Перстень царя Соломона

- Я поеду с тобой, поведу машину. Ты сейчас в таком состоянии, что не сможешь ее вести. Еще не хватало, чтобы ты попал в аварию!

- На дворе скоро ночь наступит. Куда ты поедешь, на ночь глядя? Отдыхай, - неуверенно проговорил Венедикт, понимая, что жена права.

- Как ты можешь такое говорить? Да как тебе даже в голову могли прийти такие мысли? Ты в таком состоянии поедешь за полторы сотни километров, а я перед сном выпью тепленького молочка, лягу в мягкую кроватку, накроюсь теплым одеяльцем, и спокойно буду спать?! - не на шутку рассвирепела Надежда. - Я поеду с тобой, поведу машину. Такого мое решение, и это не подлежит обсуждению. Как у тебя только язык повернулся сказать такое мне!?

- Хорошо, хорошо, дорогая. Иди, собирайся, - смутившись, согласился Венедикт, не выдержав напора жены.

2

Верещагин сидел за столом и мрачно изучал документы, лежащие перед ним, когда в кабинет вошли Венедикт и Надежда. Поздоровавшись с вошедшими, начальник отдела полиции жестом пригласил их располагаться в стульях напротив его стола. Венедикт нетерпеливо ерзал на стуле, вопросительно глядя на друга.

- Что я могу тебе сказать по поводу этого происшествия? - Антон Павлович нервно погладил лысину. - Суть происшествия ты уже знаешь. А что касается его дипломата... Когда он выходил из проходной завода, дипломат был при нем. Об этом свидетельствуют и сотрудники, у которых он был на встрече, и сотрудники охраны на проходной. А после происшествия, когда прибежали охранники с проходной, дипломата при нем уже не было. Нам удалось даже разыскать свидетеля происшествия. Это дед, прогуливающий свою собаку недалеко от проходной. Он видел, как черная иномарка сбила переходящего на зеленый свет светофора мужчину и, переехав его, резко затормозила. Да так, что был слышен визг тормозов, сдала назад, остановилась на мгновение у трупа, и потом быстро уехала. Свидетель и вызвал полицию по мобильному телефону.

- А он назвал марку машины, может, заметил ее номер?

- Да, эти сведения он нам дал. Как это ни странно, при всем том, что у него уже довольно солидный возраст, и зрение и память у него - дай Бог каждому. Только толку от этого было мало. Я объявил машину в поиск и меньше, чем через час сотрудники патрульной машины ДПС доложили, что разыскиваемая нами машина была обнаружена в нескольких кварталах от места происшествия.

- В любом более или менее приличном детективе в данной ситуации было бы написано, что машина была в угоне?

- Да, Венедикт, ты прав. Машина - в угоне. И ее хозяин ни сном, ни духом не ведает о том, что на его машине совсем недавно совершено преступление. У него на момент преступления железобетонное алиби. Это нами стопроцентно доказано. Сейчас машина у экспертов, но шансов, что там обнаружат что-нибудь, что прольет нам свет на преступление, крайне мало. Предварительно, неофициально эксперты мне доложили, что никаких следов преступников в машине нет. Мне кажется, это сработали профессионалы. Во всяком случае, сделано все очень аккуратно. Единственно, что нам удастся обнаружить - это следы от наезда на человека. От этих следов так быстро не избавиться.

На несколько мгновений в кабинете наступила тишина.

- То, что нет никаких следов, это очень плохо. У нас нет пока никаких сведений, чтобы начать расследование. Антон Павлович, а что сотрудники завода говорят о целях командировки Серова?

- С этой точки зрения никаких зацепок. Командировка малозначимая. Я бы сказал, что она, в некотором смысле, символическая, чтобы посетить город и встретиться с тобой. Никаких ни коммерческих тайн, ни тем более государственных, на встречах не рассматривались. Да и не работал Серов ни с чем таким. Единственно, что можно предположить, это его какая-то дополнительная деятельность, не связанная с основной. Ну, или, - Верещагин исподлобья бросил мгновенный взгляд на Венедикта, - какие-то личные мотивы. Допустим, семейные.

Венедикт уловил этот взгляд, грустно усмехнулся и с кривой улыбкой посмотрел на Верещагина.

- Антон Павлович, я знаю Виктора уже лет двадцать как. Никаким дополнительным заработком он не занимался. Он был полностью удовлетворен той жизнью, которую вел в своем поселке. А личное... Жену он свою любил безумно, предан ей бесконечно. Имеет двух чудесных детей, которых обожает. Нет, это убийство, на мой взгляд, связано с чем-то другим.

- И ты знаешь с каким?

- Веня, расскажи Антону Павловичу о той вещи, которая была у Виктора в дипломате, - Надежда положила руку на колени мужа, поддерживая его, помогая справиться с вполне объяснимым в данной ситуации волнением.

Струкачев взглянул с благодарностью на жену, скорбно вздохнул и ссутулился.

- Что за предмет он имел в дипломате? - настойчиво поинтересовался Верещагин.

- Чтобы вы лучше поняли ситуацию, мне нужно несколько слов сказать в качестве предыстории. Когда мне было четырнадцать лет, я ездил к своим родственникам на летние каникулы в поселок, где родился и вырос и откуда приехал Серов. Там я с ним и познакомился, когда проводил свое первое в жизни расследование преступления. Там же я познакомился с Александром по кличке Архангельский. Этот Саша и сейчас живет и работает в Архангельске на каком-то заводе. Я, честно говоря, даже не знаю, на каком. По словам Виктора, несколько лет назад Саша был в Палестине в командировке, и привез оттуда лист бумаги, запечатанный в бутылке. Правда, когда он покупал бутылку, он не знал, что в ней находится. Просто понравилась необычная бутылка. Горлышко у бутылки было залито сургучом. И на сургуче красовалась печать в виде звезды Давида. В один прекрасный день Саша открыл бутылку, надеясь найти там чего-нибудь ценное. Но к своему разочарованию в бутылке был только один небольшой листок. Красивую, необычной формы бутылку Саша оставил себе на память, а лист он подарил Серову. Виктору этот лист был совершенно не нужен. Зная, что я неравнодушен ко всему необычному, мистическому, он привез его мне. Но подарить его мне из-за своей скоропостижной смерти не успел.

- Ты хочешь сказать, что это убийство произошло из-за какого-то там листа? Что это за лист? Что на нем было такое написано или нарисовано, что человек из-за этого поплатился жизнью?

- Если у вас, Антон Павлович, нет других мотивов убийства, то почему бы не принять эту версию за вероятную? А на листе, по словам Серова, был нарисован круг со звездой Давида внутри, и рядом было написано какое-то слово. Виктор совершенно не интересуется подобными вещами, поэтому он даже не рассмотрел подарок подробно.

- Понятно. Вероятно, этот знак и слово для кого-то были настолько ценными, что он не побоялся пойти на убийство. Ну, что ж! Версия выглядит правдоподобной. Только знаешь, Венедикт, чует моя печенка, что, если мы начнем расследование этого преступления, мы обязательно наткнемся на мистику.

- Вы скоро станете великим знатоком мистики, Антон Павлович, - невесело рассмеялся Венедикт.

Надежда с тревогой посмотрела на мужа.

- Веня, может, пронесет, а? Я так не люблю всю эту мистическую мишуру. Уж лучше что-нибудь из реальной жизни. Мне как-то спокойнее будет.

- Нет, Надежда. Венедикт начинает чахнуть, если в его жизни не происходит что-нибудь, выходящее за рамки реализма. Так что привыкай постепенно. - Верещагин повернулся к Струкачеву. - Но ты же понимаешь, Венедикт, что если дело будет пахнуть мистикой, тебе придется подключиться к расследованию. Правда, это не очень хорошо, привлекать тебя для расследования убийства твоего друга. Ты будешь очень заинтересованным в результате. Но других специалистов-то у нас нет. - Верещагин взглянул на часы. - У, времени-то сколько. Уже за полночь давно перевалило. Давайте расходиться, пожалуй. Продолжим наш разговор завтра. Вы где спать будете?

- Мы в офис сейчас поедем, - Венедикт вопросительно взглянул на жену. Увидев ее согласный кивок, продолжил: - Будем спать на моем любимом диване.

- Так там двоим места мало, насколько я помню этот диван.