Страница 9 из 147
— Потрясающе! — наконец искренне ахнула Елена, сообразив, что замирать с раскрытым ртом глупо да и не слишком-то вежливо.
— Наша семейная реликвия. Не буду утомлять подробностями, как ее удалось сохранить в эпоху всеобщей национализации… Именно поэтому я когда-то захотел узнать про Огненных Змеев побольше. Любопытство — это ведь вовсе не стремление познавать окружающий мир. Это — тяга узнать самого себя, отражаясь в мире, как в зеркале. Поэтому я и не согласился с тобой, когда ты сказала, будто знаешь о себе все и не видишь тут ничего интересного. Стоит лишь копнуть поглубже… Что тебе известно о твоих предках, Елена?
— Ничего, — внезапно помрачнев, покачала головой девочка, вспомнив… не самое приятное. Расстройство из-за Матвея, заваленная математика… все это были мелочи. А осенняя депрессия Елене всегда даже нравилась. Но в этот раз… в этот раз у ее маленького и довольно скучного, но уютного и привычного мирка была причина рассыпаться, словно карточный домик. Она еще ни с кем об этом не разговаривала, даже с Маргаритой, и не была уверена, что вообще когда-нибудь заговорит. —, но разве это имеет какое-либо значение? Моя жизнь остается такой же, какой и была всегда, несмотря… ни на что?
Сергей бросил в ее сторону короткий взгляд, но, почувствовав, что девочка не готова развивать эту тему, не стал ничего спрашивать. А ведь с ним можно было бы поделиться. Сергей нездешний и вряд ли в Вересково надолго. Как в песне: «Расскажи мне о себе, я — никто в твоей судьбе…» Обидно. Очень обидно, хотя Елена, при всей своей мечтательности, не питала иллюзий на этот счет. Сергей возник в ее жизни, как прекрасный сон, так же и исчезнет… Ему можно рассказать такое, чем с местными не поделишься из опасения — среди них придется жить и дальше. Жить так, словно ничего и не менялось, когда что-то все же изменится. Приемный ребенок. Елене исполнилось четырнадцать и ее родители решили, что можно уже рассказать ей правду. Зачем — непонятно, ведь эта правда действительно ничего ни для кого не меняла. Подкидыш… Люди, вырастившие девочку, не были ей родными. Конечно, Елена любила их теперь ничуть не меньше, чем еще вчера, до шокирующего откровения, напротив, следовало бы теперь быть им гораздо более благодарной. И они любили ее… по крайней мере, в этом трудно было усомниться… «Что ты знаешь о себе? О своем прошлом? О своих предках?» Ничего…
— Добрый вечер! — внезапно послышался голосок, который меньше всего хотелось бы слышать, когда говоришь, или даже думаешь о своих сокровенных тайнах. Но у сестричек Сорокиных, нарядившихся для карнавала кикиморами (грима почти не понадобилось…) именно на чужие секреты был нюх, как у ворон на падаль. Хотя Елену Крыся и Фима даже вниманием не удостоили — оно было целиком поглощено незнакомым (им! Местному «рупору гласности» — и незнакомым) красавчиком. Сергей обворожительно улыбнулся и вежливо ответил на приветствие. Круглолицая Ефимия покраснела даже сквозь зеленоватый грим и спряталась за спину старшей сестры, однако Кристину так легко было не смутить.
— Вы в нашем городишке на каникулы или по делам? — демонстрируя в улыбке мелкие острые зубки, осведомилась Сорокина-старшая. — Мы случайно расслышали, что Вы из Москвы… Что-то Вы говорили о семье Ленки?
— Я адвокат. Одна женщина объявила Елену своей единственной официальной наследницей, но, поскольку девушка несовершеннолетняя, а ее родители в завещании никак не упомянуты, тут возникли некоторые трудности. Я здесь, чтобы их решить.
Первые вересковские сплетницы замерли соляными столбами, не в силах поверить как своему счастью, так и тому, что едва не пропустили столь невероятное событие. Сорокины были из тех, кого можно назвать «очень честными вралями»: они не утаили бы ни слова правды, но правда эта в их изложении обрастала такими немыслимыми подробностями и нюансами, что напоминала после этого саму себя примерно как картина позднего Пикассо — оригинал. О, Елена ничего не имела против, художник «так видит». Сорокины, по сути, тоже «так видят» — и уверены, что страдают всю жизнь за правду. Им, за их правду, не реже, чем дважды в неделю кто-то да пытался носы расквасить…
— Только это пока секрет! — доверительно добавил Сергей, подняв указательный палец и улыбкой до боли в этот момент напомнив одного мазоку — что-то вроде демона из сатирического аниме-сериала. Не сказав больше ни слова, сестрички без всплеска канули обратно в толпу.
«Интересно, как скоро весь город будет знать, что я получила наследство? От тети, которая вообще-то родственница мамы, но маму терпеть не может… уж они досочинят, за что именно — терпеть не может, поэтому и оставила все мне… Завтра утром? Или с учетом их расторопности — уже сегодня до полуночи? Кошмар! Ладно, Сорокиных давно уже никто не воспринимает всерьез!»
— Ты спрашивал, похож ли на того, кто станет врать без видимой причины — просто из любви к искусству, — с улыбкой напомнила Елена Сергею. Тот моментально состроил демонстративно-невинное, почти святое выражение лица, заставив ее рассмеяться.
— Я никогда не вру! — неожиданно серьезно заметил он. — Я талантливо недоговариваю.
====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 10. Алина ======
Какое-то время оставшиеся за столом девчонки наблюдали за Еленой и таинственным незнакомцем, но разговора через шум толпы было не услышать, а так глазеть всем довольно быстро наскучило. Кроме того, Ева заметила в толпе Андрюху Хорькова, нарядившегося пиратом, и переключила все свое внимание на него. Алина переглянулась с поморщившейся каким-то своим мыслям Марго и едва заметно качнула головой. Андрей ей не слишком-то нравился. Симпатичный, конечно, но какой-то типизированный, без изюминки, что ей, как художнику и стилисту (ну хорошо – будущему художнику и стилисту) резало глаза. Еве-то как раз такие нравятся: широкоплечие блондины с невыносимо мужественными лицами. Не принималось во внимание и то, что парень был попросту глуп – хотя, возможно, с точки зрения Евы лишние мозги мужчину только портили. Глядя на несчастного Мартына… что-то его не видно, кстати… в это можно было поверить. Но у Андрюхи вообще никаких мозгов не наблюдалось: ни лишних, ни необходимого минимума. Футболист с одним мячом у ног, другим – на плечах!
Кроме того – это Ева упорно не желала признавать, невзирая на очевидность – понравиться Андрею у нее не было шансов. Семиклашек он считал едва ли не младенцами, да и вообще, предпочитал девушек по евростандарту, что прямо говорило об отсутствии собственного мнения. Не то, чтобы Ева была толстой… как раз Алине она казалась очень даже ладненькой (особенно учитывая, что саму Алину несколько раз натуральным образом сносило ветром: один раз в грязную лужу, второй – едва не под колеса грузовика…), но, с точки зрения Хорькова, несоответствие образам из глянцевых журналов было уже приговором. Он, кажется, пытался подбивать клинья к Марго, когда она только пришла в их школу, но был столь грубо отшит, что долго потом ходил и ронял случайные высказывания на тему, какая же питерская гостья стерва. Наверное, поэтому Маргарита и морщилась. Не из-за «стервы», это, по ее словам, был если не комплимент, то несомненное признание достоинств. Из-за, с позволения сказать, «ухаживаний». Но Евгения по жизни была оптимисткой и не видела непреодолимых препятствий. А если и видела – то просто шла в обход вместо того, чтобы стучаться в стену лбом. – Если уж Елена сумела не свалиться в обморок, когда этот пижон с нами заговорил, я уж точно не пропаду! Я Дениса Денисыча убедила поставить «пять» за откровенный бред, разве труднее доказать Андрею, что я – взрослая и интересная, а не просто какая-то семиклашка! – гипнотизируя блондинистого пирата взглядом, рассуждала Ева. Пухленькие, как у ребенка, пальцы без маникюра теребили жемчужные бусы, выдавая, что нервничает девочка все же сильнее, чем хочет показать. – Сегодня, – тем временем объявил допевший очередную песню Матвей. – на нашей сцене дебютирует Дьерра, которая исполнит для нас «Танго Феникса»! К удивлению девчонок Андрей, словно услышав безмолвные взывания, подошел к их столику и пригласил засиявшую солнышком Евгению танцевать. – Жалеешь, что не пригласила все-таки Петьку? – шепнула Алина Маргарите, когда они остались вдвоем. То есть, втроем, но Вика явно отсутствовала мыслями, унесенная куда-то за облака пением Матвея. Питерская красавица фыркнула, но, похоже, она действительно была расстроена. Одно дело, когда без парней обходишься в компании, другое, когда не при парне остаешься одна. – Хочешь, я с тобой потанцую? Как это… Шерочка с Машерочкой или как там? Маргарита тихо рассмеялась.