Страница 24 из 39
- Ну и зачем явился? – не выдержала повисшего молчания Оруби, старательно делая вид, что внимательно следит за чем-то на улице сквозь узкое, похожее на щель окно в каменной стене. Особенно широким обзором такие окна не радовали, но для сосредоточенного взгляда в одну точку вполне годились.
- Ты ведь не поверишь, если я скажу, что соскучился, – Седрик драматически развел руками. Она, безусловно, не поверит. Хотя это и было бы чистой правдой. Неправдой было бы уверять, что он здесь по этой причине – но как раз этого-то лорд говорить не собирался. Нюансы часто оказываются важнее всего.
Черноволосая валькирия выразительно промолчала.
- И что беспокоюсь за тебя. Князь рассказал, что ты буквально в рекордные сроки ухитрилась впутаться в историю, – понизив голос так, чтобы это прозвучало тоном серьезнее, добавил он. – не подумай, чтобы я сомневался в твоих воинских умениях или что-то вроде того…
- Да неужели?
- Но иногда ты бываешь склонна к неверному представлению о происходящем, Руби. И вмешиваться в те игры, правил которых не знаешь. Считаешь, что как посланница Кондракара всегда можешь перекроить эти правила по своему усмотрению?
- Больше не посланница. Или – больше «рабыня» Кондракара, как изволил недавно отрекомендовать твой князь. Сет загрызи, вы все, должно быть, чертовски забавлялись, предвидя, как на Севере истолкуют короткие волосы!
- В точности так же, как истолковали бы, знай ты об этой их традиции заранее. Не все обязаны их соблюдать…
Тем более, что Оруби была из тех девушек, кому действительно шла короткая стрижка. Но сейчас было не время и не место обсуждать это – быть может, некоторых женщин комплименты и заставляют смягчиться, но ее, по меньшей мере, еще хуже разозлят.
- Но в некоторых есть смысл. Да, кстати… у тебя же, конечно, нет доспехов для этого поединка.
- Я никогда не носила никаких доспехов, если ты случайно забыл.
- Конечно, все когда-нибудь происходит впервые! – резко шагнув к обеим девушкам, Седрик с усмешкой ущипнул охнувшую от неожиданности северянку за щеку. Вернее, попытался – плотностью слегка голубоватая жесткая кожа почти не уступала чешуе жителей юга. – Видишь ли, Руби, расовая… или, наверное, даже видовая особенность северных варваров такова, что сам их кожный покров вполне сойдет за легкий доспех от каких-нибудь скользящих ударов. Ты этим похвастаться вряд ли можешь. Не спорю, достаточно серьезного удара ты не пропустишь, но… уверена ли ты, что противник не сможет тебя даже коснуться?
Кондракарская валькирия снова промолчала, на сей раз – по крайней мере, Седрик на это рассчитывал – не для выразительности, а все же потому, что его слова заставляли задуматься. Безусловно, стопроцентной уверенности в таких случаях не испытывал никто.
- Но, боюсь, доспех этой уверенности не увеличит, – наконец закончила Оруби их общие невысказанные мысли. – я просто не успею привыкнуть к тому, как он сковывает движения… не говоря уже о дополнительной тяжести.
Учитывая ее манеру боя, больше напоминающую акробатические упражнения, это действительно превратилось бы в серьезную проблему.
- Но ты не можешь бесконечно уклоняться от ударов. Вымотаешься рано или поздно.
- Ты можешь предложить какую-то альтернативу или просто надеешься отговорить меня от поединка?! Я что, случайно нарушила какой-то ваш с князем сценарий или что-то вроде того? Он послал тебя сюда?
Что в женщинах бесконечно умиляет, так это трогательные требования говорить правду, подкрепленные яростным предупреждением, что заранее не верят ни единому слову. Хоть Оруби и высказывала это немного иначе, чем подавляющее большинство знакомых лорду девушек, смысла это обычно не меняло.
- Седрик, хоть раз в жизни прекрати постоянно юлить – мне нужен всего один ответ – на чьей ты, собственно, стороне? Я уже ничего не понимаю…
- На своей собственной, – змеелюд пожал плечами, юлить тут действительно не было особого смысла. – остальное ситуационно. Руби, как я уже сказал, я здесь, потому что беспокоюсь за тебя. Ты не знаешь здешних правил игры… Кроме того, я хотел сделать тебе подарок, раз уж… ситуация сложилась таким образом.
Чертовски странный повод для каких-либо подарков, но все же, когда имеешь дело с Оруби, немного странные методы оправдывались. Оставалось только надеяться, что разумная оценка предстоящего боя окажется для нее более серьезным доводом разума, чем не менее разумное недоверие. Последнее, конечно, подкреплено чисто женской обидой, но Оруби всегда будет рассуждать в первую очередь как воин, а с чувствами своими разбираться в свободное от всего более важного время. Качество, невольно восхитившее князя Фобоса с его предвзятым отношением к женской логике.
- Подарок? – скептически изогнув брови под пушистой треугольной челкой, переспросила кирия. Видимо, ей самой повод тоже показался странным.
- Что-то вроде того.
Поскольку возражений – по крайней мере, пока – не последовало, Седрик положил на застеленную грубо выделанной шкурой скамью, судя по общей скудной меблировке, служащую в рыцарской «келье» заодно и кроватью, тканевый сверток. После короткой, на несколько мгновений, заминки, Оруби развернула ткань, косясь на лорда золотыми глазами со скептическим интересом, словно сторожевая собака, приученная ничего не брать у чужих, но все же решившая внимательно обнюхать, что там за гадость ей бросили.
Особого разнообразия тканей в Меридиане никогда не водилось, да и не было в этом особенной нужды, учитывая, что большинство обитателей мира вообще могли обходиться без одежды. Вся непроходящая мода простонародья исчерпывалась короткими туниками и безразмерными плащами из грубого полотна, которое каким-то образом ткали из стеблей, лично Седрику больше всего напоминающих обычную солому. Для немногочисленных аристократов и смесков изготавливалась одежда из более благородного, но и ценящегося буквально на вес золота шелка – слишком уж нежной и чувствительной была кожа у потомков землян-колонизаторов. Только живущие в куда более суровом климате рыцари Ордена использовали для изготовления одежды кожу и мех единственных в мире шерстистых животных – полярных носорогов – и, строго говоря, ткань из этой шерсти получалась такая же жесткая и колючая, как и из «соломы» – разве что от холода защищала лучше. Кожа рептилий – неразумных, разумеется – то есть девяноста с лишним процентов местной фауны, распространения, разумеется, не получила. Как сказали бы на Земле – из политкорректных соображений.
Однако это был, пожалуй, единственный достаточно прочный для, пусть легкого, но все же доспеха, материал. И, в отличие от используемой северянами носорожьей кожи, действительно достаточно легкий.
- У меня просто слов нет! – наконец процедила сквозь зубы девушка, со слегка растерянным видом проводя кончиками пальцев по оливково-изумрудным разводам.
- Хотя бы на «спасибо» я все же рассчитывал, но…
- Ты так переплевываешь поговорку про последнюю рубашку, или что? Вообще… я, вроде бы, слышала, что сброшенная шкурка тонкая и непрочная.
- Ну, знаешь ли! – сдерживая смех, притворно возмутился Седрик, живо себе представив подробности изготовления туники и сапожек из НЕ сброшенной кожи. – Придется довольствоваться: на некоторые жертвы я еще не готов морально.
- Морально! – ворчливо передразнила Оруби, отложив тунику и разворачивая в руках обнаруженную в том же свертке рубашку из нескольких слоев шелка. – Вы с Мирандой напару решили ввести в королевстве понятие о высокой моде, или как?
Змеелюд снова пожал плечами. На самом деле доспех изначально шился для него самого, как говорится, своя же шкурка всегда ближе, но пригодиться так и не успел, позволив предположить, что не пригодится и в дальнейшем. В ипостаси аристократа лорд ни с кем воевать не собирался, боевому обличью доспехи без надобности. А для Оруби уж точно лишними не будут. На женскую фигуру тунику требовалось слегка подогнать, но базилиадка была достаточно изящной и совсем немного ниже него ростом.