Обманутые надежды, или Чудеса случаются

Оторвав взгляд от бутылки, генерал уставился на темноволосую стройную девушку, в тёмном пальто с большим капюшоном, отороченным красивым мехом, расплачивающуюся за покупки в соседней кассе. Ещё не веря своим глазам, он совершенно неподвижно наблюдал, как она, расплатившись, подошла к специальному столу и аккуратно предложила свои покупки в пакеты. И только когда девушка повернулась, и направилась к выходу, Решетников понял, что не ошибся. Это была ОНА — Галя.

— Галя! Галочка! Девочка моя, — заорал он на весь магазин.

Девушка вздрогнула, обернулась, обожгла его янтарным взглядом, своих огромных глаз, почему-то побледнела и опрометью бросилась из магазина. Решетников, отшвырнул корзину и ринулся следом, не обращая внимания на тех, кого отбросил со своего пути. Он выскочил на улицу, но её нигде не было. Завернув за магазин, мужчина увидел девушку в знакомом тёмном пальто, торопливо, почти бегом, шагающую по тропинке. Решетников бросился её догонять.

— Галя! Боже, неужели ты наконец-то вернулась, — выдохнул Герман Арнольдович, догнав беглянку. Он схватил девушку за плечи, развернул к себе и слегка встряхнул. — Куда ж ты опять бежишь, маленькая. Я так долго тебя ждал. Отчаялся совсем.

Галя испуганно всхлипнула, уронила пакеты и рванулась, как птица, пойманная в силки. Но мужчина изо всех сил прижал её к себе и начал лихорадочно целовать, пытаясь поймать сочные губы, не обращая внимания, на невольный крик боли и попытки оттолкнуть. Когда девушка поняла, что вырваться из рук обезумевшего мужчины у неё нет шансов, она громко и отчаянно закричала.

— Ну, что ты, что ты, милая, — это же я. Не вырывайся, прошу, позволь насладиться твоими сладкими губками. Галочка, девочка моя, я так ждал, так верил, что рано или поздно ты ко мне вернёшься. Не отталкивай меня. Я всё, слышишь, всё для тебя сделаю, любой каприз.

— Отпустите меня, — придушенно закричала девушка и ударила его своим сапожком по голени.

Но Герман Арнольдович, только скрипнул зубами и ещё сильнее сжал в руках такую желанную добычу.

— Нет, моя птичка, теперь я тебя никуда не выпущу, — он, как тряпичную куклу встряхнул девушку, так что она клацнула зубами и чуть не прикусила язык. — Слышишь, дорогая, хватит с меня твоих побегов. На цепь посажу, пока не покоришься, — зашипел он прямо ей в лицо, брызгая слюной от злости из-за её глупого сопротивления. — Ничего, никуда ты от меня не денешься. Вот родишь мне малыша и, как говорится, стерпится-слюбится. А пока в подвале у меня посидишь, охолонешь малость, глядишь и поласковей будешь, ласточка моя.

— Вы ненормальный, настоящий психопат, — всхлипнула Галя.

— Дорогая, я влюблён в тебя до безумия. А что сумасшедший, что влюблённый…

Решетников схватил девушку за волосы, сжав их в кулаке, зафиксировал голову и невольно заурчал от удовольствия, в предвкушении, как сейчас, сомнёт эти сладостные губы, что день и ночь мучили его во сне. Он заглянул в огромные, полные ужаса и бессильной ярости, янтарные глаза, пленённой пантеры. Это зрелище невероятно, почти до боли возбудило его. Мужчина наклонил голову и почти коснулся желанных губ, когда вдруг за его спиной, прозвучал холодный, полный с трудом сдерживаемого бешенства приказ:

— Стоять! Немедленно отпусти девушку!

— Эй, мужик, ты, что? — миролюбиво откликнулся Герман Арнольдович, не оборачиваясь и добродушно рассмеялся, при этом крепко зажимая одной рукой Гале рот. — Мы с женой тут повздорили немного. Иди своей дорогой.

— Это тебе лучше идти своей дорогой, — язвительно откликнулся смутно знакомый голос, — потому что удерживаешь МОЮ ЖЕНУ. И если ты, мразь, немедленно не уберёшь от неё свои грабли, я без малейшего сожаления сверну тебе шею.

От изумления, Решетников невольно разжал руки и обернулся. Воспользовавшись его растерянностью, девушка выскользнула, подбежала к своему спасителю и спряталась у него за спиной. Герман Арнольдович застыл, как кролик перед удавом, под взглядом тёмно-синих, полных жажды убийства глаз бывшего подчинённого. Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданку, генерал тут же узнал майора. У Решетникова вдруг взмокла спина. Он знал, что против такого противника у него нет никаких шансов.

― Майор Твердохлебов, ― пробормотал Герман Арнольдович, ― надо же, не знал…

― Подполковник.

― Хм, поздравляю, — язвительно буркнул Решетников. — Когда вы поженились? ― спросил он, чувствуя, как внутри расползается онемение и где-то там на самом донышке будто просыпаясь, заворочалась звериная злоба на того, кто посмел отнять его самку.

― Какая разница. Галя моя жена, держитесь от неё подальше. Это первое и последнее моё предупреждение.

Мужчина осторожно обхватил ладонями лицо жены:

― Родная, ты как? Он тебя обидел?

― Нет, ты успел вовремя. ― Девушка попыталась улыбнуться, но потерпев неудачу, уткнулась лицом ему в грудь, чтобы скрыть невольно выступившие от облегчения слёзы. Твердохлебов явно не поверил её словам, и она почувствовала, как он буквально окаменел от ярости. Чтобы его хоть немного успокоить, Галя крепче прижалась к мужу и умоляюще прошептав «поцелуй меня», потянулась к его губам.

― Моя маленькая колдунья, я не в силах устоять перед таким предложением, ― пробормотал Глеб и осторожно накрыл губы жены, мягким, полным невыразимой нежности поцелуем.

Твердохлебов хотел коснуться её губ лёгким, едва ощутимым поцелуем, но она не позволила: приоткрыв рот, впустила его в сладостную теплоту и страстно застонала. Если бы не Решетников, мужчина точно потерял бы голову. Присутствие конкурента, не давало расслабиться и остыть вспыхнувшей в крови ярости, чтобы насладиться страстностью жены. Шестым чувством он уловил, как напрягся его соперник, готовясь ринуться в атаку. С сожалением оторвавшись от губ жены, он шепнул: «Погоди, секунду», ― и мгновенно развернулся к бывшему генералу.