Страница 6 из 41
- Поменяли меня с Тоником?
- Да, но я не знала, что будет обмен. Я думала, вы обменяетесь только своими впечатлениями, и всё.
- Что же теперь там делается? – задумчиво спросил я, скорее сам себя.
- Не знаю, Саша-Тоник-Костя-Ратибор.
Я невольно улыбнулся. Что-то о Косте давно не было вестей. Он теперь мой ровесник?
- Катя, - прошептал я, - как же мы теперь?
- Давай об этом завтра поговорим, я тоже в растерянности, Тоник.
Глава третья,
в которой мы начинаем хождение по Мирам,
а я всё больше погружаюсь в детство.
Завтра мы были в каком-то городе в другом Мире. Катя читала договор о съёме жилья, а я сидел в неудобном кресле и перелистывал буклет с фотографиями квартир и домов.
- Антошка, смотри, такая квартирка нам подойдёт? – спросила меня Катя. Я посмотрел. Обычная трёхкомнатная квартира в доме, примерно 83 серии, если не ошибаюсь. Привыкнув в последнее время к удобствам умных домов, как-то не хотелось жить в такой убогости.
Забыл уже юрты кочевников или древнерусские светёлки с удобствами на дворе?
Я пожал плечами, поморщившись:
- Что, лучше ничего нет?
- Для нашей цели самое нормальное жильё. И не в центре, и не на окраине, - сказала Катя, - не капризничай, не в таких условиях жили.
- Жили, - вздохнул я, - там, что из мебели есть?
- Всё есть, - ответила молодящаяся женщина лет сорока, - кровати в спальнях, диван в гостиной, телевизор, стиральная машинка автомат. На кухне микроволновая печь есть, ну, и, конечно, обычная.
- Берём, - решила Катя, - Другие или с консьержем, или двухкомнатные. Ты же не захочешь в двухкомнатной квартирке жить?
- Да мне, хоть в однокомнатной, - состроил я гримасу. Катя усмехнулась. Риэлтерша посмотрела на меня осуждающе, но промолчала. Сейчас такое время: скажи подростку слово, в ответ услышишь десять.
Катя отсчитала положенную сумму, взяла договор, ключи, и мы пошли искать квартиру.
На улице стояла середина августа, было довольно жарко, поэтому я был одет в лёгкую голубую рубашечку, в мелкую полосочку, с накладными кармашками, в коротенькие бежевые шортики, и лёгкие сандалики с бежевыми носочками. На голову мне Катя надела бейсболку, козырьком назад.
Насидевшись, я шёл, держась за Катину руку, слегка вприпрыжку.
- Тошка, не балуйся, - лениво сказала Катя. Катя была красива, я заметил, что на неё обращают внимание мужчины. Для моего возраста мужчинами были те, кому за восемнадцать. Одета Катя была в лёгкое светлое платьице, в волосах застряли зеркальные очки, в руках, кроме меня, у неё была сумочка крокодиловой кожи, на ногах босоножки. Русые волосы, смуглая кожа… Катя была неотразима!
- Ты не видишь здесь нужных тебе мужиков? – спросил я грубовато.
- Тоша, перестань мне грубить! Хоть ты и избалованный братишка, всё же веди себя приличнее!
- Слушаюсь, мой фюрер! – Катя только головой покачала:
- Зря я не купила тебе жвачку! Хоть рот был бы занят!
- Ещё не всё потеряно, - ответил я, - смотри, в киоске продают.
- Какую тебе? – я прилип к стеклу, разглядывая всякие интересные вещи. Здесь было всё почти так, как у нас, в том Мире, где я жил, и в тоже время многое мне было незнакомо.
- Ну, выбрал? - потеряла терпение Катя.
- Возьми вон ту, с картинкой. Такую я ещё не видел, - сказал я, показав на упаковку с японскими иероглифами. Катя купила, и отдала мне. Развернув, я кинул горошину в рот. Разжевав, выдул пузырь. Пузырь лопнул, залепив мне половину лица.
- Антон! – воскликнула Катя, доставая носовой платок из сумочки.
- Это же бубль гум! – воскликнул я в ответ, собирая жвачку, и снова отправляя её в рот.
- Дитя и дитя! – покачала головой Катя.
- Бытие определяет сознание, - философски заметил я, выдувая очередной пузырь.
Катя остановила такси, попросила отвезти по адресу. Мы сели на заднее сиденье, и поехали.
Приехали в довольно симпатичный двор, был здесь крохотный парк, присутствовали и вездесущие гаражи. Пока ехали, я наслушался в свой адрес немало нелестных суждений, так что разговаривать не хотелось. Чем этому таксисту не нравятся подростки? Сижу, никого не трогаю. Подумаешь, жвачку прилепил к спинке переднего сиденья! Откуда я знал, что она не отклеивается? С лица легко сходит.
Когда я сказал, что жвачка прилипла намертво, шофёр разразился бранью. Я удивился:
- Да фиг с ней, со жвачкой! У меня ещё есть!
Тут я и наслушался, какие мы отвратительные, и зря такая красивая девушка взяла с собой такого омерзительного брата. С таким братом она никогда не выйдет замуж.
При этих словах я подавился, а Катя, хлопая меня по спине, сказала:
- Вот видишь, Тошка, люди тебя насквозь видят!
Так я и вылез из такси, не в силах сказать таксисту спасибо.
Квартира наша была на девятом этаже, то есть там, куда лифт не ходит.
Открыв дверь ключом, мы зашли внутрь, обошли все комнаты.
- Вот эта комната, с лоджией, моя, - сказала Катя, - ближе к выходу и кухне – твоя.
- Почему это эта твоя? – спросил я, - Мне, может быть, тоже лоджия нравится.
- Здесь ближе ванная. А к тебе будет ближе кухня.
- Кать, мы…
- Забудь! – щёлкнула меня по носу Катя, отправившись искать постельное бельё.
- Не обманули, есть, - сказала Катя, - вот твоё бельё, заправляй свою кровать.
- Сама заправляй, - буркнул я, сев на диван и надув губы.
- Как хочешь, нам ещё за багажом ехать.
- Я устал.
- Ну, вот видишь, малыш, ты устал. Ложись, отдохни, Тошка-Антошка, я сама съезжу, а то ты фонишь, всё вокруг себя забиваешь. Какую тебе игрушку купить?
Я хотел сказать, но передумал.
- Купи какую-нибудь книжку. Посмотри, нет ли про таких, как я, называемся мы «попаданцы». Запомнишь? О попаданцах в детское тело. – Катя странно посмотрела на меня, пообещала поискать, и ушла. А я вздохнул, загрустив о нелёгкой жизни неоднократного попаданца, и пошёл застилать свою кровать.
Поборовшись с постелью, я подошёл к окну и стал смотреть на двор.
Ага, здесь и ребята моего возраста есть. Сходить, познакомиться, что ли? То, что я устал, я так сказал, чтобы не тащится в камеру хранения, за багажом. Я тихонько вздохнул, глядя на пацанов.
Годами тренировался, оттачивал мастерство, давно уже побеждал степняков, даже дружинников, и вот, снова всё надо начинать сначала. Я попытался сегодня утром в, спортзале, узнать, какие умения у меня сохранились, пока меня там не нашла Катя, за ухо вытащив оттуда. Что Васька, что, Катя, только и знают, за ухо хватать…
Что я хотел сказать? Всё, наработанное за эти годы, осталось в том теле.
Посмотрев в окно ещё немного, я всё-таки решил пойти, погулять. Открыв замки, которые открывались изнутри без ключей и сами закрывались, я вышел на площадку, захлопнул дверь, и побежал по лестнице вниз, напрочь забыв о лифте. Нажав на кнопку, я с трудом открыл тяжёлую входную дверь, и выскочил на свободу.
После свежести подъезда меня охватило ласковое августовское тепло.
Сориентировавшись, я подошёл к тому месту, где сидели пацаны. Пацаны играли в ножички. Я уже думал, что эта игра забыта, и на тебе!
Играют в эту игру так: нарезают на земле круг, и конаются. Выигравший берёт ножик, и втыкает его в круг. Потом нарезает себе землю. И так, пока его нож не упадёт. Земли остаётся всё меньше, условия всё сложнее: ножик бросают с коленки, с локтя, с плеча, с носа.… Один теряет ход, другой продолжает, отбирая нарезанные кусочки.
Я засмотрелся, и не сразу заметил, что возле меня кто-то стоит. Оглянулся, и увидел, что это девочка, одетая в белую маечку и коротенькую синюю юбочку.
- Привет, - улыбнулась она мне, - ты недавно приехал? Это ты с сестрой приехал?
- Откуда ты знаешь, что она моя сестра? – удивился я.
- А кто она тебе? Тётка? Мама?