Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 24



Энрике запахнул старый хозяйский халат, надетый поверх грубых матросских штанов, сел на стул.

Монах вдохновенно начал:

– гневно произнес Антоний. Энрике боязливо прикрыл ладонью рот, засопел в руку. – Царь Давид грозит злодеям! – отвлекся священник. Малаец успокоился, но руки не отнял, так и сидел с зажатым носом.

– Понравилось? – радостно улыбнулся Антоний.

– Нет, – замотал головой слуга. – О пальме Соломона мне больше нравится. Соломон любил много женщин, писал о них, а царь Давид грозит всем и жалуется.

– У Соломона – плотская любовь, а здесь – псалмы Господу. Перекрестись, окаянный! За такие мысли Господь накажет, – припугнул ученика монах.

Энрике осенил себя знамением.

– Псалом номер пятьдесят восьмой тоже называется «Не погуби». «Писание Давида, когда Саул послал стеречь его дом, чтобы умертвить», – францисканец прочитал первую строку.

– За что? – прервал малаец.

Священник подумал и наставительно произнес:

– Плохо служил хозяину.

– Разве у царя есть хозяин? – не поверил раб.

– Господь всем хозяин, – не растерялся Антоний.

– Кто такой Саул? – не унимался Энрике.

– Плохой вождь племени израильтян, – пояснил монах. – Замолчи и слушай:

– За что? – не понял раб.

– За веру.

– За какую?

– Саул с придворными поклоняется языческим идолам, а Давид – Господу. Поэтому они ненавидят псалмопевца, хотят убить его.

– Коли боги плохие, их надо высечь плетью и кинуть на землю в холодное сырое место, как у нас в трюме, тогда они станут послушными, начнут помогать людям. Зачем убивать друг друга из-за духов?

– Сколько раз тебе говорить? – рассердился монах. – Бог христиан – самый сильный! Нельзя плевать или сморкаться на Его изображение. За это Он карает смертью. Человек не в силах изменить волю Всевышнего. Наш удел – покоряться Ему! Понял?

– Да, но только не Бог наказывает людей, а хозяин. Это он приказал убить врагов.

– Я вторую неделю читаю Священное Писание, объясняю догматы католической Церкви, а ты как был дикарем, так и остался. Неужели на тебя не снизошла Благодать Божия?

– Никто на меня не спустился, – признался слуга и попросил прочитать о пальме.

– Хорошо, – сдался Антоний, – но потом вернемся к псалмам, выучим целую книжку!

Малаец не возразил. Монах пошелестел помятыми страницами, отыскал нужную главу, воскликнул мальчишеским голосом:

– Ха-ха-ха! – раздался голос Барбосы. – Я вижу, ты выздоровел, коли читаешь про любовь! – смеялся Дуарте у порога адмиральской каюты. Он обернулся к малайцу и брезгливо добавил: – У, нарядился, дикарь! Брысь со стула! Принеси ужин, сейчас хозяин пожалует!

– Мы изучаем Библию, – покраснел Антоний, – псалмы, Евангелия…

– Сосцы серны, лилии, пятна… – продолжил Дуарте. – Не припомню их в Новом Завете. Оглох, краснокожий? – повысил голос на слугу. – Готовь ужин!

Энрике нарочито медленно поднялся со стула, гордо выпрямился, с достоинством поправил лоснившийся от сала халат, сложил руки на груди, встал у входа.



– Вон отсюда, собака! – заревел Барбоса.

– Мне велено неотступно следить за учителем, – заявил раб, отворачиваясь от капитана.

– Чего шумишь? – адмирал появился на пороге. – Опять ругаешь раба? Если бы он всех слушался, я бы утопил его в море.

– Энрике тоже человек, – заступился за слугу Антоний.

– Отстань, святоша! – перебил Дуарте. – Он воспримет равенство по-своему, возомнит о себе черт знает что.

– Словом Божьим человека не испортишь! Оно поднимает людей на ноги, дает силы, препятствует злу.

– Фернандо, ты звал меня на ужин или на проповедь? – недоумевал капитан.

– Молодец, Антоний! – похвалил адмирал. – Вновь обретаешь разум.

– Я не терял его, это вас покинула Добродетель.

– Опять за старое… – вмешался шурин. – Надоело все, хочу есть!

– Тебе не грех послушать! – одернул Фернандо. – Он вас давно не учил.

– Простите моряков, – потребовал священник, – снимите цепи!

– Простить? – возмутился Барбоса. – Их надо было повесить, головы порубить. Сволочь трюмная, бунтовать вздумала? А этого не хотите? – сложил кукиш и трахнул по столу кулаком. – Утопить дармоедов, четвертовать!

– Вы голодны, поэтому злы, – решил Антоний.

– Правильно, – поддержал его адмирал и велел слуге принести мясо с вином.

– Заступник нашелся! – надулся шурин. – Они бы разорвали тебя на куски. Ты забыл о призывах де ла Рейны?

– Нет.

– Так чего просишь?

– Нельзя мучить людей, они раскаялись.

– Мескита говорит иное о доминиканце.

– Отец де ла Рейна болен, лишился рассудка, – не судите его строго! Бог покарал священника за грехи.

– Но других не наказал.

– Вы мало били и пытали их? – возвысил голос монах.

– Достаточно, – ухмыльнулся Дуарте – чтобы запомнили на всю жизнь.

– Пора прекратить истязания! – заволновался францисканец. – Послушайте, что сказал Господь…

– О сосцах серны? – уколол Барбоса.

– Ты читал книгу Соломона? – удивился Магеллан.

– Лилии, виноградники, кудри на щеках, прочая дребедень, – пояснил шурин.