Страница 125 из 147
====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 49. Коля ======
В четвертой главе я увидел любовь.
Я страстью пылал и на все был готов.
Она соглашалась – короче, все было в порядке.
Но я отвечать ожиданьям не стал
И бросил ее в середине листа –
Ведь должен герой обладать хоть одним недостатком.
Филигон Кендер «Песня главного героя»
– Так вы разговаривали с Фомой? – с растерянным огорчением переспросил Николай у стоящих напротив девочек. Маргарита и Виктория переглянулись, кажется, совершенно не понимая причин подобной реакции. – Именно так, – после короткой паузы кивнула Марго. Юноша помолчал, пристально изучая каждую черточку ее немного чересчур невозмутимого, но оттого еще более безупречного лица, заглянул в спокойные светло-зеленые глаза… Хотя и сам не сказал бы с уверенностью, чего пытался там найти. А его прекрасная дама отнеслась к такому пристальному вниманию, как и положено девушке красивой и хорошо о своей красоте знающей – словно бы и не заметила долгого взгляда вовсе. – Но ведь я просил сказать мне, если вы снова его увидите. – Именно это мы сейчас и сделали, – с ноткой легкого раздражения ответила Маргарита. Возразить было нечего. А стенать о том, что тебя не понимают и не желают понять, Коля считал глупым и недостойным мужчины поведением. И все же – хотя бы к себе самому можно и обратиться с таким риторическим вопросом – почему? Почему, что бы он ни говорил и ни делал, она все равно не понимала. Другие тоже, но непонимание других не вызывало и десятой доли огорчения. – Коля, – наверное, прочитав что-то на его лице, блондинка подняла руку, чтобы погладить юношу по щеке тыльной стороной ладони. – Фому ловить – самое бессмысленное, чем сейчас вообще ты можешь заняться! От денег, которые он стащил, вероятнее всего, ничего уже и не осталось, а твои вдохновенные укоры ховала просто пропустит мимо ушей – для него же в совершенном поступке нет ничего постыдного. Николай с легкой заторможенностью помотал головой. Ну как же так? Вороватость полудомового с самого начала вызывала опасения, но юноша постарался убедить себя, что это не более чем влияние среды, что бесправный в волшебном мире помесенок просто не мог бы выжить иначе – в конце концов, Фома был их товарищем, ни сам Коля, ни бес Витек не сомневались, что на самом деле тот вовсе не чужд благородства… – Отдать его этим «обманутым вкладчикам» – пусть сами и выжимают свои кровные, а нас оставят в покое! – пробасил из-за спины мысленно упомянутый Витек, заставив Маргариту слегка нахмуриться, а Николая – с негодованием обернуться. – Как ты можешь говорить такое? Беса, конечно, тоже можно было понять. После аферы домовенка многие из навербованных «соратников» теперь не против были встретить любого из троих вождей несостоявшейся революции в переулке потемнее, что практически заказало куда более заметным, чем Фома, Коле и Витьку проход в волшебный мир, да и по человеческому приходилось ходить с оглядкой. Внимать убеждениям, что все произошедшее – досадное недоразумение, которое вполне можно уладить, не прибегая к варварским методам, никто не желал, после последней попытки только Витек, посредством грубой силы, и спас Николая… Их парень тоже не мог обвинять, чувствуя свою вину за произошедшее: Фома действовал от его имени, легко было предположить, что с его ведома и одобрения, а потерянные деньги у несчастных существ, страдающих под гнетом тирании, уж точно не были лишними. Если бы он только проявил больше внимания к Фоме, сумел бы удержать его от пагубного соблазна, убедить… Нет, если бы теперь Колю хотя бы приняли всерьез, позволив все это исправить! Под негодующим взором Витек покладисто устыдился и потупился. – Фома наш товарищ, мы должны помнить об этом! Я сам не в меньшей степени несу ответственность! – твердо проговорил Коля. – Я всем возмещу убытки… просто не сразу. Заработаю и возмещу… – Подрабатывая дворником? – как-то неприятно, даже немного ядовито уточнила Маргарита, заставив опустить глаза уже самого Николая. Если зимой и весной Коле и Витьку довольно часто перепадали нехитрые заработки: крышу там какой-нибудь одинокой старушке от снега очистить или огородик вскопать – то с наступлением лета находить работу становилось все труднее. Сейчас они продолжали квартировать у Михайлины, к стыду юноши, практически сев доброй женщине на шею. Смущало еще и то, что Маргарита сочла это поводом снова заговорить о колледже и о работе на ее отца – как будто сейчас он мог себе позволить этим заниматься! Конечно, накопить на компенсацию так получилось бы быстрее, но заставило бы увязнуть в куда более глубокой кабале. А девчонки еще и посмеивались, уверяя, что это вполне по-рыцарски: поступить на службу к отцу дамы сердца! Может и так… но не курьером же с перспективой выбиться в менеджеры! Недостойной работы – если это честная работа – по мнению Николая, не было, но пробиваться в свет за счет любимой девушки – в этом был привкус подлого расчета! Ну, уж нет, в своей судьбе он всего добьется сам, всего, чего действительно должен добиться! А она почему-то не понимает… – Да уж придумаю что-нибудь, – невнятно ответил Коля. Теперь он не смотрел на девушку, но словно бы чувствовал, как в ясных зеленых глазах появилась даже не обида – это было бы мелко и недостойно ее – а какое-то глубокое огорчение, почти печаль. В такие минуты она особенно походила на ту Прекрасную Даму, какой и должна была быть, но… Николай не стал оборачиваться, чтобы заглянуть в эти глаза. – Фома передал мне письмо от Елены, – продолжала Маргарита, некоторое время помолчав словно бы в ожидании чего-то. – Она хочет встретиться и поговорить. – Но лично я не уверена, что мы можем ему доверять, – вставила Вика. – особенно в свете этого вашего… происшествия. – Фома не шпион и не предатель. Он… он мог не совладать с искушением, поскольку всю свою жизнь был воришкой и, в столь агрессивном мире, просто не мыслил другой участи, но, я уверен, он точно так же сожалеет о произошедшем и хотел бы исправить, но… Виктория покачала головой, как-то странно закатив орехово-карие глаза. – А письмо Елены я как-то уж ни с чьим не спутаю, – почему-то пряча взгляд, поддержала Маргарита. – Если уж на то пошло, то и Елене мы не можем стопроцентно доверять! Она добровольно присоединилась к этому Князю, откуда нам знать, что это не ловушка? Он говорил, что не станет сам начинать войну, но что помешает обвинить нас во вторжении, если мы согласимся на эту встречу? – Как бы то ни было, Елена в опасности, все нам твердят об этом, и я не собираюсь упускать шанс поговорить с ней! – отрезала Марго, заставив Колю, отбросив все невеселые мысли об их непростых взаимоотношениях, поневоле залюбоваться. Ее решительность, ее приверженность великой силе дружбы, ее сила духа – поистине, эта девушка была самим совершенством! – Ты совершенно права! – схватив и трепетно сжав в ладонях изящные кисти ее рук, горячо воскликнул Коля. – Нельзя из трусости упустить подобный шанс, предоставленный самой Судьбой. Мы ведь за правое дело, значит, судьба непременно будет к нам справедлива! – Это я-то трушу? – вспыхнула Виктория. – Пока что все твои «правые дела» заканчивались пшиком, сэр рыцарь! – Перестань! – Маргарита, слегка поморщившись, ткнула рыжеволосую Берегиню локтем. – Ты тоже не особенно слушала доводы рассудка, когда хотела отдать Маране свой лук! – Я спасала Матвея! – А я собираюсь спасти Елену! Какое-то время девочки сверлили друг друга насупленными взглядами. – Вам вовсе необязательно отправляться во владения князя, чтобы устроить встречу с Еленой, – негромко заметил Витек, на которого, при всех его устрашающих даже в человеческой личине габаритах, все успели просто перестать обращать внимание, как на какую-то незначительную деталь интерьера. Все с легким недоумением обернулись к бесу. – Нужно договориться встретиться где-нибудь на нейтральной территории, вблизи границы… да хотя бы дома у Марии Ивановны – там ведь как раз проходит один из «узлов». И подданные князя не знают об этом узле, она же намеренно скрывалась все эти годы. Коля призадумался. Снова стеснять добрую женщину какими-то своими проблемами было неприятно, но, учитывая, что когда-то именно Михайлина нашла и спрятала маленькую Ладу, должно быть, это для нее так же важно. Если не более! И… – Неплохая идея, – опередила открывшего было рот юношу Маргарита. – вот только, если за Еленой следят – а за ней наверняка «присматривают» – узел сразу же и перестанет быть секретным. – Понадеемся на умение Фомы уходить от слежки, – кивнул, оценив разумность опасений, Коля. – шпионами редко становятся сильные тва… существа, и их не бывает много – это мешало бы быть незаметными. А значит, с ними мы вполне можем справиться. – А еще понадеемся на то, что сама Елена не участвует в ловушке для нас! – все еще хмурясь, буркнула Вика. – Не понимаю, почему ты постоянно говоришь гадости про Елену? – Ну конечно, она же твоя подруга, а мы все так, случайные коллеги по проблемам! – …Как будто мало того, что только по твоей вине Змей сумел до нее добраться, если бы не эта твоя абсурдная, детская, ничем не мотивированная ревность… – А этого ты вообще знать не можешь! – сравниваясь цветом лица с собственными пламенеющими волосами и сжав кулаки, выкрикнула Виктория. – Я знаю, что человеку, которого любят, или даже думают, что любят – доверяют, а не считают обманщиком. Иначе ни о каком чувстве и речи быть не может! А ты цеплялась сначала к Елене, потом к Ольге – это к Ольге-то! – потом к Мадине этой! И при этом тебе как будто бы нужен парень, которому ты даже доверять, по собственному убеждению, не можешь! – Не все так самоуверенны, как ты! – А в ком вообще можно быть уверенным, если не в себе и не в своем любимом человеке? – Вечно тебе так легко говорить! – закрыв слегка дрогнувшие губы ладонью, глухо огрызнулась Виктория. – Ну, хорошо, встреча в доме у Мариванны, значит, у Мариванны. Все лучше, чем опять лезть на темную сторону! Но хорошо бы твоя уверенность оказалась не напрасной! – Милая, – поглаживая белокурую Берегиню по руке для смягчения, возможно, неприятного эффекта от своих слов, шепнул девочке на ухо Коля. – ты, конечно, очень правильно рассуждаешь, но, может быть, тебе стоит быть помягче с подругами? Безусловно, Маргарита была одним из самых добрых людей, кого ему только приходилось встречать (и дело было не в том, что она относилась к тем немногим, кто не мечтал его теперь в следующую же встречу прибить!), но ее прямолинейность, сейчас едва не доведшая Вику до слез… наверняка же огорчала и саму Марго не меньше. – Пусть определиться в своих чувствах, – тихо буркнула в ответ блондинка. – ревность – это атавизм. Смертельная болезнь для чувства – если рождается ревность, то для любви это уже начало конца. Николай промолчал, к стыду своему, почему-то вспомнив Петра Кукушкина. Относиться к брату Дарьи с неприязнью не было никаких реальных причин, да, пожалуй, и права такого у Коли не было. Наверное, он слишком пугался мысли, что может потерять Маргариту – это было бы равнозначно концу всего мира для него! Разумеется, доверие к ней необходимо. И ревность – эгоистическое чувство. Атавизм – что бы это слово ни значило, но, раз Маргарита так считает, то не беспричинно же! – Вика! – напомнив себе, что Берегини, по сути своей, все еще остаются совсем еще юными девушками, недавно распрощавшимися с детством, и миссия героев, должно быть, серьезный груз на их плечах, сколь бы достойно и независимо девочки не пытались держаться. – Не нужно ничего бояться, мы ведь будем все вместе и всегда поддержим друг друга. Пока наши помыслы благородны… – А я ничего и не боюсь! – нервно ответила рыженькая и, отмахнувшись, зашагала прочь. Кажется, слова Маргариты все же чересчур ее огорчили… – Ты уверен, что хочешь участвовать? – чуть склонив свою белокурую головку и почти касаясь его плеча, зачем-то уточнила Маргарита. – Ну… у тебя же, наверное, сейчас своих дел и проблем выше крыши… В ее голосе юноше почудилась какая-то странная уклончивость. – Главное дело – это наше общее дело! Разве я могу оставаться в стороне, когда я, возможно, единственный, кто может вас защитить? – уже произнеся это, Коля слегка смутился. Волшебной силы, как у самих Берегинь, у него не было, а немагические боевые навыки, пожалуй, несколько уступали послушнице Ольге. – Ну… моя помощь вполне может понадобиться, верно? – Угу… – особенного согласия голос девочки не выражал, скорее уж прекращение спора за отсутствием аргументов. Сам виноват, так ни разу и не сумел показать, чего на самом деле стоишь… но все равно обидно! – А хочешь, я тебе с этими долгами… компенсациями помогу? Раз уж ты нам помогаешь… – Как будто я могу не делать этого, единственный истинный долг – это долг перед моей честью! И как ты могла подумать, что я могу у тебя взять деньги? – Ну, не деньги… я, кажется, могу использовать свою Силу, чтобы, например, добывать из земных недр сокровища. Или делать что-нибудь полезное… – Дорогая, сила Берегинь дана вам всем не для того… не для таких приземленных целей! Это же все равно, что священным рыцарским мечом колбасу резать! Никогда, ты слышишь, никогда я не приму от тебя… подобного! – Я же просто хочу помочь, – обычно ровный голос Маргариты чуть дрогнул. Коля повернулся, одновременно мягко разворачивая стоящую чуть боком девушку лицом к себе, и с трепетом коснулся высокого лба губами. – Я понимаю, и я очень тебе благодарен. Но это моя ошибка и я должен, так или иначе, ее исправить. Вернуть к себе доверие. Человек, за которого расплачиваются другие, был бы, в первую очередь, недостоин тебя! – Это я сама решу, достоин или нет… – Поверь мне! Позволь доказать… показать. Я заслуживаю доверия! Все складывалось не лучшим образом, должно быть, судьба послала нам испытание, пока я не сумел проявить себя в должной мере… но хотя бы твоего доверия, Маргарита! Ты же сама говорила о том, как это важно! – Хорошо, – снова не столько согласившись, сколько не захотев спорить, тихо ответила девочка. – Когда вы пошлете Фому с ответом Елене… пожалуйста, скажи ему, что мы – последние, кого ему сейчас следует бояться! Его поступок не соответствовал многим правилам чести, но я готов понять… и я виноват не в меньшей степени! Вместе нам будет гораздо проще исправить ошибку, этот досадный инцидент о котором, я уверен, Фома теперь сожалеет даже больше, чем все мы. Но он по-прежнему наш товарищ и мы всегда поддержим друг друга! Блондинка, кажется, собиралась что-то сказать и даже вдохнула поглубже… но, почему-то внезапно передумав, только с шумом выдохнула, едва заметно качнув головой. – Хорошо, я передам ему, – покладисто согласилась она. – может быть, когда он проводит Елену, и встретитесь. Привстав на цыпочки, она поцеловала Колю в уголок губ. Николай всячески пытался хоть как-то искупить свое и Витька вынужденное иждивение у тетушки Михайлины, однако довольно скоро все было починено, прибито, поклеено, покрашено, установлено, вскопано, посажено – и так далее, а мелкая помощь по хозяйству вроде прополки и полива огородика вряд ли окупало проживание даже без учета кормежки. К тому же Витек оказался слегка неуклюж и время от времени случайно ломал что-то из мебели. Они, конечно, сразу же чинили – но все равно получалось неловко. Соседям давно уже тоже не требовалось особых услуг – разве что в редкие домики, где не было водопровода, воду иногда таскать, да за такую мелочь со старушек больше пары рублей требовать стыдно! И в школе с началом лета уже толком не подработаешь, разве что в августе потребуется с ежегодным ремонтом помочь. Наверное, действительно следовало искать более серьезную работу… но не в Петербурге же! В то, что Маргарита уедет туда, уедет от него, тоже как-то не особенно верилось… Возможно, конечно, какое-то время им придется довольствоваться перепиской, это будет нелегко, но они выдержат, выдержат со всем достоинством, что полагается. И когда-нибудь все, наконец, изменится… Что именно должно измениться, Николай пока еще не успел обрисовать в деталях, но досадные мелочные проблемы непременно перестанут быть проблемами, он, наконец, совершит свой подвиг, и больше не будет никаких преград для их чувства. Так или иначе придется ждать, когда девушка закончит школу – этого времени вполне хватит на то, чтобы прославить свое имя доблестными свершениями и стать для Маргариты не неуклюжим мальчишкой, за которого надо вечно беспокоиться и которого нужно пристраивать в жизни, как неразумное дитя, а настоящим героем – тем, кто поистине достоин ее. Возможно, им через многое предстоит пройти, прежде чем это свершиться, но сносить любые испытания судьбы – это тоже долг чести! В обновленном, отремонтированном и покрашенном усилиями невольных жильцов домике математички и состоялась запланированная встреча. Берегини появились чуть раньше, заставив Колю с невольным сожалением подумать, что не так уж часто они собираются вместе. Даже когда это касается их миссии. Конечно, недавние слова Виктории о том, что только Елену Маргарита действительно считает подругой, были просто обидным выкриком в запале чувств, но все же девочкам следовало бы больше внимания уделять боевому товариществу. «А еще серьезности возложенного на них дела!» – мысленно добавил Коля, с неодобрением в который раз заметив, как расположившаяся на невысоком диванчике Ева с набитым домашним печеньем Мариванны ртом, горячо втолковывает притихшей Алине о каком-то Эдике, который «в который раз уже о ней спрашивает». Жестоко, конечно, обвинять юных девушек в том, что они хотят побыть юными – но сейчас мысли Берегинь должно было занимать совершенно другое. Виктория совсем уж неразборчиво перешептывалась о чем-то с Дарьей, а Маргарита обособленно – кажется, они с Викой так и не помирились – устроилась в кресле чуть поодаль диванчика, облюбованного остальными. Пододвинув табуретку, Николай сел к ней поближе, ободряюще сжав прохладную ладонь девушки. Блондинка слабо улыбнулась. Елена появилась, видимо, проведенная Фомой и Михайлиной через «узел» в расчищенной по такому случаю кладовке – обычно хозяйка специально держала там всякий хлам, чтобы никого случайно не занесло с той стороны… или на ту сторону. Пространственных завихрений было не так уж мало, должно быть, большинство волшебных существ и людей-магов предпочитали пользоваться другими. Мало кто без особой нужды полез в берлогу к, хоть и небольшой, но всё же медведице – но случайных гостей всегда можно было ожидать. На первый взгляд новая Лада не производила особенного впечатления. Какой-то частью сознания Николай ожидал увидеть сказочную принцессу с золотыми косами, словно сошедшую с иллюстрации книги сказок или рыцарского романа – и, быть может, немного, отчасти, похожую на саму Маргариту. Другого типа красоты Коля мысленно даже не признавал, поэтому в первый момент не мог бы, не покривив душой, назвать Елену красивой. Она была маловата ростом, слишком худенькая, выглядела моложе своих лет – хотя и не в той же степени, что миниатюрная Алина – и одета была в самые простые бледно-синие джинсы и серую безрукавку (юноша так и не вспомнил, как у девочек принято называть эти легкие кофты наподобие облегающих маечек). Единственным украшением был болтающийся поверх воротника голубой кристалл-безделушка, не то на тонкой цепочке, не то на простой светлой веревочке. Право же, увидев впервые Елену и Маргариту, Коля поклялся бы чем угодно, что Пресветлая Лада – именно Марго! – Ленка! – вскочив, Маргарита бросилась навстречу и сжала хрупкие плечи подруги, то ли обнимая, то ли в возмущении встряхивая. – Ленка, ну что же ты вытворяешь? Мы едва с ума тут не сошли, а ты… а ты? У тебя все в порядке?! – Да, конечно, – едва слышно пискнула та. – простите, что так получилось… я не думала, что для вас так важно… – Ну как для меня может быть неважным, где ты и что с тобой? Хрюшка… хоть бы о родителях подумала, честное слово! Они куда-то пропали практически сразу… – Да, Сергей говорил, что они уехали из города… – И ты поверила? Ты сама-то с ними виделась… с тех пор?! Ох, Ленка! Будущая Лада сконфуженно молчала. Коля не видел сейчас ее лица – из-за плеча Марго виднелась только взъерошенная пепельная макушка. – Если все в порядке? – на тон строже продолжала белокурая Берегиня. – То почему же ты передумала и решила встретиться с нами? – Я… мне пришло в голову… вернее, мне так показалось, что брат… то есть, князь Чернояд что-то скрывает от меня. Он… чертовски сложный человек, трудно понять что бы то ни было. И эта непонятная история с тем, что родители решили уехать, даже не попрощавшись со мной… – Так почему же ты подумала об этом только теперь? – недоуменно спросила с дивана Виктория. Ева, как раз дожевывающая последнее печенье из вазочки фыркнула, к счастью, не обдав при этом подружек фонтаном крошек: – Да по той же причине, что она настаивала на отсутствии Ольги во время этой встречи – неужели непонятно! Потому что наш сладкоречивый летучий крокодил нашел себе другие ушки для развешивания лапши, а без этого в гостях у князя – ну совсем не айс! – Попридержи язык! – резко обернувшись, потребовала Маргарита. – Да пусть она сама скажет, что я не права, – с ленцой предложила водяница. Золотоволосая Прия хотела было заявить что-то резкое, но Елена успокаивающе коснулась ее руки. – Вы правы, девочки, я очень виновата перед вами, я очень прошу прощения, и, возможно, виновата перед родителями. Я хочу знать, что происходит на самом деле и, кажется, ни к кому, кроме вас, не могу обратиться. Мне очень нужна ваша помощь! Пожалуй, ее голос все же был не чересчур тоненьким, как Коле показалось поначалу, а просто чистым и звонким. Просто девочка постоянно смущалась и говорила не в самой удачной манере. – Ну, разумеется! – улыбнувшись, Марго взяла руку подруги покрепче и потянула за собой. – Николай, это Елена. Или Лада. Лен, это Коля. Я сама поверить не могла в первый момент, он точь-в-точь как на твоем рисунке, не правда ли? Наконец-то он мог толком рассмотреть ее лицо. Пробившийся сквозь занавески солнечный луч как-то угодил Елене прямо в затылок, превратив пушистые светлые волосы, в тени казавшиеся какими-то серенькими, а сияющий нимб из белого золота. Черты ее были довольно далеки от классически-правильных, но это не выглядело недостатком, придавая девочке действительно волшебный, почти неземной вид. Словно у маленького эльфа. Глаза казались просто огромными и очень светлыми, как чистейшие горные озера, вода в которых даже не голубая, а совершенно неуловимой прозрачности, в которой время от времени играют тончайшие оттенки любых цветов в зависимости от отражения неба и окружающей природы. Уронив табуретку, юноша вскочил, вытянувшись в струнку, а потом, сообразив что недозволительно – сверху вниз – смотрит на невысокую Ладу, церемонно опустился перед обеими девушками на одно колено. – Для меня огромная честь увидеться, наконец, лично с Пресветлой Княжной! – с благоговейным трепетом объявил он. – Что вы… ты, перестань! – смутившись, Елена отпрянула, замотав головой. В ней, пожалуй, по-прежнему не было ни капельки царственного величия, в этой девочке, окруженной нимбом неземного света. Не было благородного спокойствия и уверенности, Лада казалась нежной и хрупкой, как лесной цветок, какой-то по-детски трогательно-беспомощной. Ее красота – не сразу бросающаяся в глаза зыбкая красота – не имела ничего общего с эффектной самодостаточной красотой Маргариты. Сейчас, когда они стояли рядом, перед ним, обе такие прекрасные и бесконечно непохожие – это бросалось в глаза особенно ясно. Пожалуй, Елена была воплощением всего того, чем никогда не была ее подруга-Берегиня, которая настолько хорошо осознавала свою силу и достоинство, свой ум и прекрасную внешность, свое совершенство – настолько, что Марго… как будто бы и вовсе не был нужен никакой рыцарь и защитник? Последняя мысль заставила сердце Коли тревожно сжаться.