Страница 205 из 244
— Прошу прощения, господин барон, позвольте обратиться, — к ним снова подошел адъютант, но в этот раз, к большому удивлению Квенти, на мундире была символика фларского графства. — Его светлость граф Фларский желает видеть вас. Мне приказано сопровождать вас. Молодая госпожа также может пройти с вами, — добавил он, заметив, что Квенти в нерешительности посмотрел на свою спутницу.
— Как будет угодно его светлости, — кивнул Квенти, после чего обратился к своей свите: — Оставайтесь здесь, я постараюсь вернуться как можно быстрее. Сир Нодри, прошу вас, найдите тристанских вассалов и узнайте, стоит ли ожидать прибытия их сюзерена, — добавил он, когда адъютант графа фларского пошел вперед, вынуждая его поторопиться.
Граф Фларский еще накануне прибыл во дворец для подготовки к церемонии коронации и расположился в отдельном зале на несколько уровней выше тронного. Будущему королю надлежало провести время до церемонии в одиночестве, чтобы подготовиться к будущему служению и осознать тяжесть возлагаемой на него ответственности. Представители Небесного культа первыми посетили будущего правителя Рейнсвальда, чтобы провести предшествующие публичной церемонии таинства, и теперь он должен был облачаться к торжеству. Но у лейб-гвардейцев, охраняющих двери в покои, был личный приказ Дэлая пропускать гонцов со срочными вестями и посетителей в сопровождении личного адъютанта. Поэтому как только гости подошли к небольшим черным украшенным золотыми накладками дверям, те с шипением открылись, уходя в пазы в стенах, и также плавно закрылись за их спинами, когда люди вошли внутрь. На самом деле эбеновое дерево и тончайшей работы ковка была только внешним декоративным слоем для толстых противовзрывных створок, защищающих вход в подготовительный зал, но это была роскошь доступная лишь королю.
Внутри их встречал сам граф Фларский, в окружении прислуги и сервисных дронов, занятых подгонкой парадного королевского доспеха, украшенного многочисленными регалиями власти. На каждый элемент или медальон на золотых цепях нагрудного панциря были нанесены знаки и надписи о значимых моментах в истории королевства. После коронации на левом наплечнике должен был появиться еще один элемент декоративной резьбы — гравировка, восхваляющая славную победу у Золотых Ворот Рейнсвальда.
— Квенти, друг мой, — Дэлай, стоявший вполоборота, помахал правой рукой, от чего сервисные дроны с возмущенным писком разлетелись в разные стороны и зависли в ожидании команды вновь вернуться к работе. Граф коротким жестом велел прислуге покинуть помещение и повернулся к барону.— Я очень рад, что вы нашли время и возможность прибыть на эту столь важную для королевства церемонию. Жаль только, что проводить ее приходится в таких условиях… Из-за сложной обстановки на фронте многие из тех, кого я хотел бы видеть в этом зале, не смогут присутствовать. Вам не известно, прибудет ли барон Тристанский на эту церемонию?
— Я надеялся услышать это от вас, Ваше Величество, — развел руками Квенти. — Господин барон редко посвящает меня в свои планы.
— Как, например, в случае с графом Гельским? — посмотрел на него Дэлай. — Вы первый, кто должен был там быть, но он опять сделал все по-своему… Но не будем о грустном. — Он взмахнул рукой, словно отгоняя дурные воспоминания, и сделал вид, как будто только что заметил стоящую позади Квенти даму. — Барон, вы не представили мне вашу очаровательную спутницу.
Карийский барон немного смутился, а потом, отступив в сторону, вывел молодую женщину вперед.
— Позвольте представить, леди Тимья Карийская, вдова старшего сына Карийского, я почитаю ее названной сестрой. Мне сказали, что она может сопровождать меня при встрече с вами.
— Приветствую вас, госпожа Тимья. Искренне рад видеть вас своей гостьей, — кивнул Дэлай, когда Тимья сделала реверанс, приветствуя будущего короля. — И примите мои искренние соболезнования касательно тех бед, что пришлось пережить вашей семье за последнее время.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — улыбнулась названная сестра карийского барона. — Быть представленной вам честь для меня. Новый глава Дома Карии много рассказывал о вас как о доблестном воине, талантливом политике, честном и великодушном человеке.
— Ах, молодость, молодость склонна к преувеличениям, — Дэлай нарочито сокрушенно покачал головой, не подавая виду, что польщен. — Госпожа Тимья, несмотря на то, что мне очень приятно ваше присутствие, я попрошу вас ненадолго покинуть этот зал. Наш дальнейший разговор вряд ли будет вам интересен. Прошу вас не сочтите меня невежей, в качестве небольшой компенсации обещаю вам танец.
— Не волнуйся, это ненадолго, — согласился Квенти, посмотрев на Тимью. — Я уверен, что у Его Величества есть действительно веские причины для такой просьбы.
— Тогда я оставляю своего названного брата на вас, Ваше Величество, — она улыбнулась, повторив реверанс. — Надеюсь, за это время с ним ничего не случится…
— Постараюсь вернуть его в целости и сохранности, — улыбнулся Дэлай, но как только леди Тимья вышла из зала, придерживая подол платья, добродушное выражение лица будущего короля тут же исчезло. — Господин барон, надеюсь, вы понимаете, что вызвал вас не просто для обмена любезностями. Я надеялся, что регент поделился планами хотя бы со своим подопечным, потому что, по странному стечению обстоятельств, я узнаю все последним и оказываюсь всегда просто поставленным перед свершившимся фактом…
— Что-то произошло? — Квенти услышал странные интонации в голосе будущего короля, и сразу же заволновался. — Я не видел Эдварда с момента нашего разговора после казни Вассария и не могу знать, где сейчас находится тристанский барон, — карийский феодал сложил руки за спиной, глядя на своего будущего короля. — Ваше Величество, вам стало известно что-то, скрытое от меня?
— Думаю, Эдвард желал бы, чтобы это оставалось скрытым ото всех, — согласно кивнул Дэлай, подойдя к висевшему на стене королевскому мечу и проведя пальцем по его эфесу. — Недавно я получил от нового остезейского лорда весьма любопытные известия о событиях в гористарской крепости Екидехии. Вы ведь помните, кто оказал поддержку нынешнему лорду при захвате власти над Союзом? — Квенти утвердительно кивнул, и Дэлай продолжил, не прерываясь на объяснения: — Он сообщает, что в результате трагического происшествия погибли последние члены гористарского рода, прежде бывшие пленниками тристанского барона. Понимаете, что это означает?
— Гористарский род уничтожен, — безразлично пожал плечами Квенти, — в последнее время он все равно не играл никакой роли в политике, так что не понимаю, почему это может быть так важно…
— А вы помните обещание нашего общего друга? — усмехнулся Дэлай. — Гористарский род не уничтожен полностью, остался последний представитель, имеющий право наследования титула…
— Респир? — до молодого карийского барона все-таки дошла мысль, к которой его подталкивал граф. — То есть, если Эдвард узнает, что последний член Гористарского рода на Рейнсвальде уничтожен, его уже ничто не удержит от погони за убийцей?
— Именно этого я и опасаюсь, — согласился Дэлай. — Я тороплюсь с проведением церемонии коронации, чтобы успеть объединить Рейнсвальд, пока мы получили небольшую передышку после победы у Золотых Ворот. Саальт готовится к новому наступлению, бросив в бой все свои имеющиеся резервы, и если сейчас Эдвард покинет королевство, то вместе с ним уйдет и тристанская армия. Для нас этот удар будет сильнее, чем любое из поражений за всю историю этой войны. Квенти, друг мой, если Эдвард действительно так поступит, то как вы сами…
— Я клялся в верном служении королевству, — не дав будущему королю договорить, ответил карийский барон, — и, как говорит сам Эдвард, от клятв нельзя отказываться. Если потребуется, я готов жизнью пожертвовать, чтобы защитить Рейнсвальд и всех его подданных. Частные интересы здесь не имеют значения…
— Именно такой ответ я и надеялся услышать, — облегченно выдохнул Дэлай. — Он означает, что, как король, я могу доверять вам целиком и полностью, — Квенти еще раз коротко кивнул, понимая, что граф Фларский еще чего-то он него ждет. Дэлай вернулся в центр комнаты, раздумывая как начать разговор, чтобы он перешел в нужное ему русло. — Я хочу, чтобы вы сейчас, прежде чем услышать мои подозрения, поклялись в верности короне Рейнсвальда и тому человеку, на чью голову она будет возложена. Для меня это предельно важно, потому что после того, как вы услышите эти слова, обратного пути для вас уже не будет.