Страница 66 из 70
– Сам бы за ней и следил, раз такой умный! – вяло огрызнулся Думан. Вообще-то поддерживать Анагана, по какому бы то ни было вопросу, было не в его правилах, этак можно и раскол в команде спровоцировать, а при всех недостатках Огрона тот все-таки больше устраивал в качестве лидера, нежели «черный рыцарь», но все-таки метаморф рискнул выразить свои сомнения. – По правде говоря, я не чую в девчонке никакой «незримой силы». Обычный подменыш с средненьким даром – понимать мысли животных, да и тот задавлен внушением и отрицанием. У нее сейчас тот возраст, когда способности обычно входят в активную фазу – если такое вообще происходит. Не уверен даже, что способностей девочки хватит на то, чтобы сделать Выбор.
– И почему это звучит так, словно ты хочешь… словно ты ее защищаешь? – неприятно прищурившись – стальные глаза холодно блеснули из-под ресниц – задумчиво протянул Огрон. Думан состроил в ответ недоуменную мину. – Опять ты за свое? Забыл, как Небула почти успела тебя прикончить, а мы появились буквально в последний момент, и снова начнешь уверять, будто не все феи одинаковые?!
– Ничего такого я не говорю! И вовсе ее не защищаю, просто предупредил, что девчонка может оказаться пустышкой, только и всего!
– Он прав, – глядя мимо всех в пустоту, впервые за разговор подал голос Гантлос. – пока силы девчонки даже не пробудились, нам будет нечего у нее забрать. Может статься, только впустую время здесь тратим!
Как и у Думана, мать светловолосого мага была обыкновенной человеческой женщиной. Только повезло ей еще меньше: если в том, что переменчивый рыцарь фейри вскружил голову своими речами еще имелись свои приятные моменты, даже если ничем хорошим это не кончается, то угодить в плен к норвежскому ледяному троллю из свиты Мэб – заведомо более пессимистично. Вмешательство непонятно как оказавшейся неподалеку королевы Титании спасло той неизвестной жизнь, а поддержка ее же могущественного волшебства – удерживала еще почти год, однако рождения полукровки женщина все равно пережить не смогла.
По сути дела, Титания, последняя Истинная Королева Фей, вырастила и воспитала всех четверых. Думан мог считаться частичным исключением, поскольку прожил среди людей почти до двенадцати лет, после чего начавшиеся тогда еще бесконтрольные метаморфозы обеспечили и ему и его матери дорожку на костер. Только ему, благодаря тому же «дьявольскому» дару сбежать удалось, а ей уже нет. Тогда обещанная защита встреченной в лесу после его панического бегства королевы еще казалась даром судьбы – мальчишка отнюдь не сразу понял, что спасительница тем самым обрекла его на статус своей ручной собачонки. Для того, чтобы научиться контролировать свои превращения, Думану понадобились долгие годы, а Титании ничего не стоило «запереть» его в любом из обличий – и не всегда это обличье его в той же мере устраивало. В четверке метаморф был самым младшим – остальные юноши тогда уже воспитывались при дворе королевы фей, точно так же не догадываясь до поры об истинном своем предназначении.
В волшебным королевстве Тэрра в те времена еще царствовали примерно равные по могуществу соправительницы: королева фей Титания и великая колдунья Мэб. И обеих, надо сказать, такое разделение совершенно не устраивало, но, если у Мэб руки оказались развязаны для любых методов, то фата, традиционно выступавшая светлой и милосердной стороной волшебного мира, вынуждена была придерживаться в противостоянии соответствующих своему образу и славе рамок. Поскольку соправительницу свою она ненавидела ничуть не меньше, чем та ее – этот факт ее крайне огорчал. Неизвестно, сколько лет или десятилетий минуло прежде, чем Титании пришло в голову элементарное, казалось бы, решение – что действовать можно и чужими руками, ни капельки не замарав белых риз. Сравнительно немного времени понадобилось для того, чтобы найти и выдрессировать близких к идеалу исполнителей.
Огрон был собственным сыном королевы фей. Она не так уж редко находила себе романтические увлечения в мире обычных людей, увлекая своими чарами талантливых поэтов и музыкантов, а то и просто достаточно симпатичных юношей. Не то, чтобы она была ветреной особой, но обычные люди имели неприятное свойство – стареть и умирать, оттого к большому огорчению высочайшей правительницы, через какие-то лет двадцать-тридцать очередной фаворит терял всякую привлекательность и вынуждал королеву искать себе новую игрушку. Должно быть, один из таких зачарованных рыцарей и оказался отцом Огрона – очень похожего на мать что волосами цвета вишневого вина, что горячим высокомерным нравом.
В знак официального перемирия между дворами Титании и Мэб была принята традиция обмениваться высокопоставленными заложниками – в знак символического доверия, которого обе владычицы друг к другу в действительности совершенно не испытывали, да и жизнь заложника, если перемирие все-таки нарушалось, играла не слишком-то серьезную роль. Поэтому никого особенно не удивило, когда очередным таким посланником Титания избрала своего незаконного сына, чей статус при дворе был именно таким – громким, символичным, но при этом абсолютно ничего не значащим. Если подменыш-девочка, обладая достаточной унаследованной силой, еще могла, сделав Выбор, переродиться в полноценную фею, то у юношей выбор был невелик: либо удерживать в себе остатки человеческий природы, либо становиться какой-нибудь «неведомой зверюшкой» в услужении крылатых повелительниц. Правда, для самого Думана грань была весьма размытой…
Владычица Мэб не стала возражать против того, чтобы «принца» сопровождала свита из трех таких же полукровок, что и он сам – тех, кто еще не сделал Выбора, вообще мало кто воспринимал всерьез. Признаться честно, колдовской двор понравился четырем «посланникам» гораздо больше волшебного. Метаморфу – так уж точно. Играть роли то коней, то гончих в выездах на ежегодную королевскую охоту было гораздо веселее, чем изображать большую часть времени левретку у ног высокой фаты! Черный рыцарь Анаган тоже впервые смог в полной мере удовлетворить свою природную жестокость, только тогда, выполняя для Мэб самые опасные поручения. Что происходило в голове у Гантлоса, конечно, трудно было предположить, иногда Думану казалось, что от отца-тролля блондин унаследовал не только свою нечеловеческую силу и некоторую скуповатость, но и весьма неторопливую манеру мышления – неизвестно, экономил он так же свои мысли, или только слова. Кажется, королева колдуний была весьма довольна подаренными сестрой по власти и заклятой соперницей игрушками – ей они оказались гораздо более близки по духу, нежели самой высочайшей фате.
А несколько лет спустя была убита чересчур неосторожно приближенной четверкой во время одного из таких торжественных выездов. Именно так, как и планировала Титания. Единственным, чего королева фей не учла, так это пробудившегося в своем сыне честолюбия – она считала их отыгранными картами и, наверное, даже не представляла, как поступать с ними дальше. Непонятно, почему ей не пришло в голову, что те, кто сумел расправиться уже с одной величайшей владычицей, и для другой могут оказаться опасны.
Непонятно – но крайне, что не говори, удачно для них! Иначе это от четверки «рыцарей» Титания избавилась бы при первом же удобном случае, а не наоборот, как в итоге вышло.
Четыре рыцаря гибели и разрушения, уничтожившие волшебное королевство Терра и ввергнувшие мир в многолетнюю войну. Судный день для прошлых владык, вернее, владычиц. То, что причудливо исказившаяся человеческая память в своих мифах и легендах, которым люди не особенно-то и верили, то и дело выдавала за пророчество о грядущей гибели мира, было на самом деле картиной далекого прошлого. Свершившегося.
Вероятно, Огрон был бы и не против объявить себя любимого новым властелином мира. Тем более, что некоторые его права на такую узурпацию трудно было оспорить, но природа полукровки не приняла всей магической «мантии», вынудив принца по-братски разделить отобранное у Титании могущество между всей четверкой, оставив за собой, если и побольше остальных, то незначительно. Одна из верховных фат, разумеется, почти сразу объявила себя новой королевой, но без утраченной «мантии» осталась перед ними почти беспомощной. Позиция всего волшебного народа сильно пошатнулась, большинству пришлось уйти и затаиться в легендарных «холмах», однако уже не только четверо магов, но и сами обыкновенные люди начали безжалостно теснить их. К нынешнему времени существ, обладавших волшебством, на Земле были считанные единицы, да у тех – ну, за исключением самих «рыцарей гибели», конечно – искорки магии едва-едва теплились. Но все-таки некоторым из фей удавалось, скрывая какое-то время свои истинные силы, прятаться среди людей. Их редко хватало очень уж надолго, зато в результате этих попыток жить человеческой жизнью стало появляться на свет значительно больше «подменышей» полукровок. Иногда наследующих достаточно магической силы, чтобы сделать Выбор – особенно это касалось девочек, потенциально способных становиться полноценными феями.