Страница 18 из 39
– Ничего не слышали, – признался Менелай. – Нам, на Пелопоннесе, выборы в Афинах как-то, ни к чему. У нас своих дел хватает…
– Понятно, до Спарты далеко, не все в вашу глушь доходит, – поддел его Идоменей. – Да ты, Менелай, не обижайся. Это я про то, что у вас там народ занятый, некогда вам, проблемами демократии заниматься, все тренируетесь. А ты, Одиссей? Ты ведь в курсе…
– Я последние годы путешествовал. Между прочим, с сиренами познакомился, – с удовольствием вспомнил Одиссей. – Великолепно поют… И, сами собой, очень хороши. Приятные лица, фигурки… Но на ноги смотреть не советую. Кроме того, опасны они, эти красотки, очень опасны… Да… И было это далеко: бушующее море, скалы... Прекрасные и опасные края. В те места, о выборах в Афинах, ничего не доходило… Но скажу вам, ноги у сирен… – он покачал головой, – совершенно ужасные…
– Не… Что же это получается?.. – с недоумением оглядел собеседников Идоменей. – Один тренируется, другому ноги сирен покоя не дают, а про скандальные выборы в Афинах никто ничего не знает… Вам что, шпионы ничего не докладывают? Как вы, царствуете, если международной политикой не интересуетесь? Ты, Агамемнон, конечно, в курсе?
– Нет, не в курсе, – коротко ответил командующий ахейским войском. Про выборы в Афинах он не помнил. Возможно, знал, но забыл.
– Хе-е… И этот ничего не знает, – неведомо кому пожаловался Идоменей. – А выборы готовились, скажу я вам, лихо: скандал за скандалом… Приписки, и ложные кандидатуры, и подкуп избирателей, и незаконные вбросы черепков, и независимых наблюдателей на избирательных участках били, и подпольные агитпункты создавали, и еще, уж не знаю, какие подлости там напридумали… Сами понимаете… Хе-хе, народное волеизъявление… А все кандидаты – сплошные герои, всю жизнь уничтожали чудовищ, чистили конюшни и возводили храмы. За каждым список подвигов, побольше чем у Геракла. Так эти кандидаты еще наняли самых бессовестных риторов. Те, на торговых площадях, по восемь часов, в две смены, о героизме своих клиентов рассказывали… Чуть только утром уши откроешь, тебе сразу в них и вкладывают: «Наш Персикос – самый красивый и самый народный герой Эллады!», «Голосуйте за Дурдида! Он своими собственными руками заключил в железные клетки коварных Сциллу и Харибду!», «Изберем Архипупа! Архипуп внедрил демократию в десяти полисах и внедрит ее везде!..» Что-то вроде такого...
– Зачем Тесей полез в это гнилое болото? – поинтересовался Одиссей.
– Хе-е… Я же говорю: он царских кровей, значит надо пробиваться к власти. Натура требует. Естество трепещет. Тесей не мог не выставить свою кандидатуру… А в кармане – ни одной медной драхмы… Ни риторов нанять, ни какую-нибудь народную демонстрацию устроить… Кому он нужен такой, одинокий волк?.. Знаете закон: «Капитала нет – на выборы не лезь!» Но очень ему хотелось. В парне царская кровь бурлила, власти требовала. И попиариться надо было непременно. Без этого прокатят при голосовании, как голым задом по крапиве. Тут Тесею и пришла идея использовать для пиара наш лабиринт, он и махнул на Крит. Договорился с моим славным дедом Миносом, да простят ему бессмертные боги все прегрешения, большие и малые… Потом и доченьку его, Ариадну, к этому делу пристегнули… Они втроем и провернули историю с Минотавром, и с нитью, которой Ариадна Тесея выручила. Ариадна, вообще, девица энергичная, она этот миф и запустила.
Идоменей оглядел собеседников. Слушали внимательно. Даже Менелай слушал.
– Хе-е… Конечно, миф крутой, он сразу по всей Элладе разошелся, – продолжил Идоменей. – Охлос подхватил сам, без всяких подсказок. Каждый охломон посчитал себя причастным к этому подвигу. В Афинах на улицах только и слышно было: «Наш Тесей побил зверей!», «Тесей чемпион!», «Мы с Тесеем пашем и сеем!», «Тесея в архонты!» С этим подвигом «наш Тесей» набрал больше всех голосов и получил должность. Стал не то ахонтом, не то стратегом. И для деда моего, Миноса, да простят ему бессмертные боги все грехи, малые и большие, шикарная реклама. После этой истории все экстремали бросились к нашему лабиринту. Раньше они в горы уходили: кто выше влезет, кто раньше упадет. Ныряли в подводные пещеры: кто выбрался живым, тот выиграл. А с тех пор как Тесей убил ужасного и кровожадного Минотавра, – Идоменей коротко хохотнул, – лабиринт у нас стал самой прибыльной точкой. Дед мой, Минос, и цены сразу поднял. Не помню точно но, кажется, почти в два раза. Народ все равно валил. Там же страшно и ужасно… Специально подготовленные экскурсоводы градус поднимали и туристов кошмарили… – Идоменей поднял руки, хищно растопырил пальцы, будто угрожал кого-то схватить, и грозно зарычал: – По этим таинственным коридорам ходил ужасный Минотавр… Его тень и сейчас следит за вами… У-у-у… Берегитесь смертные!.. Эта тень может ожить и броситься на вас… У-у-у… – Царь Крита опустил руки и уже нормальным голосом сообщил: – А чокнутым на драйве экстремалам, я уже говорил, только это и нужно… Толпы каждый день… Ну, и не только экстремалы. Так что разговор этот только между нами. А так-то, могу поклясться, что бегал по нашему лабиринту свирепый Минотавр, а славный Тесей совершил подвиг… – Идоменей снова хохотнул…
– Останется между нами, от своего имени и от имени всех остальных, обещал Одиссей. – Но жалко… Такой хороший миф был.
– Так миф остается! – напомнил Идоменей. – Его никто отменять не собирается, мы его, насколько это возможно, активно пропагандируем,
– Хочешь сказать, что лабиринт и сейчас пользуется популярностью? – усомнился Одиссей. – Столько лет прошло…
– Хе-е, сейчас! – Идоменей довольно рассмеялся. – Мой славный дед Минос, да простят ему бессмертные боги все прегрешения, большие и малые, удавился бы от зависти, если узнал бы, сколько я на этом лабиринте сейчас имею.
– И сколько? – у Агамемнона в Мемфисе имелись три салона-выставки, в которых были представлены шедевры классического искусства Эллады, но прибыль этих салонов едва окупала расходы на их содержание.
– Хе-е… Сколько?.. Это, друзья мои, коммерческая тайна и оглашению не подлежит. Но, откровенно скажу – много.
– Дорогие билеты? – полюбопытствовал Агамемнон.
– Две серебряные драхмы за вход, – Идоменей помолчал, дал возможность собеседникам прочувствовать…
– Дороговато, – оценил Агамемнон.
– Не дешево, – согласился Идоменей. – Но солидный аттракцион, да еще с драйвом, дешевым быть не должен.
– Пожалуй, другого такого классического лабиринта, не только на Крите, но и вдоль всего побережья Средиземного море, не найдешь, – объяснил Одиссей. – Сам Дедал построил. А тут еще такая реклама: хищный Минотавр и отважный Тесей. Народ и тянется.
– Так оно и есть, – согласился Идоменей, – Охлос хавает. А куда ему деваться? Одиссей прав. Дедал был великим мастером. Сейчас таких не делают. Но я, даже, не об этом. Каждый товар надо уметь продать. А мы умеем.
– Как вы это делаете? – Агамемнону не давали покоя прогорающее магазины-салоны… Если так дальше пойдет, их закрывать придется.
– Очень просто. У входа висит большое, красивое объявление. А в нем сообщатся: тому, кто самостоятельно явится к выходу из лабиринта, вручаются премиальные: четыре серебряные драхмы. Как вам это?
– Прямой путь к разорению, – быстро сообразил Менелай.
– Хе-е… Прямой путь к обогащению! – Идоменей хитро подмигнул. – Каждый считает себя умным. Так?!
Никто из собеседников не ответил. Они считали себя умными, но в словах Идоменея чувствовался какой-то подвох.
– И каждый такой умник рассчитывает прогуляться по знаменитому лабиринту на халяву, – доложил Идоменей. – Да еще заработать две серебряных драхмы… Открою вам главный секрет лабиринта, друзья мои: умники эти ничего не выгадывают. Вот вам статистические данные за год работы нашего лабиринта: «Из каждых ста человек что входят, только одному удается самостоятельно добраться до выхода». А теперь считайте: мы получили две сотни серебряных драхм за вход, выплатили две драхмы премиальных тому, кто сам добрался до выхода. Чистая выручка, – Идоменей развел руками: – сто девяносто восемь серебряных драхм. Вот такой у нас лабиринт! Дедал строил!