Страница 188 из 244
— Настолько доверяете? — удивленно выгнул одну бровь Стивки, поднявшись, но было заметно, что таким поворотом дел он вполне доволен. — У меня осталось не так уж много верных людей, и не могу не сказать, что весьма признателен за возможность позаботиться о них.
— Нет, доверие не та роскошь, которую я могу позволить себе в отношении такого человека, как вы, — отрицательно покачал головой Эдвард, — однако я ценю людей, которые мне служат. Вы и ваши люди отныне считаются моими людьми, и могут пользоваться такими же правами, как и все остальные. Однако это обозначает и вашу верность. Если вы или кто-то из ваших людей посмеет ослушаться, то наказание последует незамедлительно. Это как раз вопрос того неравенства, о котором мы только что говорили, — добавил барон, — положение сюзерена позволяет не только требовать, оно и ко многому обязывает.
— Хорошие слова, — кивнул Стивки, — с моей стороны теперь было бы оскорбительно требовать от вас большего, чем вы предоставили. Мы будем готовы к вылету, как только прикажете.
Сказать, как оказалось, было гораздо проще, чем сделать. Эдвард не мог покинуть штаб просто так — ситуация на фронте развивалась и менялась постоянно, требуя пристального внимания. Наступление, продолжавшееся по всему фронту, сталкивалось с тем, что даже оперативные планы оказывались несоответствующими происходящему на передовой уже через пару часов. Саальтские войска реагировали на любые действия противника оперативно и точно, как на шахматной доске, где оба игрока примерно равны по силам. Удачное наступление в любой момент могло обернуться заранее расставленной ловушкой, а участок фронта, где только что наступило относительное затишье, превратиться в огненный ад из-за дерзкого контрудара противника.
Эдвард вынужден был покинуть штаб на двое суток, оставив вместо себя барона Весморта, оправившегося от ран достаточно, чтобы принять командование. Его собственные офицеры тоже включились в работу, координируя действия розмийского фронта с остальными, пообещав не допускать снижения темпов наступления до тех пор, пока барон будет в отъезде. Тристанскому барону из-за этого пришлось задержаться в штабе дольше запланированного, раздавая приказания и объясняя, как рассчитаны ближайшие планы и сроки.
Ему необходимо было вернуться к тому моменту, когда формируемая на оккупированных Саальтом территориях новая ударная армия перейдет в контрнаступление. Сейчас самой важной задачей, которую барон оставил перед штабом, был выход на наиболее удачные позиции для генерального сражения, которое им собирался дать Аллирд. Параллельно с этим возле столицы из резервистов и переброшенных с других направлений частей спешно формировались новые дивизии, которые должны будут выступить противовесом Саальту.
Грядущее сражение обещало быть еще более жестоким и тяжелым, чем-то, что удалось пережить под Карратским хребтом, но теперь уже все, от дворян до простых солдат знали, что разбить Саальт возможно, и это вселяло дополнительную уверенность. Однако Эдвард понимал, что одного этого для победы над столь сильным противником будет мало. Он собирался использовать все имеющиеся у него возможности, но для этого ему требовался безопасный тыл и гористарские войска, до сих пор сражавшиеся с Саальтом только на территории своего феода.
***
— Итак, ситуация довольно сильно изменилась с того момента, как мы были вынуждены отступить от Золотых Ворот Рейнсвальда, — заметил великий князь, отрывая взгляд от инфопланшета и наблюдая за реакцией своего собеседника. Князь Меньшрих был единственным, кого за последние несколько дней принял Аллирд. Советник с беспокойством отметил, как сильно он изменился с тех пор, как поступило сообщение о смерти брата, в нем словно что-то сломалось, угас прежний запал, заставлявший его двигаться вперед. Король Саальта стал более замкнутым и тихим, но его приказы теперь отличались еще большей жестокостью и каким-то глупым упрямством, все реже граничившим со здравым смыслом и реальностью. Все сложнее становилось согласовывать с ним планы действий, и это сказывалось на эффективности боевых действий. Рейнсвальд продолжал давить, возвращая себе захваченные территории, а саальтское командование пребывало в неведении и бездействовало, ожидая, когда же король снова призовет их к решительным действиям. Великий князь замолчал, пытаясь понять, слушал его доклад Аллирд или снова витал где-то в собственных мыслях.
— Скажите, Зирон, тело Редрика так и не было найдено? — вместо ответа поинтересовался тот, развалившись на своем троне и устало глядя куда-то в темноту потолка. Тусклый свет пристенных светильников только едва разгонял полумрак зала, усиливая скверное настроение Аллирда. Король Саальта опустил взгляд на своего вассала и тяжело вздохнул. — Мы же еще достаточно долго удерживали позиции в ущелье, чтобы можно было найти всего лишь одно тело… Я не хочу, чтобы мой брат покоился в очередной братской могиле или вовсе был переработан в топливо. Он член королевской семьи, его место в фамильной усыпальнице…
— К сожалению, место схватки, где, предположительно, погиб Его Высочество, осталось под контролем противника. Занять снова эту территорию наши войска так и не смогли, — отрицательно покачал головой князь Меньшрих, стараясь как можно аккуратнее подбирать слова. — Мы отправили запрос на рейнсвальдскую сторону с просьбой о передаче тела, но никакого ответа до сих пор не получили. Я сомневаюсь, что мы вообще получим какое-либо сообщение.
— Дикари, — вздохнул Аллирд, — животные, которым нет места на этом свете. Я не успокоюсь до тех пор, пока хотя бы один из них еще дышит. Великий князь, я хочу, чтобы все штабное командование уяснило для себя, что эта война будет продолжаться до тех пор, пока на Рейнсвальде сохраняются хоть какие-то огоньки жизни. Так что пусть уже заканчивают с постоянными отступлениями и форсируют наступательные действия. Это королевский приказ…
— Думаю, Ваше Величество, в настоящее время это невозможно, — отрицательно покачал головой великий князь, — я вам только что перечислил все причины, по которым мы не в состоянии перейти к активным наступательным действиям. Наши резервы слишком растянуты, а слишком большое количество войск требуется для контроля уже захваченных территорий. Диверсионные действия вражеского флота, пользующегося своим временным преимуществом в численности, приобрели небывалый размах, приходится выделять для защиты коммуникаций силы, которые могли быть отправлены на фронт…
— Вы пытаетесь выполнить королевский указ или ищете причины для того, чтобы его не выполнять? — холодным тоном поинтересовался король Саальта, смерив своего подчиненного холодным взглядом. — Великий князь, не думайте, что я не знаю о существовании в королевстве сил, которые только и ждут момента, чтобы вцепиться мне в спину. Может быть, именно они сейчас мешают, вы не думали?
— Ваше Величество, чем я навлек на себя вашу немилость и подозрения? — попытался выразить все свое возмущение в одном вопросе Меньшрих, приложив руку к сердцу. — Я преданно служил вашему отцу, а после его преждевременной кончины и вам. И никогда даже не помышлял о том, чтобы словом или делом предать вас. Так что подобные обвинения глубоко ранят меня.
— Я ценю вашу преданность и мудрость, — кивнул головой Аллирд, — но теперь, после всех этих событий, я даже и не знаю, что мне думать. Редрик нужен был мне здесь, рядом с троном, а теперь я чувствую себя так, словно беззащитен. Я даже не знаю, чьим словам я могу верить, а чьим нет…
— Вы можете верить моим словам, господин, — тут же поклонился Меньшрих. — Моя жизнь и честь принадлежит вам и я, не раздумывая, пожертвую ими, если это потребуется для будущего королевства и выполнения воли короля. Однако я прошу вас, Ваше Величество, принимать более активное участие в происходящем. Князья беспокоятся о своем короле.
Аллирд встал с трона и, сложив руки за спиной, спустился к великому князю, подойдя на расстояние вытянутой руки. Сейчас на нем был только парадный мундир, укрепленный элементами парадного доспеха, и рисунок переплетавшихся змей при неясном освещении казался живым, а изображенные на нем твари словно извивались при каждом движении.