Страница 92 из 158
-В первую очередь, я хочу извиниться перед тобой, Франциско, её слова...
-Что? Были полны злобы и ненависти? - Мужчина горько рассмеялся. - В одном это дитя дьявола право, сдержи ты слово, данное Магдалене и моей семье, сегодня мне бы не пришлось заставлять себя ехать сюда и поздравлять тебя "с новым счастьем"!
-Полегче, Сиско, - рука д"Эсте легла мужчине на плечо, - мы же договорились, что не будем поминать былое. С настоящим разобраться бы. Итак, зачем ты рассказал ей?
-Я не говорил. - Сухо возразил Джованни, опускаясь в кресло и пряча от них взгляд.
-А-аа, она сама догадалась! - тонкие губы Гонзага скривились в язвительной ухмылке.
-Креция росла в окружении Кастуччи, Мораг и множества других бессмертных. Кто бы ей ни рассказал, за кем бы она ни подглядела, она явно не станет просвещать нас, откуда у неё эти знания. Она так-то умеет держать язык за зубами, но когда выпьет...
-...становится сама не собой, словно одержимой? - едко прокомментировал Франциско, глухо рассмеявшись - Что ж, мы тому свидетели. Она дитя, с которым ты не можешь справиться, это факт! О чем только Горацио думал, вынуждая тебя к этому браку? Неужели слухи правдивы и так он решил наказать тебя за смерть моей Мэдди?
историческая справка
***
"30 сентября 1490 года. Градара. Спальня роженицы.
-Мне страшно, Джонни, - запавшие, с черными кругами от усталости, светлые глаза Мэдди казались ещё больше на изможденном, побелевшем от боли лице. - Я знаю, что умру... я помню о твоем обещании обратить меня, но меня не оставляет предчувствие, что все пойдет не так... Ты же обещал, что Горацио будет здесь и проследит, чтобы все прошло гладко. Этот ребенок разрывает мое тело на части, долго я не продержусь.
-Горацио не придет. - Джованни, видя состояние любимой, больше не мог оттягивать неминуемое. Если Магдалена не позволит ему вмешаться, его дитя причинит ей немыслимую боль, которую она никогда не забудет. Он рискует потерять их обоих! - Прекрати сопротивляться и дай мне сделать то, что должен. Я использую свою силу, так ты перестанешь ощущать боль. Тем временем я разрежу твой живот, выну наше дитя и сразу отправлюсь за тобой... - заметив, как на лице Мэдди появилась гримаса ужаса, Джованни замолчал, не понимая, чем вызваны её паника и отчаяние:
-То есть, как не придет? - её голос дрогнул, из глаз градом покатились крупные слезы. Глухое рыдание прорвалось из глубины её утробы и внезапные, злые, истеричные слова сорвались с её потрескавшихся губ, когда Сфорца положил одну ладонь ей на бедро, другую занеся над невероятных размеров животом, под тонкой кожей которого неистово билось в тисках его несравненное дитя. - Не смей касаться своим мясницким тесаком моего сына! Что, если ты ненароком убьешь его? Ты лжешь мне, ни за что не поверю, что Горацио пропустит рождение своего драгоценного дитя. Позови его сюда!
-... - искривленное лезвие замерло в дюйме от её пупка. - Ты сошла с ума?
-А ты думал, что я пошла за тебя по большой любви? - она злобно рассмеялась, - О-о, Джонни, не смеши меня, все, что мне было нужно, это подобраться к твоему Хозяину!
-Горацио мне не хозяин, - его держащая нож рука задрожала. Сфорца едва пересилил себя, чтобы не ударить внезапно ставшую чужой и страшно уродливой девушку.
-Не смей уходить! - закричала она, когда Джованни поднялся на ноги, отбрасывая нож от себя и тенью направляясь к выходу из спальни. - Ты не посмеешь бросить меня! Горацио уничтожит тебя, если не поможешь мне! - Дверь бесшумно закрылась за ним. - Проклятье, ты тряпка, Сфорца, тряпка, которая не держит слово! Ты обещал...
-Заприте дверь и выбросите ключ в Фолью. - Это было последним, что услышала она в своей жизни..."
***
23 сентября 1492 года. Пиза. Территория студенческого общежития.
"...так что, ты можешь представить себе, дорогой Алфи, как все это было ужасно. - Красивый почерк письма Санчии согревал его сердце, хотя его содержимое будоражило разум. - Хотя на самом деле, все было кошмарнее, чем я описываю. Креция повторила эту жуткую сплетню при Гонзага. На секунду мне показалось, что он накинется на неё с кулаками... После, уверена, у братика Джонни состоялся непростой разговор с Сиско, хотя он и не обмолвился об этом ни словом, но выглядел расстроенным и отрешенным. Теперь я чувствую вину за то, что нарушила обещание и позволила Креции выпить вина. Если бы я знала, к чему это приведет, разбила бы её бутыль с вином о стену... -Альфонсо тихонько рассмеялся: неужто его сестра начала прозревать с какой никчемной девкой связалась? Может, теперь одумается? - Местные не любят её едва ли не больше Магдалены, не смотрят в её сторону, не говорят с ней, за глаза зовут черной вестницей и плюют через плечо при случайных встречах на улице, будто боятся, что сглазит их. Кеси делает вид, что ей все равно, но мне так жалко её. Я говорила с Джованни об этом и он обещал, что если через месяц ситуация не улучшится, мы переедем в Градару..."
-Мы? - Почти выплюнул Альфонсо, сердито протирая веки и молясь, чтобы сей поворот событий ему померещился. - Проклятье, людская глупость не лечится!
-Ты расстроен? - голос Хуана едва не заставил его вздрогнуть. Смяв письмо, парень смело встретился глазами со старшим Борха. В шаге от него стоял, раскачиваясь на носках улыбающийся Цезарь. За последние дни они заметно поутихли в своем желании убить друг друга. Может, сказывалось отсутствие раздражающего фактора? - Плохие новости из дома? Тебе сообщили, что ты не поедешь домой на День всех святых?
-Ах, если бы, - зашвырнув комок бумаги под кровать, он сунул подмышку "Государство" Платона и пошел за братьями к учебным корпусам, - мой старший брат недавно женился по указке отца на девушке из приличной семьи и выяснил, что девица не приучена держать язык за зубами, вульгарна и дерзка, любит прикладываться к бутылке и чуть-то лезет в драку... - описывая Крецию, он следил за реакцией её братьев.
-Сочувствую. - Мягко заметил Хуан. - Уверен, твой брат сумеет справиться с женой.
Цезарь промолчал, слегка побледнев и нахмурившись. Хуан покосился на него:
-Не обращай внимание на этого нытика, у него снова период тоски. Скучает по сестре.
-Вот как? - Альфонсо едва не споткнулся о корень дерева, который не заметил под ногами. - Наверное, она очень хорошая? Я тоже иногда скучаю по сестре.
-Моя Кеси самая лучшая! - на мгновение лицо юноши осветилось счастьем, но тут же омрачилось тенью. - Не верится даже, что не увижу её до Рождества. Сдохнуть можно!
***
Спустя месяц Джованни, Лукреция и Санчия перебрались в Градару. Если, по мнению Креции, Пезаро было местом для ссылки за плохое поведение сбившейся с пути девочки, то эта глухая деревня, лишенная каких бы то ни было развлечений на досуге, стала её персональным адом на земле. Адом, который она определенно не заслужила. Один плюс, на чтобы она ни подбивала Санчию, та с радостью на все соглашалась, ибо точно так же помирала со скуки. Благо, местные пропадали сутки на пролет на бескрайних полях: кто в попытке что-нибудь вырастить, другие занимались выпасом скота. В целом, на них почти не обращали внимание. Ну подумаешь, две девицы проскакали в мешках через главную улицу, хохоча и выкрикивая сомнительные комплименты проходящим мимо горожанам. Кому от этого вред? Джованни только смеялся, узнавая, на что девочки поспорили и как Санчия будет отдуваться... В другой раз в забеге учувствовали два бойцовых петуха, утащенных с фермы синьора Кастильо. Это было воистину смешно, к тому же петухи были возвращены хозяину целые и относительно невредимые. Когда же в город мимоходом забрела труппа бродячих музыкантов, вся деревенька неделю плясала и пела от души. Потом ещё недельку отсыпалась, опустошив весь бар в замке Джованни. Стоило хищнику это обнаружить, он решил не спускать это на тормоза.