Страница 6 из 36
Как старший офицер Гиеракс курировал назначения новых капитанов. Фактически на его плечи легли обязанности командира ордена. До него старшим капитаном был Фаларис, который впоследствии стал магистром. Процесс передачи мантии лидерства в Двадцать втором давно стал традицией, и она еще ни разу не навредила ордену. Воинов связывали тесные узы братства. Они видели особый смысл в самобытности и даже отчужденности своего ордена, и это помогало им стойко сносить чувство бессилия, порожденное вынужденным бездействием.
А теперь традиция была нарушена — грубо и бесцеремонно.
— Сила Тринадцатого легиона есть сила его воинов, — продолжал Жиллиман, — всех и каждого. Вместе мы больше, чем просто армия. Мы — единое целое, которое зависит от каждого отдельного элемента, но превосходит всех нас без исключения. — Примарх выдержал паузу, а затем повторил: — Без исключения.
У Гейджа дернулся левый глаз — мимолетное движение, но Гиеракс его заметил. Первого магистра что-то не на шутку тревожило.
«Ты не хуже нас знаешь, кто теперь магистр. Что же тебя так удивило? Что еще ты услышал за словами примарха?»
— Вы все знаете принципы и правила, которым я учил вас, — напутствовал Жиллиман. — Естественно, с течением времени они преображаются. Война изменчива, и мы должны уметь подстраиваться под ее реалии. Теория, опирающаяся лишь на слепую уверенность и не прошедшая проверку, бесполезна. Практика, ставшая ритуалом и существующая лишь по привычке, ничего не стоит.
«Так вот в чем дело, — понял Гиеракс. Примарх решил преподать ордену урок. — Но почему тогда это больше похоже на наказание? Разве мало их мы уже вынесли?»
— Наш легион умеет приспосабливаться. Так было и так должно быть всегда. Эта истина лежит в основе любой теории и практики. Мы должны претворять в жизнь то, во что верим, иначе эта вера ничего не значит. Любой изъян может привести к справедливому поражению.
Жиллиман вновь умолк и осмотрел собравшийся орден. Гиеракс почувствовал на себе его взгляд. «Он видит всех нас насквозь». Нет, это невозможно. «Нас здесь так много, а он один…» И тем не менее Гиеракс не сомневался. «Он видит нас. Он знает нас».
«Но если он знает нас, — возник вопрос, нахлынули сомнения, — то зачем он это делает?»
«Он только что сказал, — ответил себе Гиеракс. — Он хочет, чтобы мы поняли».
«А я не хочу понимать. Не могу».
— Легионеры Двадцать второго ордена, — объявил Жиллиман, — поприветствуйте вашего нового магистра.
Изнутри десантного катера вновь послышались шаги. Примарх развернулся, встречая выходящего воина.
— Магистр Элеон Иас, добро пожаловать!
Доспех Иаса выглядел великолепно. Отполированный керамит блестел в свете ангарных ламп синевой первозданной чистоты. Взгляд Гиеракса зацепился за свежую эмблему на правом наплечнике — крылатый череп с литерами «XXII» порядкового номера ордена. Вид символики закрепил новое положение вещей даже сильнее слов Жиллимана. Приговор вынесен окончательный и бесповоротный.
Все как один легионеры отдали честь Иасу. Тот в ответ ударил кулаком по своему нагруднику.
На несколько невыносимо долгих секунд воцарилась безмолвная неподвижность. Все необходимые жесты уже были сделаны. Со своего места Гиеракс наблюдал немую сцену: Нас стоит перед десантной рампой катера и смотрит в лица своих капитанов, по бокам от него — примарх и магистр-примус. Шеренги боевых братьев завершали композицию.
«Славься, Двадцать второй, — горько подумал Гиеракс. — Былой орден дожил свои последние мгновения. Наступает время перемен. Узнаю ли я то, во что он превратится?»
— Выглядишь похуже Гиеракса, — заметил Жиллиман.
«Копье Масали» взял курс на «Честь Макрагга». Гейдж наблюдал в иллюминатор, как по мере удаления «Каваскор» уменьшается в размерах, но при словах примарха обернулся. Робаут смотрел на него с легким удивлением.
Марий не разделял его позитивный настрой.
— Я просто обеспокоен, — сказал магистр-примус. — А вот Гиеракс действительно всерьез раздосадован, и не он один.
— Я знал, что так будет, хоть и надеялся на иной исход. — Жиллиман едва заметно сощурился, и его взгляд, словно идеально точный лазер, прожег саму душу Гейджа. — Но ты не ждешь, что я изменю свое решение.
— Разумеется, не жду.
— Но…
Гейдж сомневался, стоит ли ему поднимать эту тему. О том, что примарх избрал Иаса новым магистром ордена, он не знал до самого отбытия на «Каваскор». Жиллиман четко дал понять, что по этому вопросу в советах не нуждается, но сейчас сам просил Мария поделиться соображениями.
«Слишком поздно что-то менять, — пронеслось в голове магистра. — Тогда ради чего все это?»
Должно быть, ради лучшего понимания. Примарх всегда отличался неуемной тягой к информации. Ему все время хотелось узнавать что-то новое, и неважно, до сражения, во время или после. В голове он постоянно жонглировал сведениями, сопоставляя их, уточняя, складывая в логические цепочки. Что ж, быть посему. Гейдж расскажет ему все, о чем думает. Повышение Иаса неминуемо приведет к серьезным последствиям. И если их уже невозможно предотвратить, то стоит хотя бы обсудить.
— Вы обдумали то, как скажется на ордене выбор Иаса вместо Гиеракса?
— Что заставляет тебя сомневаться в этом? — Марий промолчал, и тогда Жиллиман уточнил: — Тот факт, что я вообще принял это решение?
Гейдж задумался над ответом.
— Двадцать второй отличается весьма… нестандартным характером.
— Мягко говоря.
— Я не имею в виду состав подразделений. — Хотя это тоже служило немаловажной частью его индивидуальности. Двадцать второй всегда был мешаниной из узкоспециализированных рот. В других орденах отделения разрушителей были редкостью, Немезида же насчитывала две полных роты. — Я говорю об их самоопределении и традициях.
— Как и я. Продолжай, Марий. Я слушаю.
— По сравнению с большинством орденов в составе Двадцать второго довольно высокая доля терран. Меньше, чем раньше, но их влияние по-прежнему очень велико.
— Не спорю.
— Причем именно терране занимают все основные офицерские посты.
— Даже выходцы из Ультрамара переняли их культуру, хотя обычно бывало наоборот.
— Да.
Гейдж никак не мог взять в толк, почему Робаут подталкивает его говорить то, что и так хорошо известно. Странным образом ему казалось, что это он, а не Жиллиман должен вынести для себя что-то новое из этого разговора.
— И? — уточнил примарх.
— До сегодняшнего дня преемником павшего магистра всегда становился старший капитан.
— Это так.
— Подобный механизм распространен и в других орденах, — добавил Гейдж.
— Совершенно верно. И ты ждешь определенных последствий.
— Да, жду. Теоретически — отказ от сложившейся практики может быть расценен как целенаправленный удар по Двадцать второму.
— Потому что такая практика распространена повсеместно?
— Так точно.
— Продолжай.
— Иас мало того что не старший капитан — он даже не член Двадцать второго ордена. Теоретически — его повышение в лучшем случае будет воспринято как личное оскорбление. Опять же теоретически — недовольство самим фактом его командования может привести к серьезным последствиям на поле боя.
Жиллиман заинтересовался.
— Объяснись, магистр-примус.
— Снижение эффективности. Сомнения в приказах на всех звеньях цепи командования.
Ничего большего Гейдж и не предполагал. Худшие проявления неподчинения он придержал при себе, сочтя их выходящими за рамки любых допущений.
Жиллиман кивнул:
— Не стану спорить — все это весьма вероятно.
— Тогда зачем?..
— Затем, что все твои выводы верны. Двадцать второй обособлен от других орденов. В его характере доминируют терранские черты, а уклад во многом определяется внутренними традициями.
Слова примарха несколько озадачили Гейджа.
— Но его эффективность на поле боя никогда не ставилась под сомнение.
— Нет. Пока что.