Страница 204 из 244
— Я не просил проводить анализ моего эмоционального состояния, — огрызнулся Эдвард, скопировав ее тон и последние слова. Подошел к барному шкафчику и вытащил оттуда первую попавшуюся бутылку. Оглянувшись в поисках бокала, он решил не размениваться по мелочам, зубами выдернув пробку из горлышка, — если вы знаете, что я сделал, то не жду от вас понимания или чего-то прочего. Просто оставьте меня в покое!
— Господин барон, именно покой вам сейчас и нужен. Я знаю, как вам помочь. И точно знаю, что напиваться до потери пульса, а потом умирать от похмелья не лучший способ избавиться от чувства вины, тем более вам не хуже меня известно, что ни того ни другого с вами не произойдет, — ответила девушка, откладывая планшеты в сторону и подходя ближе, чтобы забрать бутылку. — В мои обязанности входит мониторинг вашего состояния. В очередной раз напоминаю, что вы недавно перенесли тяжелое ранение и, если не перестанете изводить себя нечеловеческими нагрузками и напряжением, это может закончиться плачевно. Вам сейчас необходимо выспаться, а не напиваться…
— В таком состоянии я не смогу заснуть, — зло процедил Эдвард, попытавшись вернуть бутылку обратно, но натолкнулся на выставленную руку, — будете меня останавливать?
— Я взяла на себя смелость и сказала всем, что вы просили не беспокоить, но зная как вы упрямы, останусь здесь, пока вы будете спать, — уверенно заявила девушка, отставляя бутылку в сторону и помогая ему расстегнуть крепления нагрудного панциря, — надеюсь, от моей компании, — она скопировала его тон, — вы не откажетесь…
========== Глава 23. Признание короля ==========
Глава 23. Признание короля
Всегда помни, что толпа, рукоплещущая твоей коронации —
та же толпа, которая будет рукоплескать твоему обезглавливанию.
Люди любят шоу.
Т.Пратчетт
Королевский дворец уже давно не видел такого оживления. К портовым причалам подходили все новые и новые корабли, высаживая делегации со всех концов Рейнсвальда. Феодалы и их вассалы в праздничных торжественных одеяниях, сопровождаемые членами своих семей в роскошных бальных нарядах, поднимались по выложенным красными дорожками ступеням во Дворец, церемониймейстер объявлял о вновь прибывших, громко перечисляя титулы и звания, пока гости медленно проходили дальше во внутренние залы.
Под высокими ярко освещенными сводами Зала Героев собрался весь цвет Рейнсвальдского королевства, но по сравнению с прежними собраниями многих видных его представителей не хватало. Война собирала богатый урожай, и в первую очередь гибли самые лучшие, те, кто укреплял и поддерживал заложенные тысячелетия назад основы государственности Рейнсвальда, каноны его права, политики и экономики, те, кого по праву можно было считать опорой королевства. Они остались на полях сражений мертвыми, сожженными и обезображенными, отдав жизнь за то, во что верили. Их место теперь занимали наследники — старшие и средние сыновья, волею судеб ставшие главами благородных домов и выжившие на полях сражений гражданской войны и последовавшего за ней вторжения, а их женщины надели траур по погибшим мужьям, сыновьям и братьям.
Квенти Карийский, возглавлявший делегацию своего феода, чувствовал себя неуверенно, за время войны успев отвыкнуть от светского шума, музыки, яркого света и доносившегося со всех сторон смеха. В прифронтовой полосе постепенно приходилось привыкать к полумраку, светомаскировке и тишине, лаконичности военной формы и постоянной опасности, окружающей со всех сторон. А здесь в праздничной непринужденной атмосфере Королевского дворца было слишком ярко, громко и безопасно.
— Волнуешься? — спросила у него Тимья, держащая его под руку. — Я — очень.
Это был ее первый после долгого перерыва выезд в свет. Смерть старшего сына, любимой дочери и мужа сильно подорвали здоровье матери Квенти, тяжело переживая потерю, она отгородилась от внешнего мира, проводя дни напролет за рукоделием и молитвами. Тогда Квенти принял на себя обязанности сюзерена и стал молодым бароном, а Тимья стала фактически хозяйкой огромного замка, полностью посвятив себя воспитанию дочерей и заботам о стареющей свекрови. Поэтому когда пришло приглашение на церемонию коронации и торжественный прием, Квенти ни секунды не сомневался, что возьмет Тимью, чтобы хоть как-то отблагодарить за стойкость и терпение. Матушка одобрила его решение и подарила невестке бальное платье и украшения. Квенти украдкой посмотрел на свою названную сестру — сняв траур, она как будто расцвела. Легкое платье с короткими рукавами, отделанное тонким кружевом ручной работы не было вычурным и пышным, как наряды придворных модниц, но очень шло ей, подчеркивая красоту и молодость.
Тимья почувствовала взгляд и, как будто прочитав мысли, улыбнулась и крепче сжала его руку, стараясь придать уверенности. — Смелее, ты сейчас карийский барон, наш сюзерен, поэтому должен быть сильным, мы все на тебя надеемся.
— Именно по этой причине я и волнуюсь, — ответил барон, вздыхая и глядя на выстроенных вдоль стен стражей из королевской гвардии, возвышавшихся над гостями больше, чем на две головы. Гвардейцы казались металлическими статуями в своих позолоченных доспехах и крылатых шлемах, вооруженные силовыми глефами, чуть заметно блестевшими активированным полем. Поправив слишком тесный воротник Квенти добавил: — Я ведь впервые присутствую на официальном приеме в новом качестве, да еще и сразу на коронации… Эдвард и его светлость граф Фларский радушно меня приняли, но я не знаю даже имен большинства присутствующих здесь гостей. И, кажется, будто на меня все смотрят…
В Тронный зал, подготовленный для торжественной церемонии, гвардейцы внесли знамена королевских войск и личный штандарт монарха и, установив на возвышении у дальней стены рядом с королевским троном, замерли в почетном карауле. Зал был полон гостями; гул разговоров поднимался, казалось, до самого потолка, а для того, чтобы занять положенное протоколом место, карийским феодалам, пришлось осторожно проталкиваться, извиняясь и кланяясь. Свободными оставались только красные ковровые дорожки, ведущие от дверей к шестигранному пространству в центре зала и с уходившей от него еще одной дорожкой к основанию трона.
— Его Величества не видно? — поинтересовалась Тимья, чуть привставшая на цыпочки, стараясь разглядеть среди множества гостей знакомые лица. В отличие от молодого барона, она почти не покидала Карийский дворец, поэтому приглашение на коронацию короля было для нее настоящим приключением, она чувствовала себя дебютанткой на первом балу. — Жаль, что матушка не смогла с нами поехать. Я беспокоюсь за ее здоровье…
— Я уверен, что сир Горель за ней присмотрит, и потом с ней остались мои милые племянницы, они точно не дадут ей скучать, — улыбнулся Квенти, вспомнив маленьких озорниц. Самого карийского барона больше волновало, как мало знакомых лиц он видит. Некоторых феодалов он знал заочно, но тех, кого непременно хотел бы здесь увидеть, среди гостей не было.
— Господин барон, из порта докладывают, что тристанские корабли до сих пор не прибыли, — к нему пробрался адъютант и прошептал буквально на ухо, чтобы никто другой не слышал. Квенти только кивнул и жестом отослал офицера обратно. Его все больше беспокоило, что Эдварда Тристанского до сих пор нет, хотя он был в списках приглашенных. Разведчики докладывали, что барон отправился в Екидехию, но ни цели визита, ни что произошло после, выяснить не смогли.
— Ты кого-то ждешь? Выглядишь обеспокоенным, — Тимья кивнула кому-то в толпе гостей. — Я тут почти никого не знаю, так давно не выезжала, как быстро все меняется…
— Тристанского барона все нет, — ответил Квенти, — в последнее время отношения между нами несколько разладились, но он по-прежнему регент Карийского бароната… Он порой заставляет волноваться о себе, принимая слишком резкие и непонятные многим решения.
— Да, я тоже хотела бы его увидеть снова, — смутившись, уже более тихим голосом добавила Тимья. — Раньше он был частым гостем в Карийском замке, мне иногда казалось, что барон использовал каждый свободный день, чтобы заглянуть к нам, а теперь почти не появляется. Я могу понять, почему, но все равно… И матушка о нем спрашивала.