Страница 83 из 119
Между такими куполами, надстраиваемыми один над другим, прямо в небеса, ничем не прикрытые, тянулись высотные башни в тысячи уровней, толщиной более километра, некоторые из них были жилыми, в других же располагались промышленные центры, и от них в воздух поднимались столбы дыма, пепла и отработанных газов. Во многих располагались воинские гарнизоны и аэродромы для расположенных здесь эскадрилий штурмовиков и перехватчиков. На самом верхнем уровне, возвышаясь над всем остальным комплексом, стоял королевский дворец, единственное сооружение в столице, открытое для всеобщего обозрения, ярко освещенное, так что даже за сотни километров от столицы были видны его огни, и закрытое лишь мощным силовым полем. Дворец был выдержан в стиле неоготики, резко контрастируя с остальным индустриальным городским пейзажем и заброшенными песчаными пустошами острова, где лишь изредка поднимались системы заводских башен и промышленных центров.
Один из орбитальных лифтов спускался как раз на уровень дворца, но почему-то Эдвард был уверен, что встречать их будут уже в самом порту. В отличие от многих районов столицы дрейфующий порт над ней был относительно новым сооружением, поднятым в воздух не более трехсот лет назад, представляя собой круговую конструкцию, соединенную с центральным шаром станции радиальными спицами переходов и орбитальных корпусов. Из металлического обруча диаметром чуть меньше тысячи километров через равномерные промежутки в окружающее пространство выходили длинные причалы, возле которых стыковались корабли, но их главной особенностью был тот факт, что не являлись неподвижными, а могли затягиваться обратно вглубь станции по специальным рельсовым откатам, чтобы не мешать курсирующим вокруг кораблях, но такое случалось крайне редко. Ведь каждый день к столице подходили тысячи и тысячи кораблей из колоний и других анклавов со всего Известного Пространства, и требовались все доступные места для стыковки, гораздо чаще их даже не хватало, и многим прибывшим приходилось дожидаться своего места по несколько дней, либо же отправляться к другим портам острова в надежде там найти свободное место.
Координаты команде были предоставлены заранее, поэтому фрегат завернул на посадку через самый короткий путь, между двух сорокакилометровых сухогрузов, гигантских порождений промышленной мощи Хальских заводов, одними из тех, что курсируют по многим мирам Цитадели с грузами руды и слитков металла, настоящие подвижные города, где жили и умирали целые поколения матросов и офицеров, практически ничего не видевших, кроме переходов и переборок этих кораблей. Отключив форсированный режим, рулевой практически на одной только силе гравитации и посадочных двигателях медленно подвел корабль к причалу, где его тут же подхватили магнитные зажимы, задержав на одном месте и взяв на себя все остальные проблемы, связанные со стыковкой, аккуратно подведя к самому шлюзовому переходу.
Сработали автоматические крепления, намертво вцепившиеся в корабль, и переходная камера с тихим шипением соединилась с причалом. Метровой толщины защитные стальные двери медленно разошлись в стороны с тихим шипением, пока автоматика компенсировала разницу в давлении внутри и снаружи, открыв лишь короткий переход длинной в пятнадцать метров, сразу за которым начинались коридоры и переходы причального сектора.
Эдвард, как полагается в таких случаях, вышел в сопровождении целой свиты, состоявшей из тристанских гвардейцев в парадных мундирах и с давно устаревшими церемониальными винтовками на плече, пары адъютантов и нескольких вассалов, составлявших его ближайшее окружение в эти дни. Сам в пышном гражданском камзоле, но с цветами Тристанского дома, украшенным золотом и серебром, и только корабельные керамитовые ботинки, с доходившими до колен голенищами, звучно цокали магнитными подковками по металлическому трапу.
Встречала их делегация королевского дома, а так же множество зевак из придворных, собравшихся в настоящую толпу, перегораживающую несколько поточных линий, где уже образовались заторы, но начальство верфей не собиралась вступать в спор с королевскими приближенными, организовав новую схему движения для транспортов и грузовых дронов. За те несколько секунд, пока спускался по эскалатору, Эдвард успел заметить в этой яркой и сияющей толпе цвета Карийского бароната, Камского герцогства, остезейских феодалов и, к его удивлению, даже красно-черные полосы цветов гористарского дома, тоже зачем-то прибывшие сюда. Этот факт все же подпортил ему настроение, но хотя бы оставалась надежда, что старый Гористар не привез с собой Респира, чтобы окончательно не испортить всю праздничную встречу. А ему так хотелось хотя бы немного такого веселого и безмятежного настроения, где пусть и фальшивые, но все же улыбки, где его рады видеть и можно хотя бы заставить себя поверить, что в этой жизни порой бывает даже что-то хорошее.
Заиграл парадный оркестр королевского дома, отыгрывая сначала гимн Рейнсвальда, и только потом гимн Тристанского бароната, но эти звуки уже столько раз оглушали воздух над Эдвардом, что уже привык не обращать на них никакого внимания. Тристанский барон уверенно прошел по проложенной красной дорожке к центру встречающей его толпы, где на украшенном золотом и драгоценными камнями кресле сидел умирающий монарх, сейчас все равно одетый во все принадлежащие к этому статусу королевские регалии и белоснежное с золотой вышивкой одеяние. Часть его лица закрывала полупрозрачная кислородная маска, но Эдвард был уверен, что сейчас Иинан улыбается, что с ним в последнее время и вовсе случается нечасто. Кажется, старый король действительно рад видеть молодого барона, сейчас с таким триумфом возвращающегося из новой колонии, первой за многие годы, да еще и связанной со столь грандиозным проектом.
- Ваше Величество, -Тристанский барон встал на одно колено перед королем, за ним так же опустилась его свита, - позвольте принести вам мои искренние заверения в верности принесенным клятвам и честной службе престолу. Мы вернулись с Аверии, ныне новой колонии Рейнсвальда, и просим принять ее под вашу протекцию и признать новым вашим владением и частью Рейнсвальдской короны, - официальные слова, которые уже никто не слышал более века, но здесь все равно звучали лишь как дань традиции, какую не следовало нарушать ни при каких условиях.
Король с трудом поднялся, опираясь на помощь нескольких своих помощников, и медленными шажками подошел к Эдварду, положив дрожащие ладони ему на ничем сейчас не покрытую голову.
- Вассал мой, верный словом и делом, - Иинан даже говорил с трудом, порой почти срываясь на кашель, а из-за кислородной маски его слова и вовсе были почти неразличимы, - признавший мое право властвовать и передавший в мои руки свою судьбу и свою жизнь. Отвечаю тебе за преданность наградой и за верность признанием. Твои дела послужили на благо королевству, и имя свое ты носишь по праву. Я признаю Аверию частью Рейнсвальда и частью моей короны, отдавая ее в твое управление как суверенные земли королевского протектората, признавая права всех тех, кто помогал тебе и направлял тебя, - здесь слова уже выбивались из принятых правил, но, видимо, речь редактировали из-за того, что колония была не самостоятельным проектом Тристанского бароната, а совместной экспедицией, где участвовали, напрямую или косвенно, многие другие феоды, чьи права на часть прибылей так же необходимо было узаконить, - Отныне и вовек, пока стоит Рейнсвальд, пока дует ветер и пока есть жизнь в этом мире, Аверия принадлежит Рейнсвальду, любые посягательства на нее есть посягательства на корону и не останутся безнаказанными. А теперь встань, барон Тристанский, сын и внук баронов Тристанских, наследник по делу и крови, правитель суверенных земель и колоний Тристанских, опора престолу и надежда королевству. Отныне и вовек, пока стоит Рейнсвальд, пока дует ветер и пока есть жизнь в этом мире, в твоем титуле будут слова герцог Аверийский! – он все-таки не выдержал и перешел на кашель, слишком сильно и долго напрягая свои связки, но из-за получившейся паузы Эдвард услышал удивленный шепот и тихий гул сразу же появившихся разговоров во встречающей его толпе, но это было вполне ожидаемо, даже он сам с трудом удерживал спокойное выражение лица, осознавая, что только что услышал.