Страница 27 из 34
– Мне все равно. Мне уже давно все равно.
– Не слишком. Скажи прямо, что в мире не осталось никого, кого ты видишь смысл защищать.
– Все это не имеет значения.
Тем не менее, просто отмахнуться от всего, что рассказала сейчас бывшая соратница, не получалось. Размешивая ложкой несуществующий сахар в чашке, Кадма автоматически обдумывала услышанное – привычка анализировать все, вне зависимости от того, представляет ли это практический интерес. Этим она всегда и занималась. Исследовала, анализировала, с безупречной логикой рассчитывала варианты… а Хеленор вдыхала жизнь и душу в эти построения. Теперь, когда ее не было рядом, Кадме порой казалось, что ее собственная душа исчезла вместе с подругой, оставив функционирующее на автомате, как компьютер, сознание.
– Если честно, я не все тут понимаю. И как, в конце концов, в Кондракаре вообще оказалась эта Элион?
– Раз тебе интересны только логические несостыковки, тут все просто. Девочка обнаружила возмущение магии в собственном мире и, решив разобраться в происходящем, отправилась на Землю. Где и встретилась со Стражницами, не до конца отошедшими от стычки с воплощенными Тенями. Кажется, она упоминала, что человек с земли непонятным образом оказался в Меридиане, но потерял… потеряла память при перемещении – Элион решила, что на Земле проще будет разобраться, кто ее гостья и откуда.
– И что же?
– Стражницам, как ты понимаешь, было не до того.
- Яна, – отодвинув чашку, индианка сверху вниз посмотрела на миниатюрную, похожую на высохший цветок собеседницу. – мы обе с тобой прожили долгую жизнь. Разную жизнь – насколько по-разному считали правильным. Но ты не хуже меня должна была понять, что все, кажущиеся совпадением, на самом деле – звенья одной цепочки событий. Мелкие и незначительные происшествия складываются в узор событий. С появления пришелицы и начались «возмущения магии». Элион рассказывала подробности?
– Если и рассказывала, то не мне. Думаю, тебе стоит расспросить Корнелию.
========== Оруби ==========
Какое-то время князь молчал. Видимо, цензурных комментариев ситуации у него не находилось, а высказывать нецензурные при таком скоплении народа, не позволял имидж северноледовитого аристократа. Отчего-то такие типы, как Фобос, со стороны кажутся тем спокойнее, чем сильнее при этом бесятся, так сказать, в глубине души.
– И что нам делать теперь, господин? – осторожно поинтересовался Седрик, внимательно наблюдая за одному ему понятными тенями эмоций на совершенно непроницаемом лице князя. Тот перестал изображать каменное изваяние и, слегка обессилено опустив плечи, развел руками.
– Нам? Скорее всего, ничего.
– Но…
– Ты же, я полагаю, не собираешься отправиться вслед за ней и присоединиться, мой дорогой Седрик?
– Я слишком молод и красив, чтобы так рисковать шкуркой, – уклончиво возразил змей. Ох, слышала бы сама Нерисса этот «прозрачный» намек на то, кто же в таком случае старуха и уродина – мало бы не показалось! Ну да Седрик не из тех, кто станет страдать за правду, он знает, что и в чьем присутствии стоит или не стоит озвучивать.
– Чего в таком случае ты от меня хотел услышать? – устало отмахнувшись, Фобос направился к выходу. – Простите, что помешал, девушки…
Последнее прозвучало как ехидное «Развлекайтесь!», заставив Оруби вспыхнуть от негодования. Змееоборотень с задумчивым видом свернулся на разбросанных подушках «восьмеркой» и положил голову на скрещенные руки. Если бы он из-за князя казался столь серьезно обеспокоенным, Оруби еще поняла бы это, но какое Седрику может быть дело до совершенно посторонней волшебницы?!
– Что же, все складывается не так уж плохо, – поднимаясь на ноги, заметила она. В одиночку Нерисса противник серьезный, но непобедимый. Кондракар выстоит. И… мельком девушка взглянула на медальон – маленький золотой молот, при необходимости превращающийся в грозное магическое оружие, способное поразить даже божество – и им с Седриком не придется убивать друг друга в поединке, как это было с первым владельцем Молота и древней змеей Йормундганд…
– Возвращаешься в Кондракар? – отследив ее взгляд, спросил Седрик.
– Разумеется. Каждый воин там сейчас необходим!
– А в ваши разглагольствования о добре и справедливости так легко укладывается «необходимость» целой армией набрасываться на старую беззащитную женщину…
Скорее уж рискованность – с долей черного юмора подумалось Оруби. – суждено ли из сотен воинов уцелеть хоть кому-нибудь?! Почему-то тон Седрика ей очень не понравился.
– Кондракар вынужден защищаться от нападения! Мы не нападали первыми!
– Конечно. Всего лишь предали ее и обрекли на полвека адских мучений.
– Заслуженно! Какого дьявола тебе до решений суда Старейшин, Седрик? И до нее? Ты уже и к старушкам неравнодушен?
Кончик змеиного хвоста обвил девушку за плечи и подтащил ближе.
– Вот что я с-скажу, девочка! – сквозь впечатляющие акульи зубки прошипел змей ей в лицо. – Раз уж ты с-сама с-столь привыкла жить с «ш-широко закрытыми глазами», ничего не обс-суждая и ни о чем не задумываясь-с-с!
– Это НЕ Я веду себя, как раб, счастливый тем, что он раб! – Оруби попыталась отстраниться. Хоть она и считала, что принимает Седрика любым, возможность любоваться ослепительной улыбкой оборотня в нескольких сантиметрах от своего лица… как-то слегка нервировала.
– Я служу князю практически столько, сколько себя помню. Не всегда лично приближенным, но все же знаю о нем достаточно. Вы в Кондракаре объявили его диктатором и извергом, так могу тебя уверить, НИ РАЗУ вынесенное им наказание не превышало степень вины, и ни один из приговоренных не испытывал и сотой доли того, что пришлось пережить Нериссе. Фобос вообще не любил причинять кому-либо физических страданий. Я уже молчу о том, что ни один приговор не был вынесен при столь шитом белыми нитками обвинении!
– Степень вины Стражницы, предавшей обитель, и какого-нибудь несчастного проходимца, чем-то вызвавшего неудовольствие его высочества тоже несколько разнится! И смерть Кессиди не была «шитой белыми нитками»!
– Кто это видел? Кто точно видел, что там произошло?
– Оракул. Приговор выносил не он, а Совет, но слово Оракула не повержено сомнениям. Он не способен солгать, знаешь ли, поэтому, когда он прямо сказал об убийстве – сомнений возникнуть не может. В Кондракаре, знаешь ли, несколько иные порядки, тебе вряд ли понятные! Не говоря уже о том, что эта тварь совершила и пыталась совершить после!
– Хочешь отомстить за наставницу, так? Врагу бессмысленно мстить, Оруби. Ты воин и понимаешь, что каждая из них имела возможность убить другую. Понимаешь – даже сама того не желая – и то, что куда больше следовало бы спросить со Стражниц, попросту сбежавших с поля боя, бросив твою наставницу на смерть!
– Не смей… Она сама приказала им отступать!
– Когда это они подчинялись командам? Когда полезли в политику нашего мира, хотя их обязанностью было только закрывать порталы? Когда Корнелия едва не спровоцировала катастрофу, объединив Стихии? А вашу общую миссию на Арканте помнишь? Дипломаты Оракула оказались бессильны, ежу понятно, что вас туда послали уже как демонстрацию СИЛЫ! Ежу, но не Стражницам – только ты это понимала, а вместе вы только мешали друг другу!
– Я ошибалась. Не все решается силой…
– Ты понимала и то, что после смерти Любы оказалась лишней в Кондракаре, потому тебя и спровадили на Землю. Научиться понимать людей, научиться БЫТЬ человеком… О, неудивительно, нам с тобой оказалось очень легко понять друг друга!
– Перестань!
– Лиса, которой отрезали хвост и посадили на цепь что, превратится в собаку? Можно сколько угодно стараться влезть в чужую шкуру, жить чужой жизнью в чужом мире – выживать, по сути, можно где угодно. Я это неплохо умею. Да-да, ты, наверное, сейчас вспоминаешь все мое нытье… но, согласись, я говорил о том, о чем ты молчала. Так частенько получалось с князем.