Страница 101 из 158
-Ты знаешь, что получая удовольствие от нашей близости, ты наполняешь меня силой и энергией, втрое превышающей ту, что приходит в стычке с Хуаном? - Не удержавшись и лизнув его висок, она подарила ему нежный взгляд. - Надо делать это почаще...
-Разве я против? - Цезарь рассмеялся от удовольствия. Он терял голову от одной только мысли о предстоящей близости с Кеси, он любил её, несмотря на склочный характер и жестокость, с каждым годом разрастающуюся в ней пышным цветом. К нему и Хоффи она всегда была добра и более чем терпима. Он мог поклясться, что она любит их... и больше никого. Это заставляло его чувствовать себя особенным.
Цезарь заметил, что сестра на что-то пристально смотрит. Глаза её засияли от триумфа. Что такого она могла увидеть в глухой опушке леса, окружающего небольшой пруд. Оленя? Они нашли это место ещё малыми детьми, катаясь на лошадях в сопровождении Мичелотто. Губы Креции сложились в зловещий оскал:
-Попался! - прошептала она на ухо Цезаря и резво поднимаясь на ноги. До слуха Цезаря донеслось ржание лошади. Парень вскочил на ноги и с ужасом осознал, что за ними следили. Под сенью ивы стоял черный жеребец, на котором восседал бледный Хуан. Выражение отвращения на его лице не оставляло сомнений, что он... все видел...
-Вы оба... просто омерзительны! - Сказал он, будто сплюнул. - Грязные извращенцы!
-Омерзительны? - Креция тихонько рассмеялась, ничуть не смущенная внезапным появлением старшего брата. Стоп, это про него она шепнула "попался"? - Омерзительно насиловать свою юную невинную жену всю ночь напролет, зная, что весь Ватикан стал одним большим ухом. Извращенно получать удовольствие, причиняя боль более слабому. В отличие от тебя, я выбираю сильного противника и не притворяюсь, что его боль, страх и отчаянье не доставляют мне радости. Лицемер и грязный лжец тут ты...
-Попробуй объяснить это отцу, когда я все расскажу ему! - злорадно парировал Хуан, - Держу пари, его твой ответ вряд ли устроит. Боюсь даже представить себе, как он отреагирует на ваш инцест. Ты же знаешь, его трудно довести до кипения, но если все же разгневать Папу, его гнев будет страшен. Он убьет вас обоих, спасая честь семьи.
-Нет, не убьет. - Мягко возразила девушка, глянув украдкой на растерявшегося Цезаря. Он явно ожидал её команды. Чертов размазня! - Потому что ничего не узнает.
-Думаешь, я стану молчать? - Хуан зло рассмеялся, - Не переоценивай меня.
-Думаю, я заставлю тебя замолчать, - в голосе Креции послышалась угроза. - Эта тайна упокоится с одним из нас, - она стала обходить Цезаря, - угадай, кто это будет?
-Убью, тварь! - рычал Хуан, порываясь к ней, но Цезарь успел броситься ему наперерез, отталкивая брата от Креции и выхватывая кинжал из ножен. Они сцепились друг с другом, словно два бешеных пса. За одним резким выпадом следовала серия других. Злоба так и сочилась из их пор, наполняя её бьющей через край энергией смерти. - Сначала его убью, потом доберусь до тебя... - Креция глаз не могла от них отвести:
-Плохая выдалась ночка, а виновата я? - ей очень хотелось помочь Цезарю, но братья перемещались так быстро, что она не стала. Он уже взрослый, сам справится.
-Я сам тебя убью, - прохрипел Цезарь, ударяя Хуана кулаком в бок и роняя его на траву. Они начали бороться за кинжал, который сжимал в руке Цезарь, - Сука, на кого руку поднял? Знаешь, что я с тобой сделаю? Заколю и утоплю в этом чертовом пруду.
Борьба стала более яростнее, с применением удушающих захватов, катаниями по земле и нанесением ударов чудовищной силы, куда только можно дотянуться. Затрещали чьи-то кости. Наконец, Цезарь придавил Хуана к земле, прижав кинжал к его шее. Ещё мгновение и он пронзит брата насквозь. Креция ощутила дрожь в теле, глядя на них потемневшим взором. Внутри неё все сжималось от сладкого предвкушения и кричало: "Убей! Убей его!"
***
Она осознавала, что это лишь сон, но даже понимание не унимало дрожи в теле от места, в которое ей довелось попасть. Хоть Мефисто и утверждал, что в аду не жарче, чем в поле студеной зимой, но в такое, пока не увидишь, ни за что не поверишь.
Обжигающе-ледяной воздух сковал легкие (каждый вздох причинял боль). Серый туман создавал видимость на расстоянии протянутой руки (неведомое всегда раздражало её). Шуршание северных ветров, обдувавших её нагое тело одновременно со всех сторон, создавало иллюзию стороннего присутствия (что, если в тумане прячутся злобные твари?). Стойкий запах серы шел от крупных частиц пепла, медленно спадающих откуда-то сверху, будто хлопья снега (они липли к телу и были очень неприятными на ощупь). Не помогало и то, что глаза начали слезиться, скрадывая остатки видимого. Можно было, конечно, остаться на одном месте, но ведь она не потерялась. Движение растопит стылую в венах кровь и, возможно, приведет её к цели (иначе что она тут забыла?). Стоило ей сделать шаг вперед, она услышала мелодичный женский голос:
-Это место предназначено не для живых, но для тебя, дитя, я сделала исключение.
Что-то это не сильно обрадовало девушку. Уж лучше бы не делала... Хоть голос и был приятным, лишенным яда и агрессии, но ей от него стало зябко. Ужас сковал тело.
-Что ты знаешь, дитя, о законах гармонии и равновесия? - в плотной дымке тумана стало проступать темное пятно, оно росло, пока не превратилось в чью-то тень.
Ей бы закричать, позвать на помощь, но тело перестало слушаться её. Было очень похоже на случай в склепе, но сейчас все было гораздо... ГОРАЗДО хуже, чем тогда!
-Молчишь? Обычно души грешников под весом своих прегрешений молчат первое время, пока я и мои верные помощники не развязывают им языки. Тогда они начинают умолять о смерти, забывая, что уже мертвы. Я знаю о каждой невинной душе, тобой совращенной или отнятой без права на то. И о той, которую ты собираешься отнять.
Она сглотнула ком, подкативший к горлу, и еле слышно прошептала:
-Поздно меня отговаривать. Механизм запущен и ничего уже не изменить.
-Ты права, время нельзя повернуть вспять, а последующие события предотвратить. Я призвала тебя не для того, чтобы отговорить от братоубийства. Ты здесь для понимания того, чем эта затея для тебя кончится. Если и совершать смертный грех, то с широко открытыми глазами. Чтоб потом не обвинять других, если вина ляжет на тебя. - Тень обрела очертания женской фигуры. - Тебе придется ответить за смерть брата. И плата за его жизнь будет соразмерна: и вес её - другая жизнь. Твоя или та, что для тебя важнее собственной. Мы всегда теряем больше, чем обретаем...
-Ты заберешь у меня Цезаря? - сердце девочки тревожно сжалось, - Или Хоффи?
-Или того, кого ты встретишь позже и полюбишь больше, чем любишь сейчас себя. Прежде чем причинить кому-то вред, помни, что все имеет свою цену и придет время, когда придется расплачиваться. Сейчас или потом. Поэтому из двух зол все выбирают меньшее. Запомни так же и то, что смерть это конец одной жизни и начало другой. Но в данном случае, как бы сильно вы не желали смерти друг другу, ни тебе, ни ему ещё не пришло время покинуть ваш бренный мир в том смысле, который вы вкладываете в слово "смерть", а это значит, что ваше противостояние на этом не закончится...
-Его обратят? - Дыхание девочки сперло, - Нет, я предусмотрела все! Я собираюсь заманить его в уединенное место, где не окажется свидетелей его гибели, а потом спрячу тело там, где никто и не подумает искать. Родным скажу, что он вернулся в Пизу, зализывать раны, нанесенные неудавшимся браком. А когда его хватятся и начнут искать, отправятся во Тьму, для Хуана будет уже слишком поздно...
-Твой план был бы успешно реализован, будь твой сводный брат простым смертным. Твой Крестный успешно обращал десятки людей, но ни один из них не был как ты полукровкой, поэтому особенности обращения подобных тебе и брату ему неведомы.
-Продолжай... - севшим от волнения голосом попросила девочка.
-Для полукровки наличие желания обратиться, готового обратить хищника и Силы, предложенной Духами, вторично. Первостепенно заполучить согласие бессмертного создателя. Если он захочет обратить тебя, он сделает это независимо от времени твоего нахождения в Ином миру. Если он будет возражать против твоего обращения, тебе никто не поможет. Поэтому совершенно не важно сколько времени Хуан проведет во Тьме, он будет обращен в тот же миг, когда его отцу... настоящему отцу станет известно, что он "трагически утонул" в пруду, по глубине едва доходящему ему до колен.