Страница 6 из 147
====== ГЛАВА ПЕРВАЯ. 7. Маргарита ======
«Как маленькие, честное слово!»
Вспомнив, каких невероятных усилий стоило отвязаться от намылившейся было за старшей сестрой Лильки, Марго внутренне содрогнулась. Порой возникало странное ощущение, что Лиля – это кара Судьбы, ниспосланная за какие-то прегрешения в прошлой жизни… Отмахнувшись от неприятных мыслей, Маргарита сосредоточилась на маникюре. Удобнее, конечно, было позаботиться об этом заранее, но, зная, что ей еще предстоит причесывать и красить своих весьма далеких от косметических премудростей подружек, девушка решила не рисковать. Странно… Самой Маргарите всегда было гораздо более интересно общество людей постарше, но жизнь неизменно складывалась таким образом, что она оказывалась самой взрослой в компании. Дарья все-таки раскопала какое-то печатное издание и наслаждалась обществом милых своему сердцу буковок, Елена сидела у окна, вглядываясь в осеннее небо, и витала мыслями где-то далеко-далеко, Ева и Алина о чем-то шушукались и то и дело начинали заразительно хохотать – как правило, именно в тот момент, когда Маргарита бросала в их сторону недовольный строгий взгляд. Ева вообще имела обыкновение хохотать по поводу и без повода, про таких говорят «палец покажи – умрет со смеху». – Хватит шуметь! Из-за вас тот же ноготь второй раз уже крашу! Эффект, как и следовало предвидеть, получился обратный – обе просто на пол сползли от смеха. Закончив возиться с маникюром, Марго аккуратно закрутила пузырек кончиками пальцев и вытянула руки перед собой, слегка растопырив пальцы и придирчиво изучая результат. Олимпиада Богдановна была категорически против того, чтобы школьницы использовали косметику, а уж за право носить распущенные волосы Маргарита уже пережила не одну разборку. Накраситься-то можно было и после школы (хотя девушка решительно не понимала, что можно иметь против невидимого «дневного» макияжа, выглядящего абсолютно естественно), но в середине дня красить ногти, чтобы вечером безжалостно их стереть… Пришлось оставить маникюр для праздников и выходных, в конце концов, уже на носу маячили осенние каникулы… – Аля, ты меня причешешь? Против косы Маргарита поначалу решительно возражала, однако Алина сумела ее как-то переубедить. Сейчас это уже радовало – к случайно обнаруженному золотому венку эта прическа, хоть и простоватая, на придирчивый взгляд питерской красавицы, подходила безупречно. Венок вообще показался ей просто бесценным сокровищем, то и дело посматривая на него, лежащий перед зеркалом среди расставленной косметики и заколочек-шпилек-ленточек, Маргарита прикидывала, согласится ли Ядвига Светозаровна продать раритет. До Нового Года, конечно, еще далековато, но редко встретишь нечто по-настоящему уникальное и ценное – именно тот подарок, который действительно хотела бы получить, а не какое-нибудь нарядное платье, которое выйдет из моды прежде, чем его успеешь надеть дважды… – Потрясающе! – восхищенно выдохнула Алинка, закончив заплетать косу и водружая этот венок на голову Марго. Впрочем, Алину очень легко было восхитить чем угодно, поэтому свое отражение Маргарита изучала со всей возможной придирчивостью. Костюм был хорош. Несмотря на обилие самоцветных украшений, наряд Хозяйки Медной Горы не выглядел кичливо, напротив, смотрелся очень строго. Правда, сарафанам не положен такой жесткий силуэт, но Марго никогда не оделась бы в бесформенный «мешок из-под картошки», поэтому Алина сшила этот сарафан почти точно по фигуре. Неплохо удался и макияж, хотя девушка не слишком любила сама краситься перед зеркалом, предпочитая предоставлять это профессиональным стилистам (которых в Вересково не водилось) или хотя бы маме. Насчет венка с самого начала ее грызло некоторое опасение: блондинкам зачастую не идет большое количество золотых тонов, избыток желтого цвета может сделать похожей на пачку сливочного масла. К счастью, опасение не оправдалось, венок словно был сделан специально для нее. «Я непременно сумею убедить Ядвигу Светозаровну продать его нам!» – окончательно решила Маргарита, в том, что родители будут не против купить венок, даже не сомневавшаяся. – Да, пожалуй, – сдержанно согласилась Марго с Алинкой. – действительно неплохо.
Дверь в комнату распахнулась, впуская недавно помянутую Ядвигу Светозаровну. Алинкина бабуля была еще миниатюрнее внучки и кажущейся хрупкостью напоминала высушенный цветок, однако, как Маргарита уже успела убедиться, не было в Верескове более предприимчивой и пробивной натуры, чем Ядвига. Маленькое кафе «Лукоморье» женщина держала чисто для души, не желая садиться на шею к дочери и зятю, хотя владельцы швейной фабрики, которую мама Алины в шутку называла «Дом мод имени меня», вполне могли бы себе такое позволить. Девчонки – правда, сама Марго в этом не участвовала – часто подрабатывали в «Лукоморье» на каникулах официантками и курьерами. Еще Ядвига, в отличие от многих пожилых людей, совсем не была консервативной, порой производя впечатление еще большей сумасбродки, чем внучка. Одевалась она тоже вполне современно, причем – из-за своей миниатюрности – зачастую в одежду для подростков. Если бы не белоснежные волосы, со спины маленькую старушку с идеально прямой осанкой, одетую в джинсы и футболку с Микки-Маусами, легко можно было саму принять за девчонку! Один раз (Маргарита глазам своим не поверила!) летом Ядвига вообще решила составить компанию внучке, отправившейся с подругами кататься на роликах!
Относиться к ней, как, собственно, к «бабушке», казалось просто нереальным. – Готовы, копуши? – Ядвига обвела комнату взглядом и улыбнулась. – Красавицы вы у меня! К вам тут желают присоединиться. За спиной бойкой старушки возникла смущенно переминающаяся с ноги на ногу Виктория. Всех, впервые ее увидевших, Ядвига Светозаровна имела обыкновение слегка шокировать, Маргарита еще помнила свое первое с ней знакомство… Однако, разглядев новенькую получше, Марго заметно нахмурилась. Все же надо было согласовывать одежду и с ней тоже, Маргарита сделала глупость, не приняв рыженькую в расчет, а ведь им предстоит, похоже, тусоваться одной компанией. На Виктории тоже был сарафан. И тоже – зеленый. На этом, правда, сходство исчерпывалось: новенькая выбрала укороченную свободную модель – но Маргарите хватило и этого. Единственным недостатком своей внешности питерская красавица считала некоторую шаблонность, классическую безупречность, оттого очень много значения придавала оригинальному стилю, позволяющему быть ни на кого не похожей. И вот – вечерок ей предстоит в компании карикатурного подобия. Елена, как-то незаметно вернувшаяся из своих заоблачных далей, подошла в подруге и успокаивающе положила ей руки на плечи. Маргарита, слегка успокоившись, приветливо улыбнулась Виктории. – Добро пожаловать. Мы почти уже закончили. Ох, Ядвига Светозаровна, как хорошо, что Вы к нам заглянули! Я как раз хотела спросить у Вас разрешения надеть сегодня этот венок. – Я же сказала Алинке – вы можете брать из сундуков все, что понравится. Он тебе потрясающе идет… словно бы для тебя создан, моя милая! – старушка замолчала, о чем-то вдруг задумавшись. Она еще раз внимательно изучила Дарью с красно-золотым пером в черных кудрях, Еву, теребящую жемчужные бусы, непоседливо вертящуюся Алинку в сапожках, Маргариту, все еще изучающую перед зеркалом золотой венок… И покачала головой каким-то своим мыслям. – Потрясающая вещь. Это какая-нибудь семейная реликвия? – начиная издалека, поинтересовалась Марго. Ядвига снова качнула головой. – Нет. Когда-то он принадлежал Катерине, моей подруге молодости. Катя оставила венок мне на память, когда уехала из нашего города. Оттого мне и показалось странным… Ты совсем не похожа на нее внешне, но только тебе это украшение подходит так же, как шло ей. Ладно, кумушки, не надо расспрашивать меня о прошлом, иначе я, как истинный представитель своего поколения, буду часами расписывать дела давно минувших дней, а вы, как и все ваше поколение, никогда не сможете оценить этот разговор по достоинству. Если все готовы, можете собираться в кафе, народ уже начинает стекаться. Кафе «Лукоморье» располагалось в том же доме, что и квартира семейства Алинки – первый этаж трехэтажного домика-пряника превратили в кухню и зал, а на втором и третьем располагалось по две квартиры. Зал общими усилиями украшали накануне. Весьма удачно удалось что-то такое сообразить с освещением, что уютное кафе превратилось в загадочную пещеру. Стены терялись в полумраке, для пущего эффекта задрапированные полотнами ткани с какими-то рунами и письменами, украшенные пучками сухих трав, наполняющими воздух едва уловимым приятным ароматом, и полками, заставленными разномастными пузырьками и скляночками с таинственным содержимым (конечно, на самом деле там плескалась одна и та же подкрашенная вода, но смотрелось колоритно). Вполне вписывались в картину столики из настоящего дерева – Ядвига никогда не признавала пластмассовых подобий мебели. Специально для «живой музыки» – Матвея с друзьями-музыкантами, возле одной из стен установили деревянный помост, на которой сейчас несколько мальчишек ладили аппаратуру. Матвея среди них, к возможному разочарованию как Елены, так и рыжеволосой новенькой, не наблюдалось. Зато едва не взвывшей Еве, едва девочки успели занять один из столиков неподалеку от сцены, пришлось отмахиваться от Мартына, уже навострившегося пристроиться и ним и понудеть о возвышенном. Марго подозревала, что неожиданное решение Евгении сменить имидж явно связано с девятиклассником по имени Андрей, внимание которого хохотушка тщетно пыталась привлечь еще до того, как Маргарита переехала в Вересково, только блондинистому капитану школьной футбольной команды, чем-то, кстати, похожему на Женькин «идеал» Дэвида Бекхема, нравился совсем другой тип девчонок. – Сгинь с глаз моих, Мартынко, – нервно накручивая бусы на палец, прошипела пышечка, краем глаза «сканируя» зал на присутствие Андрея, который не должен был видеть ее, разговаривающую со столь непопулярной фигурой, как местный «ботан». – чтоб тебя не видно и не слышно было, понятно! Зал постепенно заполнялся народом. Мало кто подошел к выбору костюма столь же творчески, как это сделали подружки, вокруг маячили те же физиономии, что и ежедневно в школе. Маргарита уже сожалела, что не попыталась вытащить Петьку на мероприятие. – Можно подумать, есть шанс встретить в нашем городишке хоть одно новое лицо, – подперев кулачками острый подбородок, уныло хмыкнула Елена. Покосилась на Викторию и неохотно добавила. – Ну, не считая, конечно… – Прекрати! – настроение самой Маргариты несколько понизило отметку, но позволять Елене хандрить на вечеринке, да еще в собственный День Рождения, не собиралась. – Наверное, правда, что нам стоит обращать внимание на настоящих людей, а не придуманные идеалы, которых и не встретишь никогда. Да даже если бы ты и встретила парня своей мечты – в точности такого, как ты сегодня описывала, тогда что? Так же вздыхала бы из-за уголка, а потом куксилась, когда кто-нибудь порешительнее… Покосившись на Викторию, Марго смолкла. Дарья отлучилась из-за столика и новенькая сидела, как на иголках, оказавшись в совершенно незнакомой компании. Попытки Евы ее «приободрить» в обычной манере бесконечных хохмочек, только еще больше смущали Викторию. – Представляете, что со мной произошло сегодня на истории… Ого! Вы поглядите на Ядвигу Светозаровну! – неожиданно ткнув пальцем в густеющую толпу, потрясенно ахнула Ева. Хозяйка кафе тоже не пожелала остаться в стороне от карнавала, нарядившись в слегка цыганского вида широкую юбку, живописно потрепанную блузу и яркую шаль, а белоснежные волосы по-разбойничьи повязав красным платком. – Супер у тебя бабуля! – потрепала Алинку по плечу Ева. – Мне бы такую! Скажи, Виктош, а твой дедушка случайно не… – Нет! – нервно ответила новенькая, которую, наверное, еще в Москве успели этим здорово достать шуточки над фамилией «Чубайс». Евгения на пару мгновений стушевалась, но тут же на весь зал завопила: – А вот и Матвей!!! Трудно было поверить, что саму-то хохотушку на данный момент интересует совсем другой парень. Однако Виктория испуганно встрепенулась, едва не рухнув со стула. Все перевели взгляд на небольшую сцену. Летом Матвей и его приятели изображали менестрелей в местном сборище толкиенутых и перумнутых (оказывается, это успело и до провинции доползти!), и сегодня оделись в свои костюмы странствующих музыкантов. Зал встретил их аплодисментами и несколькими восторженными девичьими взвизгами. Елена помрачнела еще сильнее и с отсутствующим видом стала размешивать соломинкой молочный коктейль. – Добрый вечер! – приветливо махнул рукой залу Матвей, пока его товарищи начинали наигрывать. – Хочу всех поприветствовать песней Мартиэль «Карнавал».