Страница 14 из 17
Верочка была почти без сознания, в голове стоял гул и топот, улюлюканье немцев.
– Что со мной произошло!? Почему я здесь!? Как мне теперь жить!? Что же я натворила?! Ослушалась мать, деда и не пошла с ними на службу в церковь.
Она лежала на спине, смотрела в чистое голубое небо и плакала, заливаясь слезами. Затем она прошептала:
– Где же ты, мой Сеня, я не уберегла себя, господь наказал меня. Как мне теперь жить с этим позором? Прости меня, мой милый Сенечка.
Она встала на ноги, шатаясь, поправила юбку, отряхнула все с себя и медленно пошла к речке, с единственным желанием утопиться – жить не хотелось с позором. Вера подошла к реке, стала искать талую воду, чтобы не задумываясь, броситься и уйти под лед.
Но в этот момент она услышала за спиной крик женщины. Обернувшись, она увидела бежавшую к ней Пелагею Архипову. Пелагея оказалась свидетелем того, как немец насиловал Верочку, но она не смогла вмешаться, так понимала, что ее убьет немец, но девушку ей было очень жалко.
Пелагея бежала и думала:
– Ты посмотри на нее, утопиться решила он! С ума девка сошла, господи спаси ее душу грешную и сохрани ее! Она, запыхавшись, подбежала к Вере, которая уже подошла к воде, схватила ее за пальтишко, рванула ее и прижала к себе, обняла и стала гладить по голове, успокаивая, как могла.
– Тетя Пелагея, я не хочу жить, – причитала Вера, громко рыдая, – отпусти меня.
– Нет, детка, надо жить, назло нашим проклятым врагам. Пойдем, я отведу тебя домой, там ты успокоишься, попьешь чайку с дедом, матерью и не горюй, ведь время какое, зачем же одной ходить по лесу, надо быть осторожной.
Вера послушала ее, и они пошли домой.
Дед, стоя на службе, будто чувствовал что-то неладное, он переминался с ноги на ногу и посматривал на дверь, все ждал, что появится внучка, он ругал себя, что оставил ее одну дома. Он позвал бабку и дочь, они тихо вышли из церкви и поспешили домой. Подходя к дому, они увидели, как со стороны реки идет Верочка, за руку с Пелагеей и сердце у них забилось в предчувствии беды. Пелагея в руки матери отдала Веру, попросила обогреть, приласкать ее, а деда Федора позвала в другой дом на разговор. Когда Пелагея поведала деду все, что видела, он побледнел, сжал кулаки, по его щекам покатились слезы.
– Я буду мстить гадам, как смогу. Господи, накажи подлеца самой жестокой карой!
Семью деда посетило большое несчастье, Верочку изнасиловал немецкий солдат, нанеся ей телесные повреждения за ее яростное сопротивление. После этого случая в семье не могли долго прийти в себя. Родные, как могли, успокаивали Веру, но она не могла найти себе места.
Вечером дед подошел к внучке, она лежала в постели, взгляд ее был отрешенным, смотрящим куда-то мимо. Дед стал успокаивать Веру, рассказал ей интересную историю, от которой на губах у Веры заиграла улыбка, которую он всегда любил. Как показалось деду, внучка немного успокоилась и заснула.
У Федора, после случая с внучкой на сердце лег тяжелый камень. Он поклялся мстить немцам за внучку до последнего вздоха.
Мастерская Федора
Партизан Иван Лапушников как-то рассказывал бойцам о том, что в селе Глинное есть дед Федор Костюшкин, который до войны славился умением плести лапти. Иван рассказал об этом командиру отряда. Командование поручило Ивану сходить в деревню и попросить деда начать плести лапти, для партизан, так как с обувью в отряде было совсем плохо. Дед Федор согласился с радостью, он любил работать и помогать бойцам всем, чем может.
С лета Федор стал заниматься в полную силу изготовлением лаптей, для партизанского отряда. Были у него помощники, которые помогали ему. Это его дочь Антонина, Дарья – далекая родственница, внучка Верочка, Танечка Фирсова и другие.
В начале лета, когда зацвела липа в лесу, все помощники ходили в лес и драли кору с липы. Кора в это время была податливая, мягкая и легко сдиралась. Женщины вязали кору в снопы, затем замачивали в воде и сушили на солнце. Хранили снопы в заброшенной сторожке. Готовый материал несли деду Федору, он сидел днями и плел добротные лапти. Затем лапти относили в сторожку, а оттуда партизаны забирали их в отряд.
Партизанам лапти были большим подспорьем, так как с летней обувью было плохо. Командование было довольно работой старика и благодарило его за помощь и содействие. В стенной газете политрук написал заметку о лаптях и о их изготовителе. Он написал слова деда:
– Я, Федор Костюшкин, в силу своего возраста не могу воевать, но помощь партизанам оказываю в тылу. Плету добротные лапти своими руками, помогают мои люди, чтобы партизаны не ходили босиком. Даже в лаптях мы все равно победим фашистов!
Дело было отлажено и поставлено на поток. С некоторых пор за этой работой с интересом стал наблюдать староста Волков, его привлекла активность людей, и он заподозрил неладное.
Однажды, когда Федор возвращался из леса, его остановил староста Волков:
– Что-то ты, старик, зачастил в лес, чем ты занимаешься?
Дед ответил:
– Дела у меня, не сижу без дела, вот и болтаюсь в лес. Собираю липовую кору, ветки, плету лапти себе, своим близким. Липовый цвет для чая собираю, чай все любят, а кто будет заготавливать?
– Смотри, дед, проверю, если не тем, чем надо, занимаешься, худо будет тебе. Я тебя предупредил, – зловеще процедил сквозь зубы Волков.
Спустя несколько дней к деду нагрянул наряд полиции во главе с Окунем. Они обыскали дом деда и нашли мешок с лаптями.
– У нас есть данные, что ты готовишь лапти партизанам. Не отпирайся, дед, нам все известно. А ну, старый хрен, иди и показывай, где ты все это хранишь.
Окунь прижал его прикладом к стене.
– Вперед, а то я пришью тебя прямо здесь!
Пришли к сторожке, вошли туда и увидели мешки с лаптями, вязанки с липовой корой.
– Ах ты, старый хрыч, открыл здесь целое производство у нас под носом! – удивленно заорал Окунь.
– Ты сам козел, и тебе партизаны скоро отобьют рога, недолго вам осталось, – ответил Федор.
– Да что мы будем тут с ним возиться, – крикнул второй полицай, – на этой липовой лозе и подвесим его в сторожке.
Он взял ветку липы обмотал деду шею и стал искать гвоздь, чтобы подвесить веревку. Дед извернулся и плюнул ему в лицо, а затем вцепился в глотку Милаку, который взвыл от боли, со всей силы кинул Федора, схватил винтовку и выстрелил ему прямо в сердце. Схватившись рукой за сердце, старик упал на сноп липовой лозы и затих.
Похоронили деда недалеко от сторожки, под липой. Командование, узнав о гибели Костюшкина, почтило память о нем, приняв решение уничтожить Окуня и его приспешников. Вера с Таней положили деду на могилку цветы, поплакали, вспомнив о том, каким добрым и справедливым он был. Они часто приходили к его могилке, чтобы мысленно поговорить с ним.
Со временем исчезла сторожка, сгнил крест на могиле, но память о Федоре осталась навсегда в сердцах людей.
Пасха. Христос воскресе!
Приближалась пасха. Несмотря на мрачное время, люди готовились к празднику. За месяц до пасхи бабы стали собираться по несколько человек на посиделки, пели песнопения, молитвенные псалмы. Наталья приходила на спевки вместе с дочками. Девочки хоть и мало понимали смысл этих песнопений, но пели очень душевно, на разные голоса – они очень старались украсить это многоголосие.
Итак, люди, несмотря на войну, тяжелое время, тотальную слежку, все же готовились к пасхе. Это было у них в крови и передавалось от мала до велика, чтилось и соблюдалось, несмотря ни на что. К пасхе по традиции ходили в лес за березовым соком, из которого готовили квас. К этому времени береза оживала и начинала плакать светлыми слезами – берёзовым соком. В войну берёзовый сок ценился особенно – он напитывал организм витаминами, помогал противостоять болезням. Но ходить в лес было небезопасно, поэтому ходили рано утром, в обход села. В основном, этим занимались дед Гриша, да еще несколько стариков.