Страница 17 из 59
― Не бойтесь. В ближайшие несколько дней ― точно нет. Я не позволю, ― покачал головой мужчина.
— Спасибо, — тихо отозвалась Ариана.
Себастьян нахмурился и заговорил:
― Раны на шее, груди и руках обработаны, насколько это возможно.
― Благодарю Вас, Себастьян, ― прошептала девушка, пытаясь улыбнуться, — Вы хороший человек.
― Хватит! ― вдруг рявкнул он так, что у Арианы заложило уши, а потом продолжил ледяным голосом, сжав зубы и проговаривая слова почти по слогам. — Не смейте меня благодарить. Я такой же монстр, как и Питер Гарднер, Вам ясно? Это я выследил Вас и похитил. Я перебил половину ваших людей и смотрел, как они умирают, — говорил он твёрдо, будто кидая слова на каменный пол, но руки его дрожали, и лёд в глазах, кажется, дрожал тоже. — Пока он избивал Вас, я стоял и просто смотрел, не делая ничего, чтобы помешать ему. Я самая последняя тварь. Во мне нет ничего хорошего.
Себастьян встал и, ни разу не взглянув на Ариану, вышел, хлопнув дверью. В другой раз девушка непременно бы заплакала, но сейчас не было ни сил, ни слёз. Уставшая до невозможности, принцесса вновь провалилась в пустоту.
Но, кажется, проспала она совсем недолго. Разбудил Ариану звук открывающейся двери, и на пороге возникла мужская фигура. На секунду девушке показалось, что это Питер.
— Нет… — прошептала она, — нет, нет, пожалуйста, — девушка закрыла полные ужаса глаза и, несмотря на дикую боль, попыталась отползти подальше к стенке.
Несколько секунд было тихо, а потом, открыв глаза, Ариана заметила, что над ней склонился Себастьян.
— Успокойтесь, — произнес он, с болью глядя на неё. — Гарднера нет.
— Зачем Вы пришли? — всхлипнула девушка.
— Вы хотите вымыться?
Ариана подняла голову и с надеждой взглянула на мужчину. Не мылась она уже больше недели и чувствовала себя ужасно грязной. Себастьян понял всё без слов.
— Хорошо. К сожалению, такая возможность есть только сейчас, пока Питер уехал и Вашу камеру охраняют мои люди, так что придётся потерпеть. Давайте попробуем встать, — серьёзно произнес он и протянул ей руку.
Его пальцы были тёплыми, и от их прикосновения у девушки по спине побежали мурашки, о которых она, впрочем, забыла, как только сделала первое движение. Всё тело пронзила резкая боль.
— Не могу, — покачала головой она, утирая слёзы.
Секунду Себастьян смотрел на неё, а потом вдруг быстро поднял, ухватив под мышки. Принцесса застонала, но было поздно: она уже стояла на ногах.
— Хорошо. Теперь пойдёмте, — сказал Себастьян, обняв её одной рукой за плечи, там, где следов от ремня не было, а второй рукой взял ладонь Арианы.
Так идти было значительно легче, да и к тому же ноги у принцессы не пострадали — болела только спина. Только в момент, когда они выходили из камеры, Ариана вдруг заметила отсутствие волос. Вернее, они были, но не до пояса, как раньше, а едва до плеч.
— Почему Вы плачете? — серьёзно спросил Себастьян.
— Во…вол…волосы, — всхлипывая, прошептала девушка, — он отрезал мне их!
— Её избили до полусмерти, а она рыдает по волосам, — куда-то в сторону произнёс мужчина, недоумевающе подняв брови.
Шли они долго. Вернее, Себастьян шёл, а принцесса едва передвигала ногами, перенося весь свой вес, который теперь, наверное, составлял килограммов сорок пять, на мужчину.
Ночь казалась бесконечной: она была, когда Питер бил её, когда она проснулась, и вот сейчас ― снова.
— Взял бы Вас на руки, да боюсь, что Ваша спина этого не выдержит, — покачал головой Себастьян.
Наконец, спустя несколько лестниц, они оказались в полутёмном тёплом помещении. Что это было, Ариана толком не поняла: голые стены, пол устлан соломой, а посреди комнаты находится ванная — большой деревянный таз с водой, от поверхности которого шёл пар.
— Пришли. Стоять сами сможете? — спросил он и отпустил принцессу. Та, пусть и покачиваясь, то и дело шипя от боли, стояла. Себастьян потрогал воду. — Горячая. Ну, раздевайтесь, — спокойно сказал он и посмотрел куда-то мимо принцессы.
А та несколько секунд стояла, пытаясь понять, что же он имеет в виду.
— В… В смысле? — переспросила она.
— Вы в одежде полезете в воду? — нахмурился Себастьян.
— Нет…
— Ну так раздевайтесь, — нетерпеливо произнес мужчина и посмотрел на неё как на глупую маленькую девочку.
— Выйдите, пожалуйста, — прошептала принцесса, краснея.
— Ещё чего, — поднял бровь он. — А если Вам плохо станет? Всё, давайте, я помогу.
Себастьян подошёл к ней сзади и начал расшнуровывать корсаж платья. Ленты ослабли, и он повис на девушке, открывая спину. Несколько секунд Себастьян зачарованно смотрел на тонкие острые лопатки и на светлую, почти прозрачную кожу. А потом взгляд его упал на то, что было пониже лопаток, — красные полоски с размазанной кровью. Их было ровно пять: он быстро сосчитал. Пять ударов, которых он никогда не простит Питеру Гарднеру.
Под слабые протесты девушки Себастьян полностью стянул с неё корсаж, ни разу не выйдя у неё из-за спины, и отдал потом ей, чтобы прикрыться. Принцесса испуганно прижала синюю ткань к груди. А он видел теперь её хрупкие плечи с бледными веснушками и голые тонкие руки.
И пять красных полос.
В эту секунду в комнату вошла Лола — старуха, шившая всем платье и штопающая бельё, которая жила в Колоколах, кажется, с самого рождения. Она заохала, увидев бедную девушку, и тут же выставила Себастьяна за дверь, сердито ворча, что такое зрелище не для мужчин. Отходя от двери, мужчина услышал всплеск воды и приглушённый, надрывный вскрик Арианы Лейтс, полный боли и отчаяния.
Себастьян позволил себе то, чего не разрешал уже много лет, — задрожать.
***
Добрая старушка помогла Ариане сесть в таз, едва не плача.
— Господи, деточка, неужто это он тебя так? — причитала она, намыливая руки девушки. — Ой, изверг, точно изверг! Какая ж ты худющая, кожа да косточки. Руки бы ему вырвать да и побить вот так же, — сердилась Лола.
— Вы не боитесь? — подняла на неё усталые глаза Ариана. — Вдруг он узнает, что Вы так говорите.
— А чего мне бояться? — всплеснула руками старуха. — Я век свой уже отжила, да и не боюсь я этого… даже имя произносить тошно! — перекрестилась она. — Тьфу на этого безбожника!
Принцесса только вздохнула. Пока Лола мыла девушку, она рассказала, что находятся они в башне для слуг; комната эта — бывшая прачечная, а сейчас выполняет роль ванной. Старушка успела пересказать принцессе добрую часть замковых сплетен. Девушка сидела в тазу, не двигаясь и слушая болтовню Лолы. Ей было тепло и почти не больно.
— А Себастьян? Расскажите мне о нём, — попросила Ариана старушку.
Та на секунду задумалась, а потом заговорила:
— Добрый он. Только больно серьёзный да грустный: никто ни разу не увидел, чтоб он улыбнулся. Несчастный. Жизнь потрепала, видать. Да, жизнь никого не щадит… — вздохнула Лола и покачала головой. — Ну, чего ещё тебе сказать… Не нашего полёта Себастьян птица. Говорит правильно и по-благородному, как ты прямо. С нами, со слугами, всегда вежлив, не обижает, но и себя все равно на расстоянии держит. Добрый, но больно несчастный.
— Добрый?… — слабо улыбнулась Ариана. — Добрый…
Наконец, Лола вымыла девушку, вытерла, охая каждый раз, когда видела порезы и красные полосы, одела и принесла маленькое зеркало. Ариана взяла его в руки и взглянула. Лучше бы она, право, не делала этого. Из деревянной рамы на неё посмотрела только тень прежней девушки. Втянутые щёки, тёмные круги под глазами; всё лицо какого-то нездорового сероватого цвета. Волосы совсем немного ниже плеч, а на шее красуется уродливый порез.
— Ну, всё, хватит смотреть да расстраиваться, — пробурчала Лола, отбирая у девушки зеркало, а потом вдруг улыбнулась, погладив Ариану по волосам. ― Ты очень красивая девочка. Откормить бы тебя… Хорошая ты, так и знай. И не плачь, — строго сказала старушка, утирая слёзы девушки, — я навещать тебя обязательно буду. Всё хорошо, не реви, говорю же. Сильной будь. Да как звать-то тебя?