Страница 19 из 59
— Почему его интересует жизнь какой-то непонятной племянницы и не интересует жизнь собственной дочери? — нахмурился Эдмунд.
— У отца двадцать, если не больше, сыновей и дочерей, — тихо откликнулась Гвен. — Кроме старшего наследника, он вряд ли помнит нас по именам. Зато у него есть любимая и единственная сестра — Жиенна. Он не чает в ней души. Видимо, именно её дочь мы и похитили.
— Мы не похищали. Поверьте, если бы похитили, я бы знала, — подняла брови королева, — я готова поклясться вам, что мы не похищали никакой племянницы. Что касается Арианы, я сейчас же отправлю на её поиски все силы, которые только смогу. Дай бог, мы найдём нашу принцессу, — закрыв глаза, сказала королева.
— Аминь, — в один голос отозвались все присутствующие.
***
Когда Нора открыла глаза, рядом с ней сидел Джек и задумчиво смотрел куда-то вдаль.
— Джек? — прохрипела девушка и закашлялась.
Мужчина будто очнулся и принялся поправлять гору подушек, на которой она лежала, а потом дал ей попить.
— Как Вы себя чувствуете? — осведомился Джек, и в глазах его без труда читалась тревога.
— Что с Арианой? — полностью проигнорировав вопрос, спросила в свою очередь Нора.
Джек покачал головой.
— Господи, помоги ей, — обречённо прошептала Нора и перекрестилась.
Оба помолчали.
— Так как себя чувствуете? — повторил вопрос Джек.
— Ничего, только очень в груди болит. Может, на «ты» уже будем? Знакомы-то бог знает сколько. Где мы и как здесь оказались?
— В моей комнате, — слабо улыбнулся мужчина. — Мы в королевском замке. Ты почти всё время была без сознания. После нападения те же самые люди, что очень странно, доставили нас в ближайшую деревню. Ну, тех, кто выжил, — помрачнев, сказал он.
— Сколько? — тихо спросила Нора, прикрыв глаза.
— Пятеро из двадцати.
— Да упокоит господь их души, — вздохнула девушка. — Что было дальше? Совершенно ничего не помню.
— Ну, в деревне нас немного подлечили, и там же ты заболела. Доктор сказал, что это бронхит, но всё будет хорошо, ты уже идёшь на поправку. Не знаю, как, но мы добрались до столицы. Вот и всё.
— А что с тобой? — произнесла Нора, сдвинув брови и указывая на бинты, видневшиеся из-под грязного дублета.
— Пустяки, царапина. Бинты только сменить нужно, — отмахнулся Джек.
— Неси, поменяю, — решительно проговорила Нора.
— Не нужно, я…
— Неси.
Мужчина вздохнул и подал Норе коробку с лекарствами. Усевшись поудобнее, девушка принялась в ней копаться, выкладывая необходимое на одеяло.
— Ну, ты раздевайся пока, — приказала она, и Джек послушно снял рубашку и дублет.
Под рубашкой обнаружилось мускулистое тело; стараясь не пялиться, Нора принялась разматывать бинты. Когда последний слой белой, точнее почти чёрной ткани упал на кровать, девушка ахнула. Ужасная резаная рана пересекала плечо Джека, уходя к груди. Грязи не было, а значит, слава богу, и промывать не нужно. Собравшись, Нора принялась наносить на рану мазь, стараясь как можно аккуратнее касаться её. Наконец, это было сделано, и девушка точно так же осторожно замотала плечо чистым бинтом.
— Ну что ты ревёшь? — неожиданно мягко спросил командир и коснулся здоровой рукой её щеки.
Нора только судорожно пожала плечами, ругая себя за слабость и за то, что потянулась вслед за его рукой.
— Не нужно, — прошептал Джек и осторожно прижал её к себе. — Всё заживёт.
Девушка кивнула, всхлипнув и положив голову на его здоровое, крепкое плечо.
— Точно замуж никто не возьмёт, — улыбнулась она сквозь слёзы и почувствовала, что улыбнулся и он, — обнимаюсь с мужчиной. Стыд какой. А впрочем, мне всё равно, — прошептала она.
Джек отстранился и серьёзно взглянул ей в глаза.
— Я возьму.
***
А вскоре, когда снег за окном валил уже вовсю, в Колокола бог знает зачем заявился глава семейства Гарднеров — лорд Мейсон. Ариана услышала это от болтающих за дверью стражников.
Тело всё ещё болело, однако не резко и остро, а просто тупо и постоянно. Девушка не видела своей спины, но ярко-алая полоса на руках сначала побагровела, а потом начала проходить. Однако боль ещё была, причём довольно сильная, поэтому девушка, изредка тихо поскуливая, лежала, уставившись в стену, и слушала ненавистные удары волн о скалы. Несмотря на то, что одеяло у неё не отбирали, было холодно. В воздухе чувствовалось приближение января.
За окном опять снег. А впрочем, Ариана могла и ошибиться. Из своего положения она видела лишь кусочек неба, затянутого серо-белыми облаками, и иногда девушке казалось, что она видит падающие снежинки. Но ведь ей могло и казаться: белое на белом не так уж заметно.
Пару дней назад выпал первый снег. Каждую зиму, едва он только начинался, принцесса в то же мгновение пулей выскакивала в королевский парк под крики матери, служанок и нянек, вытягивала руки, высовывала язык, хватала несколько снежинок, зажмуривалась и загадывала желание. Зиму она очень любила: вокруг становилось волшебно красиво, и королевский парк начинал напоминать какой-то заколдованный лес из её сказок. А ещё зимой был рождественский бал. Пожалуй, единственный бал, который Ариана любила.
При этом воспоминании Ариана насмешливо и как-то горько улыбнулась. В Колоколах она едва месяц, но то счастливое и беззаботное время казалось ей сейчас таким далёким и призрачным. Как будто происходило совсем в другой жизни. И не с ней.
Девушку не трогали и еды не давали, по приказу Питера, видимо. Только Себастьян и Лола, навещавшие её иногда, тайно приносили какие-нибудь крохи и тёплые вещи. Ариана почти не вставала. Любое движение причиняло боль. Принцесса потеряла счёт дням. Она даже не замечала, как начинался один и заканчивался другой. Всё слилось в недолгий беспокойный сон, извечный холод, голод, шум волн, от которого тошнило, и серые каменные стены. Только изредка эта бесконечная рутина разбавлялась приходами Себастьяна да разговорами Алестера и Лейндта, питавших к девушке, кажется, тёплую дружбу.
— Ну что, Вы как? — неожиданно вырвал её из размышлений голос вошедшего Себастьяна.
— Добрый день, — проговорила принцесса, взглянув на него.
Мужчина был всё таким же, как и в первый день их знакомства. Всё та же безукоризненная чёрная одежда, отросшие тёмные волосы, гладко выбритый подбородок, тонкое, красивое и бледное лицо. О своей внешности девушка же старалась не думать вообще.
Он смотрел на неё задумчиво и печально. Внезапно девушка поняла, что вокруг темно, а в его руке — свеча.
— То есть добрый вечер, — устало сказала она.
Себастьян покачал головой.
— Как Ваше самочувствие? — спросил он низким бархатным голосом.
— Благодарю, мне лучше.
— Каждый раз, когда я захожу, Вы отвечаете так, — усмехнулся он.
А что она должна ему сказать? Что порой от боли хочется лезть на стену и скрести ногтями пол? Что от тоски по дому хочется разломать эту решётку и броситься вниз? Что от страха перед будущим хочется забиться в угол и не дышать? Что все её мечты и надежды разбиваются, как ледяные волны о скалы в ста метрах ниже?
— Так и есть, — холодно ответила Ариана и помолчала. — Я думаю, мне нужно вставать.
— Да, тем более выбора у Вас нет. Мейсон Гарднер желает видеть Вас.
Внутри у принцессы всё сжалось, по коже пробежал холодок, и где-то внутри появилось отвратительное чувство тошноты. Чувство, уже знакомое ей.
Страх.
— Я не выдержу. Ещё один такой раз, и я не выдержу, — прошептала она срывающимся голосом, поднимая на мужчину полные ужаса глаза.
Себастьян мгновенно оказался на корточках рядом с ней.
— Эй, — прошептал он, ловя её испуганный взгляд. — Он не станет Вас бить, не бойтесь, — серьёзно сказал он, заправив выбившуюся чёрную прядь за ухо, вглядываясь в глаза девушки, словно пытаясь передать ей свою уверенность. — Мейсон не такой идиот, как его сын. Но этим он и опаснее.
Они помолчали: Себастьян, пытаясь прочитать, о чем же думает принцесса, Ариана же пыталась прийти в себя.