработать деньжат, да и на мир посмотреть, когда-то ещё удастся в такой экзотический край приехать. Очень милые люди. Не помню, кем они работали. Какие-то простые работяги. На жильё не жаловались, хотя даже им двоим было тесновато в этой конуре.
Я в разговоре был двусторонним переводчиком. Всё-таки иностранцы не так уж здорово знали наш язык и нашу непутёвую бытовую жизнь, чтобы с ходу всё понимать. Переспрашивали, уточняли сказанное бамовцами. Да и те иногда оказывались в тупике от обычных вопросов западных журналистов. Это ведь не советские, которые в основном интересовались трудовыми достижениями…
Наша прогулка закончилась благополучно. А вот для корреспондента журнала «Бизнес-уик» – скандалом. Очень настырный был журналист. И самый агрессивный к Советам. Решил он расследовать, как в таком маленьком посёлке, где живут преимущественно мужики, обстоит дело с… проституцией. Полез в комнату, где как раз жили женщины. Стал напрямую, по-западному, то ли задавать вопросы, то ли приставать с неприличными предложениями. Наши советские оскорбились, они же не какие-то продажные. Возник шум. Тут подоспели мужички и повоспитали чужестранца, чтобы не совал свой буржуазный нос в нашу чистую, без проституции, и светлую, как наше будущее, жизнь…
Не знаю, заметили ли иностранцы одно из примечательных отличий бамовской территории: там было гораздо лучше с ширпотребом. В бамовских магазинах можно было свободно купить зарубежные товары: обувь, одежду, парфюмерию, бижутерию… Европейские и даже японские. Советская власть не пожалела валюту, чтобы и этим тоже (помимо патриотических песен и всенародного признания героизма строителей) привлечь сюда добровольцев и закрепить их здесь как можно дольше. Даже право на покупку автомобиля можно было заработать гораздо быстрее. Именно – право, так как накопить деньги на новую машину даже на БАМе для большинства было маловероятно.
«Герой БАМа» исключён из КПСС…
Ездил я на БАМ не только показать ход строительных работ, прокатиться на тепловозе по новым, ещё некачественно уложенным рельсам, но и разбираться с конфликтной ситуацией. Редактор Олег Якимов вручил мне письмо бамовцев, которое они направили в «Комсомольскую правду». Там, почему-то не захотели копаться в грязной истории. Возможно, по идейным соображениям: ведь БАМ – Всесоюзная ударная комсомольская стройка, на которой люди проявляют героизм, и на этом главная молодёжная газета страны должна воспитывать подрастающее поколение, а тут – чернуха. И «Комсомолка» переправила жалобу в Якутск, из обкома – к нам в редакцию, Якимов – мне.
Юрий Николаев, на которого жаловались, не ординарная личность – начальник строительно-монтажного поезда (СМП), первого на якутской земле. Он уже засветился в хвалебных репортажах центральной прессы. Его назначал и поддерживал лично начальник Главбамстроя. По крайней мере, так представлялся этот «герой».
К сожалению, у меня не сохранился номер газеты с моим материалом, но информации в записных книжках – не то что на повесть, а на роман хватит.
Первая наша встреча происходила у него дома, в Нагорном. Это – самый южный посёлок Якутии на дороге, связывающей республику с Транссибом и БАМом.
Для пионеров освоения новой территории жилищные условия начальника СМП-677 Юрия Николаева выглядели весьма комфортными. Это не примитивные вагончики первопроходцев.
Три комнаты. Кухня. Санузел, очень просторный, совмещённый. В гостиной все стены отделаны деревом: внизу – шкафы с фанерными дверками, вверху – стеллажи для книг. На них также – коллекция камней, друза, рога лося. Рядом – рога оленя. Выжженные и вырезанные на дереве и фанере различные картинки. На одной из них – оленья повозка: два оленя и на санях погонщик (каюр) с длинной палкой. Камин. «Собственной конструкции», – похвастался хозяин. Бра. Кресла. Журнальный столик. Миниатюрный обеденный стол.
Под дерево отделываются и другие комнаты…
Подошла пятилетняя дочурка Наташа.
– Вам какая кукла больше нравится? – Показывает новую, чистенькую, и старую, уже замызганную. – Папа, а зачем дядю заставляешь пить, ему же нельзя.
Когда Николаев предложил водку, я отказался: «при исполнении». Закуска редкостная для БАМа: мандарины, очень вкусные яблоки… Милая девочка, если бы ты знала, с какой нехорошей целью пришёл этот чужой дядя в гости к твоему папе и какие будут последствия этого визита?
Хозяин насторожённо рассказывал о себе, о своих трудовых свершениях на «стройке века» и грандиозных планах. Он как бы прощупывал: кто ты, пришелец, зачем ты здесь, насколько ты посвящён в наши внутренние дела, ты мне друг или враг? И я, понимая, что передо мной чрезвычайно изворотливый человек, не торопился раскрыть свои карты, не намекнул о письме в «Комсомолку» (он сам о нём заговорил), не ссылался на жалобы его подопечных. До встречи с ним старался поднабрать побольше общих впечатлений, мнений широкого круга людей, вовлечённых в принципиальный конфликт. И составить психологический портрет этого начальника: может, он так сильно радеет за успех строительства, что лишь слегка перегнул палку, и на него возводят напраслину?
По своему проекту, на свой страх и риск, рассказывает Николаев, он строит гостиницу, трёхэтажный клуб с пивбаром и «кают-кампанией». Сам балки рассчитал. ПТО (производственно-технический отдел) чертежи подготовил. В общежитии решили установить хорошие умывальники – отдельно это отметил, как заботу о людях.
– Всё было нормально. Один дед приехал из МПС, посмотрел. Здесь сказал: «Молодцы». А в Москве на коллегии заявил: «Вы знаете, что он задумал? Чтоб парни пиво пили, чтоб клуб был трёхэтажным… Народный контроль на него надо напустить… Что это он себе позволяет? Ему деньги дали на строительство железной дороги, а он куда их тратит? Мы найдём на тебя управу». И теперь у меня руки опустились… Да ещё письмо в «Комсомольскую правду». Сто сорок подписей: нет удобств в общежитиях. В МПС подумают, что это я организовал.
Представил себя защитником трудящихся перед министерством…
– Чиряев [первый секретарь Якутского обкома КПСС] благодарил меня за такое строительство, за культуру, за сохранение леса между домами… С начальником главка [Главбамстрой] ещё в Москве разговаривали: «Ну, как ты себе представляешь БАМ?» – «Прежде всего – высокая культура». – «И я также думаю…» – «Дайте трест или СМП – сделаю примером культуры». И сейчас здесь делается хоть сотая доля настоящей культуры, но делается…