Страница 8 из 147
Первая отличница Вересково отвлеклась от столика подружек (наблюдать за Еленой и неизвестным красавчиком, с ее точки зрения, было крайне невежливо) и поискала в зале кафе Никиту, тихо порадовавшись, когда обнаружила его и даже без привычной компании приятелей, от которых он в школе ни на шаг не отходил.
— Сегодня, — тем временем объявил допевший очередную песню Матвей. — на нашей сцене дебютирует Дьерра, которая исполнит для нас «Танго Феникса»!
Зал с любопытством зажужжал, кое-кто зааплодировал, когда Дарья, готовая в обморок хлопнуться от волнения, спотыкаясь на ровном месте, вышла на сцену. Смешков и свиста, как ни странно, не последовало. Девчонки за столиком отвлеклись от слежки за Еленой, о чем-то болтающей с длинноволосым красавчиком, и яростно захлопали. К счастью, Ева не догадалась проорать ее имя…
«Меня никто больше не узнает. Просто не узнает!»
Странно ободренная этой мыслью, Даша улыбнулась залу.
Небо сомкнётся лиловым шатром,
Солнце вернётся и станет костром.
Звёзды — как искры на своде небес,
Дышит нам в спину полуночный лес.
Танцуй, саламандра, танцуй,
В пламенном вихре пой,
В ритме волшебном с тобой
Вьются потоки огня.
Танцуй, саламандра, танцуй —
Для меня.
Танцуй, саламандра, танцуй —
Для меня.
Елена
— Простите нас, пожалуйста. Это была довольно глупая шутка, девчонки иногда…
— Они твои друзья и пытаются помочь тебе. Ты как сокровище, скрытое на дне океана — огромная ценность, так надежно спрятавшая себя от других, что и сама этого не понимаешь. А они чувствуют… Ты, конечно, не поверишь мне, если я скажу, что подошел бы в любом случае. Что я здесь, чтобы найти именно тебя, Елена?
— Вы правы, не поверю, — девочка хотела спросить, откуда он знает ее имя, но решила не попадаться на эту удочку. Услышал, как Маргарита к ней обращалась, конечно же. В голове все путалось, Елена не могла припомнить, называл ли ее кто-то из девчонок по имени, однако все на свете порой имеет очень простое и скучное объяснение.
— Думаю, ко мне вполне можно обращаться на «ты», — собеседник Елены еще раз ослепительно улыбнулся, протягивая ей изящную холеную ладонь. — кстати, меня зовут Сергей.
Девочка опасливо подала ему руку, собираясь обменяться рукопожатием (где-то она читала, что не по этикету, когда мужчина первый протягивает руку девушке…), однако, поймав ее ладонь, Сергей изящно склонился, коснувшись тыльной стороны прохладными губами. Елена вспыхнула и испуганно отстранилась.
— Я… я очень рада. Честно. Но у меня никогда не получается с ходу перейти на «ты», ничего, если какое-то время я буду сбиваться с «ты» на «Вы» и обратно?
— Зови, как удобнее. Я же сказал «можно обращаться», а не «необходимо». Почему же ты мне не поверила бы, Елена? Я похож на того, кто станет врать без видимой причины, просто из любви к искусству?
«Еще как!» — почему-то подумала девочка, но, разумеется, вслух этого не сказала.
— Я не та девушка, которую кто-то будет специально искать, вот и все.
Не то, чтобы у нее были какие-то особенные к себе претензии. В одной из многочисленных книг фэнтези, прочитанных Еленой, героиня сказала что-то вроде «на таких миленьких серых мышках охотно женятся, а потом еще более охотно при первой же возможности им изменяют».
— Знаешь, когда я приехал в Москву впервые, чему я был крайне удивлен? — неожиданно спросил Сергей. — Из-за множества неоновых рекламных вывесок там практически не видно ночью звезд. Можешь себе представить, насколько звезда значимее, чем какая-то реклама, тем не менее, свет звезд кажется бледным, когда все вокруг расцвечено неоном. Тебе кажется, что твои подруги затмевают тебя, хотя твой внутренний свет тысячекратно ярче.
— Значит, Вы… ты приехал из Москвы? — попыталась перевести тему Елена. Синие глаза слегка сощурились.
— Ты не хочешь говорить о себе?
— Это скучно. Я про себя все знаю, и в этом нет ничего такого, что стоило бы разговора. А ты здесь странный гость.
— Я бы поспорил…, но желание леди — закон. Поговорим о прекрасном, то есть — обо мне.
Елена хихикнула. – Да, я действительно приехал из Москвы. Я там учусь, а сюда, помимо прочего, приехал за материалами для своего диплома. Тебе нравятся драконы, Елена? Ты ведь любишь фэнтези, я не ошибся? Девочка смутилась. Фэнтези, наряду с аниме, было ее страстью, однако многие считали, что увлечение сказками должно быть уделом маленьких детей — оттого не всегда удобно было признаваться в этом. Впрочем, она и без того должна казаться Сергею совсем ребенком…
— Какое отношение драконы могут иметь к дипломной работе?
— Я изучаю культуру и фольклор. Тема моего диплома — образ змеи в мифологии. Так что драконы тут играют весьма значимую роль. Ты когда-нибудь задумывалась, близкородственный образ присутствует во всех культурах мира?
– Да, но очень по-разному. Условно можно разделить образ драконов на две группы: восточные — воплощение мудрости и благожелательные к человеку справедливые советчики, и драконы западного типа — огнедышащие хищники, весьма условно разумные, и почему-то испытывающие гастрономическую тягу к девицам. Правда, сейчас во многих книгах образы смешиваются…
— А истина, как обычно, оказывается где-то посередине. Так же, как Россия — не восток и не запад, здесь можно раскопать кое-что, более близкое к первоистокам. На самом деле общие моменты можно найти в самых противоречивых толкованиях образа Змея. Даже в христианстве, где, казалось бы, это толкование сугубо негативно, можно заметить, что Змей в Райском саду был стражем не ларца Пандоры, наполненного пороками, болезнями и бедствиями, а именно ЗНАНИЯ, то есть, как и в язычестве, выступал тем самым мудрым советчиком. Образ дракона, хранящего древние сокровища, идет оттуда же. Поскольку истинное богатство, это не какие-то там кружочки из драгметаллов, и не блестящие камешки, самое ценное, чем можно владеть — это именно знания. Что до девиц… В любой сказке рыцарь едет за тридевять земель, дабы забрать у чудовища похищенную девицу. Если бы ее планировали съесть, разве упомянутая девица дожила бы до прихода освободителя? Кроме того, говорить о похищении… Средневековое христианство ведь осуждало не только знания. Вернее, даже не осуждало, а скорее, монополизировало, как удел только лишь избранных. Гораздо более жестким было осуждение… скажем так, проявления чувств. Змеев постоянно обвиняли в том, что те обладали способностью разжигать страсть в людях, якобы подчиняя себе тем самым их души. Так что «похищаемые» девицы в большинстве случаев бежали сами: от быта, от родителей, от строгих правил, от выгодных замужеств… это мало кому нравилось. То самое «искушение». Кстати, ошибочно говорить только лишь о девушках. Существовали и женщины-змейки, не хуже очаровывающие мужчин. Они крупнее и сильнее Змеев, у многих видов рептилий самки — доминирующая половинка. Возможно, именно поэтому Змеи куда лучше человеческих мужчин знают, как надо вести себя с женщинами. Просто тогда общепринятым мнением было, что женщина — существо по природе слабое и падкое на соблазны, мужчины же имели право о некоторых аспектах не распространяться. Образ Огненного Змея в мифологии славян — один из наиболее древних. Одно из самых простых объяснений: древние язычники принимали за летающих змеев спиралевидные отсветы шаровых молний. Правда, теперь кое-кто уверяет, что эти молнии — тоже своеобразно живые и даже разумные существа, но об этом я ничего сказать не могу.
— А почему Вы… ты выбрал такую странную тему для изучения?
— Трудно ответить однозначно. Вот, взгляни.
Елена так и не поняла, откуда у него в руках появилось это украшение, узкие брюки и даже плащ Сергея были сшиты точно по фигуре — карманов там не наблюдалось. Носить этот браслет на собственной руке он тоже вряд ли смог бы: несмотря на изящество и узкие запястья, мужские руки все же были для этого чересчур крупными. Однако задумываться на эту тему как-то не тянуло, вместо этого девочка заворожено рассматривала свернувшегося спиралью золотого дракончика. Дракон был ближе к восточному образу: длинное змеиное тело и совсем маленькие когтистые лапки (западные драконы куда больше напоминают мутировавших ящериц, чем змей) – и, несмотря на явную старину браслета, выполнен с потрясающей точностью, до коготка и чешуйки. Казалось, дракончик вот-вот шевельнется, ленточкой выскользнет из длинных пальцев Сергея и упорхнет, раскрыв прижатые сейчас к бокам кожистые крылышки. Еще более живыми были глаза — два средних размеров изумруда — с хитринкой и любопытством мерцающие, едва изменялся падающий на них свет. Россыпь разноцветных камней куда мельче украшала спину дракончика вдоль небольшого гребня, словно по настоящей змеиной шкурке, по россыпи драгоценной крошки пробегал искристый отблеск.