Страница 147 из 158
-Что, никогда не видел больного сифилисом? - зло поинтересовался Цезарь, поднимая с пола и надевая маску на лицо прежде, чем она успела что-либо рассмотреть.
-Это не сифилис, а проклятие на твою голову за то, что вздумал связаться с полукровкой!
-Если это не сифилис, тогда я сладкоголосый и хитрожопый Перотто.
-Ты глупый юноша, последовавший за Тьмой вслепую, за что и поплатился!
-Ты специально говоришь так, что тебя хрен поймешь, да? - с ёрничал Цезарь.
-Ты рос с мыслью, что ты приблудыш, что ты мой... - Джулиано хрипло рассмеялся.
-Нет! - Осознав, куда он клонит, она бросилась к бессмертному, но Цезарь её поймал.
-Ты знаешь. - глаза хищника в тени засветились, как у зверя, - она знает! Знает, что ты единственный Борха из вашего выводка, а она и Хуан родились от меня...
-Ты... - Цезарь почувствовал, как у него волосы встают на загривке, - Ты хищник?!?
-А она полукровка рожденная от Зверя (со Зверем внутри) и потому такая кровожадная!
-Мне все равно, кто она. - Ответил Цезарь севшим голосом, продолжая держаться между медленно сползающей по стене Кеси и мужчиной, которого он привык считать за врагом семьи. Вспомнил, как она утешала его, когда слухи о приблудстве Цезаря обострялись. - Так или иначе, Креция была, есть и будет моей единственной сестрой...
-Даже, если у вас разные отец и мать? - Уточнил хищник - Смертные гибнут, рожая полукровок от таких, как я. Ванноца дважды рожала мертвых. Желая сохранить связь с Борха и статус, она подменила мертворожденных своих на моих малышей. Это была справедливая сделка: Креция и Хуан получили заботящихся о них родителей, а Ванноца и Родриго - бесценную гарантию о том, что род Борха не зачахнет случайной гибелью единственного сына. Даже сейчас твоя мать имеет для Борха больший авторитет, чем Фарнезе, потому что она мать троих его детей. Родриго удивил меня, полюбив моих детей больше, чем своих: тебя и Джеронимо, Пьетро Луиса и Изабеллу. Он сделал главнокомандующим Хуана, а не тебя! Твои кровные братья "ушли", так и не получив от него признания отцовства. Ваши чувства делают смертных такими непонятными.
-А вы разве более понятны? - в голосе Цезаря послышался гнев. - Ты так равнодушно говоришь о гибели Хуана и в тоже время признаешь, что он твой кровный сын. Родриго, по крайней мере, месяцами сходил с ума от горя, ему очень тяжело далась эта утрата!
-Я отдал их Ванноце - Джулиано опустил глаза вниз, на сидящую на полу Лукрецию, - обещая не вмешиваться в их судьбу. Сделка есть сделка. У меня достаточно дел и потомков, чтобы отвлекаться на двух проблемных кукушат. Тем более, что жизнь всегда сама все расставляет по местам. Судьба Хуана определилась в момент, когда он совершил покушение на жизнь сестры и не довел дело до конца. Я прав, Лукреция? - Они повернулись к девушке. Она молчала, сложив голову на руки, обнимающие подтянутые к животу колени. Цезарь бросился к сестре, испугавшись, что Кеси стало плохо и она потеряла сознание. - Оставь её, она слишком далеко, чтобы услышать тебя...
-И что это значит? - усаживаясь рядом и притягивая Крецию к себе, он с трудом приподнял её, пересаживая к себе на колени. - Разве ты не видишь, как она выглядит? Что ей плохо? Тебе на самом деле все равно, что с ней будет дальше?
-А тебе нет? Не ты ли злорадствовал, сообщая ей неприятные вести? - Цезарь невольно зарделся под взглядом хищника, спешно отводя глаза в сторону. - Эти ваши чувства: сегодня люблю, а завтра ненавижу, сегодня храню, а завтра из черной ревности убью... мешают наслаждаться вечностью. Обращение начинается со смерти и заканчивается вечным бытием. Смерть останавливает сердце и очищает разум. Все с чистого листа. Никаких привязанностей и чувств. Только голые инстинкты и потребности. К тому времени, когда память обычно возвращается, близких больше нет. Осознание этой утраты приближает понимание того, что вся последующая жизнь может состоять из цепочки подобных утрат (сближение со смертным; сомнение, что однократное право обратить другого следует потратить именно на него; пока ты мечешься, он умирает; ты снова сомневаешься, может, он был самым лучшим, что могло случиться в твоей опустевшей жизни; И так раз за разом; поиск нового источника вдохновения и цели в ставшей такой бессмысленной жизни; ожидание), а может продолжаться без них, если ты отключишь чувства. Поверь на слово, без них жить гораздо проще и лучше!
-Ты прав, в последнее время я был ужасен. Я страшно ревновал Кеси к Горацио, думая, что она носит его ребенка, поэтому вел себя, как дурак. - Кеси зашевелилась, и он крепче прижал её к себе - но я продолжал любить её... Это глупо, но я сейчас так благодарен, что ты явился сюда и открыл мне глаза. Кеси носит моего ребенка, и она мне не сестра! Теперь ничто не мешает нам помириться и быть вместе, как одна семья...
-Правду говорят, любовь притупляет ум и помрачает все чувства восприятия. - делла Ровере рассмеялся, снисходительно глядя на "сладкую парочку". - Горацио убьёт тебя, если снова приблизишься к ней. Узнает, что она была беременна до их встречи в мае, что её сын не от него, убьет и его. На твоем месте я бы помог ему сначала в тайне появиться на свет, а затем исчезнуть до тех пор, пока он не вырастет. Это все, что ты можешь для неё сделать в этой жизни. Ты же продолжишь гнить, пока проклятье Гора не сожрет тебя заживо. Возможно, Кастуччи сдержат слово, данное Борха, и расклад после твоего обращения поменяется. Но сейчас ты должен оборвать все связи с моей дочерью, ясно?
-Зачем ты мне все это говоришь? - Цезарь старался понять. - Тебе же все равно...
-Я обещал не вмешиваться в её судьбу, наш разговор ничего не изменит для неё. Но даст возможность моему внуку не только появиться на свет, но и выжить в вашем мире...
***
Призывая к себе Тьму, она не ожидала, что окажется на самом краю крутого обрыва.
-Боже ты мой! - закричала она, поспешно делая несколько шагов назад, упираясь в чье-то тело и в спешке срываясь вправо. - Только тебя не хватало на мою бедную голову...
Лука смотрел на неё так странно, будто не узнавал. Нет, будто... уже потерял её!
-Пока ты здесь прохлаждаешься, Джулиано "учит" твоего бывшего своему раскладу.
-Он сказал, что мой ребенок не имеет отношение к Арагонскому, это правда?
-Последние месяцы ты только и делала, что пыталась избавиться от него, и по-всякому склоняла, а теперь он уже твой? Ты так рада, что он не имеет отношения к тому, кто дурно поступил с тобой, что не видишь очевидных последствий? Горацио все поймет, как только взглянет на ребенка, и тогда тебе, твоему малышу и его отцу... конец!
-Он сказал, что не тронет Цезаря, если я порву с ним, и я с ним порвала, черт возьми!
-Это при условии, что ты родишь ему ЕГО ребенка! - едва слышно пробормотал Лука.
-Ты думаешь, что он убьет нас всех? - у Креции от волнения сперло дыхание.
-Я вижу, с какой жестокостью он расправляется с Цезарем и вашим сыном на твоих глазах; - глаза Луки заволокло черной пеленой и голос сделался убийственно спокойным, - как ты жалобно плачешь, воешь и умоляешь его не делать этого; как бросаешься к ним, чтобы прекратить насилие и получаешь оглушающий удар по лицу, заставляющий тебя пасть; как ты приходишь в себя и видишь то, что осталось от самых близких тебе...
-Достаточно! - перебила его Креция, ругая себя за предательскую дрожь в голосе.
-Он покажет тебе, что такое жизнь в постоянном унижении и страхе, он сделает тебе ребенка и станет насильно тебя кормить. Он будет являться к тебе в образе Цезаря до тех пор, пока ты не поверишь, что он жив и пришел спасти тебя, поможет тебе родить ему сына и затем покажет истинное положение вещей, перед самой твоей смертью...
-Вовсе не обязательно, чтобы будущее было именно таким, я выберу другой его вариант!
-Верно. - Лука сморгнул и слегка тряхнул головой, избавляясь от наваждения, - Если в детстве ты выбрала бы... Хуана, избежала бы нежеланной беременности и получила бы более серьезную защиту от Горацио, но ты зачем-то сделала ставку на смертного...