Страница 26 из 244
— Редрик, я хочу, чтобы твои войска немедленно развернулись на западное направление относительно Саальта, — велел Аллирд, оценивая общую ситуацию на фронте, — и начали наступление на Рейнсвальд со стороны территорий Розмийского графства. Это направление на следующем этапе для нас будет самым важным, поэтому не подведи меня…
— На запад? — удивился Редрик, даже увеличив изображение Рейнсвальда на голограммной карте. — Но, брат мой, это же направление противоположное тому, что мы рассчитывали изначально. Восточное побережье этого острова гораздо ближе к столице, да и ситуация у наших врагов там складывается не самая благоприятная, — с этими словами он выделил указанный участок, где высвечивались данные разведки, указывавшие места боев и столкновений гражданской войны этого королевства. — Я не понимаю, зачем распылять силы, если можно ударить сразу…
— Вспомни, где наши предки атаковали Рейнсвальд в прошлый раз, — поинтересовался Аллирд. — Как раз на восточном побережье. И далеко они смогли пробиться? На Рейнсвальде далеко не дураки сидят, и уже успели хорошо выучить все свои уязвимые места. Особенно, если учли опыт прошлой войны. Все восточное побережье представляет собой систему фортов и крепостей, и там, будь уверен, мы встретим не только одиночные гарнизоны, но и армии феодалов, которые будут до последнего сражаться за собственные земли. Я не сомневаюсь, что ты сможешь пробиться там, но только представь, сколько людей мы потеряем. Сколько времени будет потрачено, пока будем штурмовать эти цитадели… За это время даже последний идиот додумается, что нет толку грызться друг с другом, когда появился общий враг. А в Розмии нас никто не ждет… Захвати эти земли для меня…
— Теперь я тебя понимаю, — кивнул Редрик, — сделаю так, как ты сказал, розмийские земли будут принадлежать короне Саальта.
— А корона Саальта снова станет принадлежать его королю, — кивнул Аллирд.
***
Келвин Тоскарийский внимательно оглядывал поле боя в поисках уцелевших врагов. Последние сражения дались слишком непросто, особенно после того, как им в тыл ударили неожиданно появившиеся отряды армии Саальта. Конечно, отец ему говорил, что вторжение этого старого врага королевства возможно, но советовал не обращать на это слишком много внимания. Даже по самым пессимистическим расчетам враг должен был показаться вблизи границ королевства не раньше, чем через полный месяц, никто его не ждал так рано. И все же, даже в таких условиях, когда его силы с одной стороны атаковали гельские войска, а с другой неожиданно ударили саальтцы, он смог обернуть ситуацию себе на пользу. Понимая, что не сможет выдержать бой на два фронта, он отступил назад, позволив своим противникам обнаружить друг друга, а после того, как гельцы и саальтцы сцепились, атаковал их силы с фланга, обратив в бегство и уничтожив в ряде коротких, но яростных схваток. Если гельцы отступили к изначальным рубежам, зализывая раны, то уничтоженный отряд саальтцев оказался лишь передовой группой. Разведчики сообщали о еще большем количестве войск вторжения, которые, проломившись сквозь оборонительные рубежи королевской армии, теперь были готовы обрушиться на его левый фланг. Так что, несмотря на одержанную победу, силам Тоскарийского графства на этом рубеже необходимо было начинать отступление, чтобы не быть уничтоженными.
Когда-то эти территории поверхности являлись процветающими колониями с многомиллионными городами, заводами и огромными оранжереями, где жили и трудились подданные королевства, но теперь здесь шли жестокие бои. Многие города были разрушены, превратившись в поля сражений, другие стали настоящими крепостями, используемыми в качестве военных баз. Проложенные дороги и магистрали стали линиями коммуникаций, ощетинившись дотами и аванпостами, где теперь двигались военные конвои со снаряжением и техникой.
Год назад территории, на которых сейчас окопались войска Келвина, принадлежали Розмийскому феоду, но теперь, когда граф Розмийский выступил в качестве претендента на престол, и его поддержали многие крупные феоды, здесь уже не было четкого понимания, кому и что принадлежит. В гражданской войне контроль над землями определялся дальнобойностью орудий и количеством расположенных там солдат. Нынешнему наследнику Тоскарийского феода было сложно вспомнить, сколько людей он здесь потерял, чтобы сначала удержать эти земли, а потом еще и отбросить противника назад, далеко углубившись в земли, принадлежавшие Гельскому феоду. И вот сейчас он снова здесь, останавливал контратаку противника, и усеянное телами поле боя, освещенное только пожарами, порой поднимавшимися над остовами разбитой бронетехники или упавшими кораблями, было свидетельством тому, сколь тяжело давались эти победы.
— Милорд, — к нему подошел адъютант, — позвольте спросить, вы собираетесь выполнять приказ своего отца и возвращаться?
— Я не знаю, чего хочет мой отец, но сейчас мне необходимо быть здесь, — отрицательно покачал он головой. — Ситуация изменилась слишком сильно, чтобы тратить время на его званые вечера и постоянные дипломатические игры. Передайте ему мои последние отчеты, как и в прошлый раз, и сообщите на словах, что я рад бы его снова увидеть, но если он хочет чего-то добиться не только на пирах, но и в этой войне, то пусть оставит меня в покое.
— Как вам будет угодно, — поклонился адъютант. Как и у многих других дворян, в свите Келвина было двое киборгов, выполнявших эту роль. Надежные, исполнительные и предельно верные, к тому же им, в отличие от живых людей, были совершенно безразличны многочисленные угрозы, какие несла с собой атмосфера поверхности. Если самому командующему приходилось находиться под открытым небом в герметизированной боевой броне, чтобы не получить отравления от газов в воздухе, то адъютант себя отлично чувствовал, будучи только в легкой броне и без какой-либо защиты на лице. Снова распрямившись, он добавил, — касательно ваших последних распоряжений поступило сообщение, что командор Стивки так и не вернулся из столицы феода, о его местонахождении ничего не известно. Сам граф Тоскарийский отказался давать какие-то объяснения по этому поводу, сказав только, что обсудит это с вами исключительно при личной встрече.
— При личной встрече? — Келвин не выдержал и ругнулся сквозь зубы. — Он совсем сошел с ума со своей дипломатией? Стивки мне нужен здесь и сейчас! А он опять что-то устраивает… Надеюсь, мой отец знает, что командор сделал, чтобы спасти наши войска от гибели…
— Напомню вам, что ваш отец настаивает на том, чтобы вы как можно быстрее вернулись ко двору, — заметил адъютант. — Возможно, у него для вас есть действительно важные известия, которые нельзя передать другим способом.
— Демон их всех раздери! — снова ругнулся Келвин, в раздражении стукнув кулаком себя по колену. — Мой отец слишком много времени уделяет своим интригам, когда врага необходимо бить в реальности! Причем чем быстрее, тем лучше. Свяжись со штабом, сообщи, что они получат мои последние распоряжения в электронном виде, а потом свяжись с ближайшим портом, реквизируй для меня один корабль, я возвращаюсь к отцу. Посмотрим, что он хочет мне сказать.
Келвин никогда не разделял стремлений своего отца к всеобщему господству, считая, что это принесет гораздо больше проблем, чем пользы, и смерть старого гористарского графа была лишним доводом в пользу этого. Однако тоскарийский феодал и слышать ничего не желал, продолжая строить воздушные замки собственных фантазий о величии и могуществе. Королевство всегда было и будет союзом множества феодов, у которых есть свои слабые и сильные стороны, противоречия и договоренности. Невозможно даже представить, как все это может возглавить всего лишь один человек, ведь даже власть короля над феодалами нельзя было назвать абсолютной, больше бы ей подошло название номинальной. Келвин желал только спокойствия и мира, в котором Тоскрийский феод сможет процветать, и эта война, в которую его отец влез с головой, казалась глупой и ненужной.
Ближайший порт находился в двухстах километрах от линии фронта, полностью реквизированный войсками для своих нужд. Раньше он был чисто гражданского назначения, один из многих, что связывали множество городов колоний друг с другом путями воздушного сообщения, но теперь, когда бои проходили так близко, все гражданское судоходство было остановлено, население эвакуировано, и их место заняли военные конвои.