День Святого Валентина

– Да этому же в восемь лет учить начинают, как только арифметику освоишь! – с вежливым недоумением заметила куколка. И обрушила на принца маловразумительный поток каких-то сольдо, фульдо и прочих явно нецензурных выражений, одновременно делая в «бюджете» какие-то пометки деликатно отобранным у планового женишка пером… Стоит ли удивляться, что из изучения бухгалтерии Скай вынес всего один, зато главный урок – учел на будущее, кому это «увлекательное» занятие всегда можно перепоручить и у кого задание всегда можно списать… К тому же юная принцесса по каким-то непонятным ему причинам действительно находила увлекательным бесконечное составление разнообразных бизнес-планов. Видимо, на Джемелле такому и правда учили едва ли не с пеленок… а заодно тому, что все в жизни продается и покупается!

Вернувшись в настоящее, Скай резко убрал руки и с мазохистским наслаждением ударился лбом о дубовую столешницу. Очень впечатляющий стук получился! С какой стороны он бы ни пытался рассматривать сложившуюся ситуацию, пути вырисовывалось всего два. Теоретически возможно «с кровью» выдрать все возможные средства из и без того зияющего дырами бюджета, чтобы вернуть все внешние долги, в которых батюшка ухитрился просто-таки утопить королевство за последние годы – но это не просто уронит местную экономику, а обрушит с треском абсолютно все, что еще не успело рухнуть само по себе, ввергнув королевство в настоящую пропасть. Либо оттягивать выплаты, сколько получится, постепенно по мере сил разгребая весь этот бардак, много-много лет разгребая, поскольку из соседей, уже составивших (не без ненавязчивого участия Джемеллла!) свое мнение насчет «не желающего отвечать по обязательствам Эраклиона» хоть до какой-то помощи снизойдет разве что Солярия. Может быть. Полностью избежать кризиса все равно не получится, учитывая, что вся эта бухгалтерия так и осталась для молодого короля, по большей части, рунной грамотой, то и разворовываться прямо у него из-под носа будет, как минимум, треть – и грозить карами бесполезно, пока за руку никого не поймал. Биться об эту стену не один десяток лет, чтобы потом все равно уйти в отставку с репутацией, возможно, худшего правителя со времен Фойникиса Завоевателя – бесполезно кому-то будет доказывать, что Скай, как и все, просто вынужден пожинать плоды непрактичности предыдущего монарха!

Кто бы сейчас подсказал хоть какой-нибудь выход или добровольно взял на себя всю эту иссушающую мозги рутину?..

– Делегация джемеллийского посольства ожидает в парадном зале, Ваше Величество!

========== Часть 25 ==========

В бесконечных отраженьях

Я себя не узнаю:

То ли повод к продолженью,

То ли танец на краю…

Не бывает их довольно,

Этих планов бытия!

Я живу, сливаюсь с ролью,

Ваше зеркало – не я!

Алькор «Метаморф»

– Симпатичные – все почему-то дурочки.

Повернув голову, Думан лениво уставился на появившихся в небольшой комнате братьев, но подниматься с дивана не стал. Огрон и так слишком много о себе иногда мнит, чтобы еще и взлелеивать эти замашки всякими там приветствиями навытяжку. Принц Огрон… хотя за такое обращение от него легко можно схлопотать и по физиономии.

Пес под окнами, за ночь и половину дня успевший уже порядком достать, так, что едва девчонка сбежала в школу, а ее папаша в свое кафе, метаморф просто принял обличье другой собачки несколько крупнее и доходчиво попросил старичка больше себя не беспокоить. С того момента Арту выражал свое негодование гораздо скромнее и, преимущественно, с улицы, наматывая вокруг дома истерические круги.

– Ты это о ком? – все-таки полюбопытствовал на столь оригинальное приветствие Думан.

Красноволосый, как раз плюхаясь без лишних церемоний в одно из унылых кресел, неопределенно помотал в воздухе ладонью.

– Да обо всех. Взять хоть эту предсказательницу, Фэйтон! Потребовала от меня магически закрепленное обещание смерти какой-то местной феи, представляете? Не заикнувшись при этом ни о причине смерти, ни о сроках выполнения обещания – собственно, теперь, если эта чем-то насолившая ей особа проживет хоть до двухсот лет и мирно скончается от старости – это вполне можно будет считать выполнением моего обещания. Все думал, неужели до нее так и не дойдет! Хотя…

Огрон в странной задумчивости замолк. Думан хмыкнул, хотя значение этого «хотя» так и осталось для него загадкой. Если предсказательница уже выложила им всю необходимую – или просто всю возможную – информацию, теперь она могла сотрясать воздух своими претензиями сколько душе угодно. Хотя стопроцентной уверенности в словах гадалки у метаморфа отнюдь не было, весьма маловероятно было и то, что она вздумала поиграть с ними, чего-то не договаривая. Связываться с феей из чужого мира никому из четверки не хотелось бы. Особенно с серьезной «королевской» фатой: никакой пользы победа над чужачкой им не принесет, а неприятностей феечки, при своей кажущейся несерьезности, способны предоставить достаточно!

– Не стал бы я на твоем месте так уж доверять словам какой-то шарлатанки! – глухо проговорил Анаган, мрачной громадой возвышающийся немного правее и позади занятого Огроном кресла. Присесть, как остальные, он почему-то не соизволил.

Хотя магический квартет был идеально слаженной даже не за годы, а за века командой, для внешнего мира представляя даже не стаю, а практически единое целое, это вовсе не значило, что они должны были быть друг от друга в непременном восторге. Нет, безусловно, Думан умел ценить братьев именно за те качества, которых так не хватало ему самому, как и понимать не просто важность, а истинную необходимость союза, однако зачастую эти же их черты вызывали отторжение, а «черный рыцарь» своей физиономией – частенько и оторопь. Официально второй по силе в команде… и, очевидно, ничего не имеющий против того, чтобы стать, чтобы занять место первого. То есть, конечно, ничего против каждый из них не имел бы: ни сам метаморф, ни этот обманчиво кажущийся ко всему равнодушным похожий Гантлос – но по-настоящему оспаривать решения Огрона, на каждом шагу, в кажущихся мелочах бросая ему неявные вызовы осмеливался один только Ан. Впрочем, это продолжалось уже не одно столетие, а иерархия в команде оставалась все той же, что установилась когда-то.

Мать Анагана была из немногочисленного волшебного народа, тем не менее, заслужившего в человеческих поверьях весьма мрачную славу – пустынных дэвов. И это, собственно говоря, было все, что Думан знал о темнокожем великане. В отличии от большинства фэйри, у агрессивных и не гнушавшихся людоедством дэвов появление полукровки, да еще человека по отцовской линии, должно было быть чем-то уж совершенно из ряда вон выходящим, так что эта история обросла в свое время многочисленными рядами домыслов, а сам Анаган, понятное дело, не откровенничал. Да и вполне мог сам этим не интересоваться. Тем не менее, наверное, по какому-то смутному зову крови «черный рыцарь» именно страны средней и южной Азии считал своей излюбленной вотчиной – но, вероятно, в большей степени все-таки по той причине, что именно там хоть где-то, но с определенной регулярностью вспыхивали оглушительные конфликты, открывающие некоторую свободу для проявления природной агрессивности. Анаган уже много веков был, по современному определению, солдатом-наемником, искренне равнодушным к тому, на чьей стороне и под каким лозунгом ему в этот раз воевать, да и к оплате своего «труда» довольно равнодушным, лишь бы была возможность вдыхать полной грудью запах гари и крови в какой-нибудь очередной «горячей точке». Мирная жизнь заставляла полудэва буквально задыхаться, что давало Думану повод позволять себе некоторое презрение – уж неумение приспосабливаться к любой окружающей среде было для метаморфа абсолютно чуждым и непонятным.

– Но все ведь именно так, как говорила Химера. Владычица зверей – незримая сила… – внешне сохраняя полную безмятежность, развел руками «алый рыцарь». – Кстати, Думан, что за дурацкое представление ты тут устроил? Говорил же, превращайся во что-нибудь пушистое, обаятельное… девицы любят всякую большеглазую мерзость.