Страница 224 из 244
Приказ о ведении беглого огня позволял командирам орудий вести стрельбу на пределе скорострельности, залпы шли один за другим, сливаясь в протяжный вой. Воздух над головами артиллеристов расчерчивали вытянутые хвосты плазменных зарядов, по дуге уходящих куда-то за пределы видимости, к указанным координатам. Бело-голубые вспышки моргающих и неровных отблесков освещали пространство, отбрасывая на поверхность кривые искаженные тени людей и техники.
Выдвинутая к передовой бригада самоходных орудий поддерживала обороняющиеся войска, методично расстреливая подкрепления противника, а над ними в воздухе развернулся не менее ожесточенный бой. Переброшенные на это направление эскадрильи истребителей сдерживали бомбардировщиков противника, не подпуская их к артиллерийским позициям. С земли происходящее в воздухе выглядело как быстро вспыхивающие и гаснущие огоньки, изредка превращавшиеся в метеоры, сгоравшие не долетая до поверхности.
Эдвард снова был на передовой, в сопровождении нескольких адъютантов прибывший из штаба, чтобы своими глазами оценить ситуацию. Грохот артиллерийских залпов мешал сосредоточиться, и потому он ускорил шаг, стараясь не поскользнуться на перепаханной сапогами и танковыми траками земле, где валялись брошенные ящики и кейсы от разряженных батарей и снарядных болванок. Ослабив антигравитационные панели боевого костюма, чтобы он стал чуть тяжелее и устойчивее, барон направился к оперативному штабу полка, занявшему позиции на этом участке. Там, как ему докладывали, сейчас находилось командование обороной на этом направлении.
За последние несколько часов позиции на центральном участке фронта пришлось оттягивать все дальше назад, из-за продолжавшего усиливаться давления противника, бросавшего в бой тяжелые танки и штурмовую пехоту. Земля Розмийского графства, казалось, уже настолько пропиталась солдатской кровью, что сквозь постоянный вой взрывов и перестрелок слышались стоны самого Рейнсвальда, не способного больше терпеть все это человеческое безумие. На относительно небольшом поле площадью меньше сотни квадратных километров в бою сошлись почти полторы тысячи танков и боевых машин с обеих сторон, каждая из которых пыталась склонить чашу весов на свою сторону. Одно только наступление противника на позиции перед Нейкельсеном забрало у тристанского барона почти все оперативные резервы, и линия фронта порой держалась только на одном упрямстве солдат, не желавших сдавать позиции.
Линии окопов, растянувшихся перед позициями артиллерийских батарей, с высоты холма напоминали изломанные углами полосы, протянутые по пепельной пустоши, переходящие в многоугольники позиций противотанковых орудий и укрепленных дотов. Огоньки солдатских фонарей освещали бетонные брустверы и стрелковые точки, гирляндой протянувшись по всей длине укреплений. Засевшие там бойцы егерского полка, прикрывавшие самоходки, сохраняли молчание в эфире, только изредка перебрасываясь короткими фразами. Они отлично понимали, что кроме передовых отрядов, удерживающих позиции на тех координатах, по которым работала артиллерия, на этом участке войск практически не осталось, не хватало даже танковой поддержки кроме нескольких мобильных групп, едва успевающих к каждой новой атаке. И если саальтские силы здесь прорвутся, то останавливать их придется силами всего лишь двух пехотных полков и мобильных групп шагоходов огневой поддержки.
Штаб полка находился в полуразрушенном здании перевалочной станции на монорельсовой дороге. Инженеры едва успели восстановить единственную ветку на этом направлении, по которой скоростные составы спешно поставляли боеприпасы и подкрепления из тыла, и здесь же дожидались отправки в тыл раненые. Развернутый рядом со станцией полевой госпиталь был переполнен солдатами, которых удалось вытащить из творившейся на передовой мясорубки, и санитары с ног сбивались, пытаясь всем помочь. Сделав выводы из ошибок, допущенных у Золотых Ворот, снабжение медицинских служб улучшили — для их поддержки использовались и воздушные силы, небольшие транспортные суда использовались как мобильные госпитали на самых напряженных участках фронта, приземляясь и переходя в стационарный режим, если тяжелораненых не успевали эвакуировать.
Офицеры развернули тактические столы прямо в старом зале ожидания, единственной из всех построек, у которой сохранилась крыша. При свете переносных прожекторов, стоявших в углах помещения, командиры полка пытались распределить еще имевшиеся резервы так, чтобы нигде не допустить прорыва. С каждым часом у них это получалось все хуже и хуже.
Внутри помещения был установлен генератор атмосферы, позволявший находиться там без шлема, но офицеры, в большинстве своем недавно прибывшие с передовой с последними известиями и готовые снова туда вернуться, были в боевой броне, пахнувшей гарью и озоном. Эдвард, войдя внутрь, тоже снял шлем, вдохнув отфильтрованный воздух с горьковатым привкусом искусственного табака, кивнул стоявшему у входа охраннику, когда тот отошел в сторону. А вот офицеры, собравшиеся вокруг голограммных карт и оживленно что-то обсуждавшие, не обратили на него внимания, заметив появление барона, лишь когда Эдвард сам подошел к столу.
— Согласно последним докладам, здесь сложилась самая тяжелая ситуация, — заметил Эдвард, прерывая обсуждение. Почти все присутствующие за столом курили, вентиляция едва справлялась, и на клубы сизого дыма можно было шлем вешать. Помахав перед лицом рукой, отгоняя этот тяжелый запах, он добавил: — В центральном штабе информация появляется с задержкой, поэтому я прибыл сюда лично, чтобы оценить тяжесть положения.
— Господин барон, — обратился к нему один из офицеров, опустив все необходимые в таком случае приветствия и сразу переходя к делу, — ситуация в любой момент из разряда тяжелой может перейти в безвыходную. Мы не рассчитывали на удар подобной силы и за последние три часа вынуждены были отвести войска почти на сто пятьдесят километров. Противник превосходит нас численностью в несколько раз и удерживает тактическую инициативу. Резервы истощены, и если ситуация будет и дальше развиваться таким образом, линия фронта будет прорвана…
— Я не могу выделить резервы, — отрицательно покачал головой Эдвард, — они сейчас необходимы для другой операции. Мы должны продержаться еще буквально чуть-чуть, пока не вступят в бой основные силы королевской армии.
— Если они не подойдут в течение следующих пяти часов, то подерживать будет уже некого, — выдохнул другой офицер с перебинтованной головой, — в моих танковых группах на западном направлении осталось меньше двадцати процентов боеспособных машин.
— Все вы знали, на что шли, — напомнил Эдвард, присматриваясь к карте с актуальной информацией о ходе сражения, — и каждый из вас давал клятву пожертвовать своей жизнью в случае необходимости. Может быть, сейчас как раз подходящий момент для ее выполнения, — добавил он с тяжелой интонацией, увеличивая разрешение на карте, — отведите самоходки за эту холмистую гряду, а на сам холм выведите шагоходы. Если противник сейчас подведет танки, передовой рубеж не выдержит. Сколько у них осталось орудий?
— Меньше сорока процентов, — равнодушным голосом добавил стоявший рядом с ним майор розмийской армии, — противник развернул дальнобойную артиллерию и поддерживает наступление прицельным огнем по координатам, которые указывают наводчики из пехоты. Огневые точки существуют буквально считанные секунды после того, как проявляют себя, — вздохнул офицер, откладывая свой планшет в сторону, — господин барон, а королевские войска действительно подойдут? Без них мы не продержимся здесь…
— Должны подойти, — уверенно кивнул Эдвард, — я лично разговаривал с Его Величеством. Флот уже покинул воздушное пространство Кастерфакта и направляется к нам. Еще немного, и мы зажмем противника в клещи. Только продержитесь здесь, — добавил он прежде, чем откланяться, похлопав офицера по плечу, — прошу прощения, но я не могу долго задерживаться. Мне необходимо в город.
***
Флот второго эшелона саальтской второй резервной армии вынырнул из прыжкового режима недалеко от границ воздушного пространства Кастерфакта, оказавшись в оперативном тылу левого фланга королевских сил. Навигаторы, рассчитывавшие курс, предполагали, что здесь все еще идет бой, не думая, что силы ударной группы, выведенной на это направление, могут быть уничтожены так быстро. И теперь передовые группы саальтских корветов и эсминцев, вернувшись в реальное пространство, обнаружили лишь обломки и разбитые корабельные остовы, вокруг которых работали рейнсвальдские инженеры, расчищавшие воздушное пространство. Большинство обнаруженных рабочих отрядов были практически сразу же уничтожены, но успели передать сигнал, что в секторе находится саальтская армия.