Страница 14 из 37
Женщина по левую руку от Оракула производила, пожалуй, менее шокирующее впечатление и была похожа на изящную скульптуру из белого мрамора: молочно-белая кожа, белее даже узкого платья с очень длинным шлейфом, бледно-бледно-бежевые волосы и губы, светло-желтые глаза. Она была бы дьявольски красива, будь в ней чуть больше ярких красок. А еще показалась как-то смутно, неуловимо знакомой, хотя Стражница была абсолютно уверена, что видела женщину впервые.
– Благодарю за оказанную мне честь, – похоже, дворцовое воспитание успело основательно зацепить Элион мозги.
- Взаимно, юная королева. Позвольте представить Михаила, крылатого рыцаря, и Гигейю Целительницу…
– …Которой вы можете сказать “Спасибо” за большую часть своих неприятностей! – резким гортанным голосом закончил Михаил. Желтые глаза Гигейи презрительно сузились.
– Знаешь, – со знакомым откуда-то шелковым выговором холодно произнесла она. – не будь ты Соколом, я бы решила, что ты ищешь, на кого бы свалить ответственность, чтобы не признавать, что оказался паршивым охранником! Как будто дело в том, что это Седрик, а не Фобос, остался жив, а мы об этом даже не знали…
– Я, в отличие от некоторых, всегда честно отвечаю за свои поступки!
– Но не за нелепые обвинения!..
- Тихо.
Гигейя с возмущенным видом обернулась к Оракулу, уперев в бока тонкие руки.
– С какой стати Вы позволяете ему оскорблять меня? Или разделяете его мнение?! Может быть, Седрик и воспользовался моими словами, но то же самое мог сказать кто угодно! Почему я должна доказывать, что это не была намеренная подсказка?!
– Мог сказать кто угодно, но сказала – ты! И вообще… я здесь недавно и не могу знать точно, но ты что всегда целуешь пленников, которых приходится исцелять после неудачных попыток побега?
– Я его не целовала!
– Разумеется – у нас с Джено коллективные галлюцинации. А я ведь предупреждал Оракула, что не стоит…
– А я еще раньше – что Соколы слишком тупые, чтобы…
- Тихо. Я прекрасно помню, что вы двое друг о друге говорили. Уж не считает ли кто-то из вас, что знает лучше меня, кому стоит доверять, а кому – нет? А я не вижу смысла в том, чтобы наказывать: ни кого-либо из вас, ни Джено. Могу только напомнить, что Кондракар, не место для расовых разногласий.
Михаил коротко извинился. Гигейя, чуть помедлив, тоже.
– Я ни-че-го не понимаю! – едва не взвыла Вилл. – Что произошло?
- Дело в том, Стражница, что Целительница и правда, хотя и ненамеренно приложила к одной из возникших проблем…
– Язык! – негромко вставил крылатый рыцарь.
- Можно так сказать, – бросая на Михаила взгляд, выражающий бесконечное терпение, согласился Оракул. – темницы Кондракара – совершенная тюрьма для магов, колдунов и волшебных существ, не существует магии, позволившей бы выбраться из нее. Примерно это Гигейя и сказала Седрику. Проблема в том, что из этого логически вытекает – обычное, неволшебное существо может покинуть Башню практически без препятствий. Особенно такое незаметное, как маленькая змейка. Мы не учли, что оборотни могут превращаться в обыкновенных животных до конца, утрачивая и магию и человеческий разум. А он, к тому же, как-то сумел разделить свою сущность надвое - мы все считали его погибшим, когда человеческая часть сгинула в книге Людмора, но вот змеиной удалось затаиться, я не мог ожидать, что Седрик пойдет на такое, потому что превратиться обратно он сам не может.
– Угу, только с помощью колдуна типа своего дорогого господина! – хмуро буркнул Михаил.
– Перед таким превращением оборотень может поставить пред собой четкую цель, можно потом забыть – зачем это было нужно, но сама цель останется.
– Скажи, что ты и этого не могла предположить!
– Ты бы стал полагаться на такого типа, как Фобос, рискуя навсегда остаться в зверином обличье?
– Я очень многое из того, чем охотно развлекаются змеелюды, не стал бы делать ни при каких обстоятельствах! А вот ты…
– Тихо. Как же мне уже надоели ваши перепалки…
- Кроме того, к возвращению князя я уж точно никакого отношения не имею!
- Фобос? – поначалу Элион так же недоуменно, как и Вилл, слушала переругивание, которое у этих двоих, похоже, вошло в привычку и весьма отточилось за сотни проведенных в Кондракаре лет, даже если давно оказались забыты первоначальные причины такой неуживчивости, громко ахнула и подалась вперед. – Так мой брат не умер? И… и он вернулся?
- Да… Кондракар – место, где нет времени и пространство бесконечно, за стенами крепости нет ничего. Бесконечно и падение в пустоту, без времени неспособное прерваться вовсе ничем. Но… все же это случилось. Когда ты, юная королева, открыла врата в Хаос, это принесло необыкновенную силу не только тебе, но и князю Фобосу. Но худшее в случившемся даже не это, а то, что теперь он единственный, кто может помочь тебе запечатать Хаос обратно.
- Отлично… похоже, вытаскивать оттуда девочек окажется теперь не худшей проблемой! – закатив глаза, воскликнула Вилл. Любые трудности так или иначе проще абсолютной невозможности!
- Боюсь, все не так просто.
- Ну, мы можем пройти все эти «вехи», даже если только Элион будет использовать магию.
- Элион ошиблась. То, что вы видели в Хаосе – вовсе не Вехи. Это зарождающиеся новые миры, каждый из которых начал строиться вокруг попавших в Хаос Стражниц. И, если девочки не смогут… или не захотят уже вернуться, то станут душами четырех новых миров.
– Но почему Михаил обвиняет во всем Гигейю только потому, что она сказала то, что и так, в, общем-то, очевидно? – Вилл поскребла жесткую шевелюру, стараясь навести в мыслях хотя бы минимальный порядок. Эти двое друг друга откровенно недолюбливают, это понятно…Оракул упоминал какие-то расовые разногласия… вот уж и правда – неожиданность в Кондракаре.
– Не поэтому, – тихо возразила слегка вышедшая из оцепенения (интересно, от страха или все-таки радости?) Элион. – Сокол во всем обвиняет Гигейю, потому что она – ламия.
– Нэ понял! – Вилл вторично поскребла затылок. – Ламия – это ведь что-то типа вампира, разве нет?
– Разве нет! – фыркнула Целительница, поднимая шлейф своего платья и перекидывая его через плечо на манер тоги. – Еще хуже!
Ниже талии, вместо ног у Гигейи было змеиное туловище – такое же молочно-белое, как кожа рук и лица, только к самому кончику хвоста слегка темнеющее до оттенка топленого молока, такого же цвета зигзагообразный узор украшал змейку вдоль позвоночника. Стражница едва удержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу – понятно теперь, почему лицо и манера речи Целительницы ей кого-то сразу напомнили. Седрика!
– Кажется, ты уже готова разделить мнение Михаила, а Стражница? – насмешливо поинтересовалась женщина-змея. – У вас же все змеелюды – лживые двуличные твари.
– А разве не так?
– Почти, – уклончиво ответила Гигейя. – но вот Оракула, так уж вышло, даже я не могу обмануть, стало быть – в данном случае честна, как перед Гекатой!
– Черта с два! – опять завелся Сокол. – В лучшем случае – опять недоговариваешь!
– Если своими птичьими мозгами чего-то не понимаешь, молчал бы хоть, когда никто не спрашивает, гусь неощипанный!
– Гадюка подколодная! – не остался в долгу Михаил.
Оракул тихо застонал, обхватив голову руками.
- Гигейя, ты не могла бы заняться раной Вилл, пока они не вернулись в Меридиан? Ожог несерьезный, но юную девушку шрамы отнюдь не украшают.
– В переводе на нормальный язык – “пошла вон”. С-с удовольствием! – демонстративно развернувшись, Целительница изящными извивами заскользила прочь. – Пойдем, деточка. Не надо делать такие глаза, я не кусаюсь! – мелодично усмехнулась и добавила. – Исключительно целиком заглатываю.
Стражница, утешая себя мыслью, что Оракул действительно не послал бы ее с Гигейей, если бы та была чем-то опасна, без энтузиазма поплелась следом. Смутно подозревалось, что предложение Оракула было направлено больше на попытку сберечь хотя бы остатки нервов – Сокол и ламия обладали паранормальным талантом раздражать друг друга, поэтому разведение этой парочки на максимальное расстояние явно было единственным способом заткнуть им рты